Пекинес — потомок драконов. Императорская собака
Александр ГИНЕВСКИЙ | Императорская собака
Борька сидел верхом на мне.
— Сдаёшься?! — кричал он. — Сдаёшься?!.
Я поднатужился, рванулся, повалил Борьку и — сел на него.
— Сдаёшься?!
— Нет!
Запихиваю ему за шиворот снег. Вдруг Вадька откуда-то бежит.
— Эй, вы! Чего тут барахтаетесь?!
— Смотри, Вадька, сейчас из Борьки снежного человека слеплю.
— Ещё посмотрим кто из кого слепит!
— Там, понимаешь, собаку императорскую продают, а они…
— Где?!
— Какую собаку?! — вскочили мы.
— Вон. У тридцать седьмого дома. Костя Пушинкин продаёт. Императорскую…
— А ну айда, ребята!
И мы побежали к тридцать седьмому дому.
— Продаётся, продаётся, продаётся! — громко тарахтел Пушинкин. — Баснословно дёшево продаётся императорская собака! Можно в кредит! Двадцать копеек сразу, остальное — потом! У кого нет денег, проходи мимо! Не мешай торговле…
Вокруг никого не было. Только мы одни. А Костя всё выкрикивал, будто он в толпе на базаре.
— Постой, Костя, — сказал Борька, — где собака?
— Не видишь что ли? — Пушинкин дёрнул верёвку и снова затарахтел: — Продаётся, продаётся, продаётся!..
На другом конце верёвки мы увидели большой клубок густой чёрной шерсти. Где голова, где хвост — сразу не разберёшь.
— Тоже мне, императорская… Обыкновенная мохнатка… — сказал Борька.
Костя перестал тарахтеть.
— Не смей оскорблять эту собаку, — грозно сказал он. — Собака на самом деле стоит баснословных денег…
— Эта что ли?!.
— Да, эта.
— А продаёшь за двадцать копеек.
— Не за двадцать копеек, а в кредит. Двадцать копеек — первый взнос. Понимать надо.
— Императорская…
— А что в ней императорского?
— Вы не смотрите, что она такая невзрачная на вид. Первым её хозяином был французский император Наполеон.
— Наполеон?!
— Да, да. Наполеон Бонапарт,
— Ну, загнул! Да врёт он всё! — крикнул Борька.
— Если вру, — сказал Пушинкин, — нечего слушать. Ступайте, ступайте по своим делам. Эта собака вам не по карману. Где вам такую заиметь…
Но мы не уходили. Мы смотрели на собаку, будто никогда такой не видели.
— Между прочим, — сказал Пушинкин, — после Бородинского сражения французы начали отступать.
— Знаем.
— Помалкивай, когда старшие говорят… Начали отступать, а тут зима. Снега, морозы всякие… От Кутузова и от морозов Наполеон впереди своего войска убегал. Только пятки сверкали. Однажды он переправлялся через реку Березину. Во время переправы сильно тряхнуло императорскую карету, дверца распахнулась и любимая собака императора полетела в сугроб. Наполеону в ту минуту не до неё было. Он целые армии бросал, а тут какая-то собака вывалилась. Правда, очень любил её император, души в ней не чаял. Ведь она во всех походах его, на всех привалах была всегда рядом. Бывало перед сражением заберётся на большой барабан у ног хозяина и лежит. Кругом пушки грохочут, ядра свистят над головой, а она только иногда скромно чихнёт. От пушечного дыма. У неё аллергия была на пушечный дым. Вот какая была эта собака когда-то…
Мы не могли отвести глаз от собаки, которая любила лежать на императорском барабане во время сражений, скромно почихивая от пушечного дыма…
— Занесло её снегами глубокими, завалило, — продолжал Костя. — Закоченела она, замёрзла она под Березиной.
Борька покосился на Пушинкина.
— Закоченела и вдруг живая…
— Представь себе, — недовольным голосом сказал Костя. — А ожила она недавно. Её учёные раскопали. Совершенно случайно.
— Лопатами…
— Ты ещё скажи: дворницкими, — Костя даже сплюнул. — Не лопатами, конечно! Механизмами! Раскопали её и разморозили.
— Во даёт! — крикнул Борька. — И разморозили!..
— Да что вы, газет не читаете, телевизора не смотрите?! — возмутился Пушинкин. — Прямо как дети малые! Очень просто разморозили. С помощью научных приборов.
— Да-а…
— Вот вам и да-а… Она, как пришла в себя, нырк — в окно. На первом этаже дело было. И — бежать. Во Францию. К своему хозяину, к императору. Где ж ей было знать, что она замороженной пролежала сто семьдесят лет. Что Наполеона давно и в помине нет, одни памятники от него остались. Тут, по дороге во Францию я её и перехватил… Жаль мне её стало. До Франции далеко, через всю Европу бежать. Можно и под машину угодить и под поезд. Ведь она о машинах и поездах никакого понятия не имеет. Даже улицу толком не перебежит. Да и к кому она там прибежит, во Франции? К памятникам что ли?..
Мы гладили собаку. Шерсть на ней была свалявшаяся, грязная. Там под шерстью дрожала совсем худая спина.
— Холодно ей.
— А ты как думал, зимы-то у нас какие…
Я полез в карман, но денег у меня не нашлось. Борька тоже порылся в своих, и тоже не нашёл. Зато у Вадьки оказалось как раз двадцать копеек.
— Берём? — сказал он и посмотрел на нас.
— Чего спрашиваешь, если деньги есть, — буркнул Борька. — И пошевеливайся, собака мёрзнет.
— Раз, два, три! Бывшая собака императора Наполеона продана и вручается новым хозяевам! — громко прокричал Костя.
Он протянул Вадьке конец верёвки.
— Послушай, Костакис, а как её звать?
— Звать?.. — почему-то удивился Костя. — Ах, да имя! Это не она, это — он. Зовут его Гавр.
— Гавр?
— Да, да. Между прочим, Наполеон вернулся во Францию и в честь любимой потерянной собаки назвал город.
— Город?!
— Не верите, посмотрите на географическую карту. Сами увидите. Вот так. А имя у пса что надо.
— Что надо… — сказал Борька. — Себе с таким именем не берёшь…
— Да куда же мне его, подумай! У меня же есть уже…
У Пушинкина, и верно, уже был боксёр по кличке Крош.
— Я ведь не Наполеон, я своего Кроша на улицу не выкину. Он ведь у меня со щенячества. А с двумя собаками, — Костя вздохнул, — нас всех троих выгонят из дома.
— Ладно, пошли, — заторопился Борька.
И мы повели Гавра.
— У нас же ни у кого нет собственной собаки, — сказал Вадька по дороге. — Пусть будет одна на четверых, верно?
— Толька, может, не согласится.
— Ну, да! Ещё как согласится.
— Увидим.
— А жить он у кого будет?
— Я думаю, по очереди. Сначала у меня, потом у Борьки, потом у Тольки, потом у тебя, Вовка. Перезнакомится со всеми, привыкнет. Как?
— Ладно.
— Ну вот, недельку у меня поживёшь, верно, Гаврюша?
Собака остановилась и совсем опустила голову.
— Грустный он какой-то.
— Ещё бы. Ведут неизвестно куда. Да и голодный, наверно.
— Потерпи, Гаврюша. Придём домой, покормимся.
Проводили Вадьку с Гаврюшей и разошлись.
Дома я сел за уроки. Сидел, сидел, а в голову ничего не лезло. Всё думалось про Гаврюшу.
Я достал толстый атлас, чтобы найти Францию. Оказалась, она совсем не большая страна. Поместилась на одной страничке. А когда я нашёл город Гавр, я снова стал думать про Гаврюшу: «Как-то тебе там у Вадьки поживается. Через дня два-три я, пожалуй, заберу тебя к себе. Может, ты ко мне так привыкнешь, что не захочешь ни к Борьке, ни к Тольке, ни назад к Вадьке. Ни за какие коврижки. Это было бы, конечно, здорово. А уж я бы с тобой…»
Я так размечтался, что не услышал звонок в двери.
— Вова, это твои, — сказала мама. — Скажи им, что ты ещё не сделал уроки.
Я вышел на лестничную площадку.
Тут были все. Толька, Борька и Вадька с Гаврюшей. Я посмотрел на них и сразу понял, что-то случилось.
— Ну? Чего?..
— Понимаешь, Вовка, — сказал Вадька. — У меня Гаврюше никак нельзя. У меня кот. Мы забыли про моего кота.
Да, действительно. У Вадьки жил злой сиамский кот Дымок.
— Понимаешь, мы и войти не успели, как Дымок набросился на Гаврюшу. А Гаврюша шляпой такой оказался — хоть бы сдачи дал. Еле отбил его. Вон как мне руки все исцарапал Дымок…
— Так. Дымок, значит…
— Да. И у Борьки нельзя. У него дедушка астмой болеет.
— Понятно. Астма, значит…
— Ты хоть знаешь что это такое? Между прочим, при астме нельзя держать в доме мохнатую собаку. Из-за шерсти. Ты пойми!
— Я всё понимаю. У Тольки тоже нельзя…
— И у Тольки нельзя. У него мать как увидела Гаврюшу, так и закричала: «Ты куда такую страхолюдину в дом ведёшь?!" Вот мы и пришли к тебе. К кому же нам ещё?
— Правильно сделали, — говорю, — что ко мне пришли.
— Ты погоди радоваться. Может, и тебе не разрешат.
— Чего-о?! Мне?!. Ещё как разрешат! Ещё, может, спасибо скажут!
— Ну, мы тут постоим. Послушаем как там вас обоих примут.
— Как всё будет…
— Нечего, нечего подслушивать. Ступайте. У нас с Гаврюшей всё будет отлично.
И они пошли. Я подождал немного, пока дверь парадной не хлопнула.
— Ну, Гаврюша, — говорю, — заходи!
…Два часа мама объясняла мне про то, что у нас птицы. Про то, что собака — это шерсть и грязь в доме. Про то, что этот Пушинкин просто обманщик и плут. Про то, что у Гаврюши наверняка есть хозяин. Про то, что он сейчас бегает по городу и ищет своего верного друга…
Я отбивался изо всех сил:
— Да какие птицы?!. Наши чижи и щеглы живут в клетках! А клетки на шкафу. И они никак не будут мешать Гаврюше. А Гаврюша не будет мешать клеткам. То есть птицам. Он, может, целыми днями будет лежать и слушать их пение. Какая грязь?! Да я сам всё буду убирать, вот увидишь! И какой же Костя Пушинкин обманщик, если он не бросил Гаврюшу как другие!.. И какой у Гаврюши может быть хозяин, когда он даже без ошейника?!. Никто его не ищет! Никто!.. Да разве ты не видишь, что он совсем брошенный! Просто вышвырнутый на улицу! Совершенно бездомный! Потому что он старый, вот! Неужели надо всё это говорить?!. Объяснять! А чего тут объяснять?! Когда и так всё видно!..
Я ходил по комнате и горланил эти слова. И лицо я поднял к потолку. Чтобы у меня слёзы из глаз не выкатились. Потому что какой же это разговор со слезами…
— Вовка, долго я тебя ещё буду звать?
Я, как в тумане, пошёл на мамин голос.
Мама была в ванной. Там уже было налито воды Гаврюше по коленки. Гаврюша смирно стоял, а мама его намыливала.
— Помоги лучше, крикун, — сердито сказала мама.
И когда мы его отмыли, накормили и устроили на половичок под батарею, мама сказала:
— Посмотрим что скажет папа, когда вернётся с работы.
Пришёл папа. Первым делом он спросил:
— И давно этот мохнорылый гость охраняет батарею?
— Да не так давно, — говорю.
— Пора и честь знать.
— Как это?
— А так. Бери на поводок и веди туда, откуда привёл.
— Да куда же я его, папа, поведу? Он, может, это… уже у себя дома…
— Это что за новая история? — папа сел на диван. — Что значит дома?..
— Понимаешь, папа. Ты только пойми. Ты ведь всё понимаешь…
И я стал рассказывать.
Папа слушал, слушал.
— Какой император? — говорит. — Какой Наполеон? Ты что мелешь?
— Это не я, это Костя Пушинкин так Гаврюшу продавал…
Папа махнул рукой.
— У меня уже голова кругом идёт от твоей болтовни.
Он поднялся с дивана. Подошёл к Гаврюше, присел.
— Ну что, псина размороженная? Наплёл этот Пушинкин, а Вовка и уши развесил, верно?
Гаврюша ткнулся мордой папе в руку.
Папа слегка дунул ему в нос и тихо присвистнул.
— Э-э… Вовка. Иди-ка сюда. А ведь пёс-то слепой.
— Как?! Почему?..
— Взгляни.
И я увидел Гаврюшины глаза.
Зрачки в них были серые, как две десятикопеечные монеты, которые Вадька заплатил Пушинкину.
— Да ты, брат, совсем стар, — папа потрепал Гаврюшу за ушами. — Да-а… худо на старости лет оказаться бродягой — без определённого места жительства…
Гаврюша, будто понял. Он лизнул папину руку своим сухим шершавым языком.
Папа дал мне рубль.
— Вот, — сказал он, — отнеси кредитору Пушинкину. И чтобы никаких долгов за Гаврюшкой и за тобой не было.
Прибегаю к Косте, а он:
— Я тебе покажу кредитора!.. Я вот Кроша на тебя спущу! — и вытолкал меня за дверь вместе с рублём.
А Гаврюшка стал у нас жить.
Придёшь с улицы, он тапочки тащит. А станешь одеваться, он ботинки несёт. Или резиновые сапоги, смотря по погоде. И никогда не перепутает. Мне — мои, папе — папины, маме — мамины.
Он и в школу меня по утрам будит. Упрётся лапами в диван и лижет мой нос, лижет. Пока не проснусь весь умытый. Просто замечательно. Никакого будильника не надо. Так что я встаю тихо. Без всякого звона, треска и плеска. И портфель искать не надо. Я только к дверям, а Гаврюшка уже рядом. За ручку держит в зубах портфель. Мол, на, не забудь, знаю я тебя растяпу…
Это ещё что! Он ведь и маме помогает. Ещё как! Мама шьёт на машинке, а в кухне на плите у неё что-то варится и жарится. Гаврюшка подойдёт, и давай, мягко так, кусать маму за пятку. Это значит, что на плите начало перевариваться или пережариваться.
А если мама на кухне, не слышит как зазвонил телефон, Гаврюшка опять её за пятки. Мама теперь говорит, что она без Гаврюшки как без рук. А папа говорит, что Гаврюшка от того такой, что ему совестно даром есть хлеб, и он старается его заработать.
Только на улицу Гаврюшка ходит без всякого удовольствия. Выйдем, а он сразу домой торопится. Не любит он почему-то улицу. Папа говорит: «Видно так набедовался, что теперь боится потерять последнюю крышу над головой…»
И голоса у Гаврюшки нет. Совсем он не лает. Будто таким и родился. Но Вадька говорит, что голос у него выстудился. От холодов. Конечно, от этого.
Когда солнышко стало пригревать, мы начали открывать балконную дверь. Для Гаврюшки. Он выходит на балкон, ложится, кладёт голову на лапы и думает. Долго-долго. Наверно вспоминает своего хозяина. Потому что собаки никогда не забывают своего первого хозяина. Даже если он оказался не хозяин, а так… барохловый человек. Уж такие они — собаки…
Очередь у бочки с молоком большая. До меня не скоро дойдёт. Ну и пускай не скоро. Я пока кой-о чём подумаю. А-а!.. Вот о чём. В один прекрасный день у нас на кухне появляется третий кран. Читать...
Мы с Борькой стояли у магазина и смотрели. Смотрели на витрину. А за стеклом витрины была раскинута совсем новенькая палатка. Отличная походная палатка, голубого цвета! Читать...
peskarlib.ru
Пекинес императорская собака! | superpesik.ru
Warning: strip_tags() expects parameter 1 to be string, array given in /var/www/v002255/data/www/superpesik.ru/wp-includes/formatting.php on line 664
Пекинес (английское название — Pekinese) — декоративная порода собак, пушистых, хотя и небольшого размера. Обычный вес взрослой особи — примерно 3-5 килограмм. Стандарты породы допускают различный окрас — черный, рыжий с черным, палевый и даже белый. Мордочка обычно черная. Также существует английская линия голубых пекинесов — черных с осветленной окраской, отчего собака выглядит дымчато-серой. Шерсть у пекинесов длинная, подшерсток густой, плотный. Глаза посажены неглубоко, мордочка плоская, над переносицей имеется складка кожи, отчего нос кажется вздернутым. Ноздри широкие, открытые, довольно крупные. Лапы плотные, стойка уверенная, без присяда.
Содержание:
Внешний вид:
Несмотря на изначальную декоративность породы, пекинесы вовсе не являются хрупкими неженками. Они обладают крепкой конституцией, кости у них прочные, массивные, но пропорциональные для их размера. Мускулатура у пекинесов хорошо выражена, телосложение не сырое, не дряблое. Шкура плотно, без складок и отвисаний прилегает к телу. При этом она достаточно упруга и эластична, что в сочетании с густой шерстью обеспечивает хорошую защиту внутренним органам собаки. Голова у пекинеса крупная, лоб широкий, череп между ушами плоский. Глаза относительно большие, выпуклые, круглой формы, располагаются достаточно широко. Губы сухие, прижаты к деснам, зубы ровные, пропорциональные, смыкаются плотно. Шея короткая, но с хорошо развитой мускулатурой. Спина относительно длинная, линия спины ровная, без прогиба. Холка мощная, широкая, с плотно прилегающими лопатками. Поясница более узкая, довольно короткая, слегка выпуклая. Грудь хорошо выражена, ребра округлые, но не бочкообразные. Лапы крепкие, передние более массивны, но слегка короче, чем задние. Постав конечностей — параллельный. Подушечки лап плотные, между пальцев растет длинная шерсть. Хвост короткий, завернут на спину, с длинным пушистым волосом (по виду напоминает цветок хризантемы).
История и мифология:
О происхождении этой породы собак говорит уже само их название — пекинесов называют также пекинскими дворцовыми собачками (или Peking Palasthound). Этим наименованием пекинесы обязаны древним императорам Поднебесной. Именно там, примерно 2000 тысячи лет назад, и была выведена эта необычная порода, напоминающая миниатюрного льва. Долгое время правом владеть такой собакой обладали только члены императорской семьи, хотя за большие заслуги перед императором его приближенные также могли получить в подарок пекинеса, как знак особой царской милости. При этом они не только не имели права разводить эту породу, но и после смерти своего питомца обязаны были вернуть его тело обратно во дворец.
Однако, кроме императорского дома, существовали другие места, где содержали и разводили пекинесов. Это были буддистские монастыри. Дело было в том, что своим экстерьером пекинес очень напоминает льва, а львы считались у буддистов священными животными, поэтому монахи в своих обителях тайно выращивали особую породу пекинесов — в основном окрасе черных, с серой полосой над переносицей. Эти собаки почитались в монастырях наравне с прочими буддистскими символами.
Существует много разных мифов о том, откуда взялись пекинесы. Так, например, в одном из них говорится о льве, влюбившемся в красивую обезьянку и попросившем у богов сделать его соразмерным своей возлюбленной. Другой рассказывает о драконе, жившем во времена ожесточенной войны между огнедышащими ящерами и людьми. Предвидя поражение в войне и гибель всего своего рода, он попросил богов сохранить его потомство любой ценой. Боги выполнили его желание, превратив маленьких дракончиков в необычных собак, ставших любимцами императоров.
Как бы то ни было, многочисленные изображения, описания и скульптуры этих животных действительно весьма распространены на всей территории Китая. Впрочем, это неудивительно — вероятно, появлению во дворце предшествовал довольно долгий период селекции. Также вполне возможно, что изначально пекинесы были гораздо более широко распространены в Поднебесной, и лишь довольно суровые меры ограничения сделали их настоящими «дворцовыми собаками».
Европейская история пекинесов началась в 1860 году, когда Франция и Англия вторглись на территорию ослабленного внутренними беспорядками Китая. Когда европейские войска захватили императорский дворец, в одном из его помещений и были обнаружены 5 необычных собачек. В качестве трофеев пекинесы попали в Англию, и довольно быстро завоевали популярность в среде аристократов. Этому немало поспособствовал тот факт, что одним из первых владельцев пекинесов была королева Англии Виктория. Долгое время распространение новой породы сдерживалось тем, что стоимость «китайского чуда» была весьма высока. Например, одной даме -владелице пекинеса — предложили за ее питомца 32 тысячи фунтов стерлингов (целое состояние в те времена). Примечательно, что хозяйка не рассталась со своим любимцем даже за эту астрономическую сумму. Однако вскоре «аристократический барьер» все же рухнул, и уже в 1909 году в Америке открылся первый клуб любителей пекинесов.
Интересен тот факт, что в самой Поднебесной после 1860 года традиция разведения пекинесов практически прекратилась, и подавляющее большинство собак этой породы, живущее сейчас на территории современного Китая, имеют европейскую родословную.
Характер:
Характер пекинеса вполне соответствует его дворцовому происхождению. Эта собака не терпит грубых вторжений в свое личное пространство, довольно независима и любит все делать по-своему. В еде она также демонстрирует «аристократический вкус», предпочитая продукты из натурального мяса, хотя в целом съедает немного. Зато его хозяева будут избавлены от измочаленной обуви, изгрызенных ножек столов и кресел, разорванных подушек и прочих неприятных сюрпризов — заниматься подобным вандализмом пекинес считает ниже своего достоинства. В отношении детей он изначально тоже будет дружелюбен и неагрессивен, однако сами дети вряд ли останутся сдержанными созерцателями этого пушистого чуда, а потому стоит ограничить их взаимные контакты разумными рамками — дабы не травмировать нервную систему вашего питомца. Хотя слишком нервным или пугливым его не назовешь. Если вы стали хозяином пекинеса, можете не сомневаться, что он будет не только вашим другом, но и защитником. Конечно, в меру своих сил, но точно без страха и упрека. Известен случай, когда пекинес заставил ретироваться двух грабителей, вломившихся в квартиру его хозяйки. Правда, у его храбрости есть и обратная сторона — на прогулке он вряд ли отступит даже перед намного превосходящим его противником, так что в случае чего спасать его придется уже вам.
Пекинес спокоен и уравновешен, никогда не распыляется по пустякам, но в тоже время это игривая собака, которая может легко втянуть хозяина в веселую игру. При этом, стоит отметить, что представителям этой породы не свойственно быть назойливыми и требовать внимания в неподходящие для владельца моменты. Обучение пекинеса не должно вызвать особых затруднений, ведь эти собаки хоть и королевских кровей, но довольно послушны, а их интеллект позволяет с легкостью запоминать команды. Дрессировка должна проходить спокойно, без какой-либо излишней жесткости.
Питание и уход:
Кормление пекинеса — процесс достаточно непростой. Как уже говорилось, ест он не очень много, но только то, что ему нравится. Поэтому лучше всего сразу приучить вашего любимца к тому рациону, который вы можете ему позволить есть регулярно. Избаловав этого «царедворца» однажды, впоследствии вы вряд ли сможете заставить его изменить своим привычкам. Особого ухода требует и густая шерсть вашего «домашнего льва». Ее необходимо расчесывать регулярно, раз в 1-2 дня, а во время линьки — ежедневно. Также нужно следить за тем, чтобы в подшерстке не образовывались колтуны, а если таковой обнаружен — незамедлительно распутать и вычесать его. Мыть пекинеса стоит не чаще, чем 1-2 раза в месяц, в зависимости от сезона. Перед мытьем лучше закрыть его уши ватными тампонами, а после водных процедур вытереть их насухо. Заодно осмотрите состояние ушных раковин. Темные выделения (иногда с неприятным запахом) — явный сигнал того, что у собаки ушной клещ или воспаление. В этом случае обратитесь к ветеринару. Требует вашего внимания и складка на переносице вашего питомца. 1-2 раза в неделю вам придется удалять избыток влаги, собирающийся в ней, чтобы не возникло опрелости. Если же она появилась — обработайте это место детской присыпкой.
Не стоит забывать время от времени стричь когти. Гингивит и зубной камень появляются, если не чистить собаке зубы. Этим собакам не нужны долгие прогулки, полчаса два раза в день будет достаточно для него, хотя они любят гулять. Пекинесы очень чистоплотны, очень удобны для содержания в небольших городских квартирах.
Конечно, пекинес не является самой легкой в обращении и неприхотливой собачьей породой. Но если вы действительно захотите — то обязательно сможете все сделать правильно. И на вашу любовь и заботу он ответит такой верной и преданной дружбой, что вы не пожалеете о потраченных усилиях.
Пекинес фото:
Здесь собраны фото Пекинес,чтоб вы имели более чёткое представление о породе.
Видео:
Похожие записи:
- Далматин характер Далматины большие и очень активные собаки, некоторые могут быть...
- Пудель характер и темперамент У пуделей восхитительный характер. Они интеллектуальны, быстро изучают различные...
- Ирландский волкодав характер Характер ирландского волкодава полностью противоположен его устрашающей внешности. Это...
- Русский той-терьер характер Русский той-терьер, несмотря на свои небольшие размеры, обладает характером...
superpesik.ru
Собаки российской императорской семьи - Чтоб мы так жили!
В июле 1883 г. матросы крейсера "Африка", вернувшегося с Тихого океана, подарили царю Александру III белую с подпалинами камчатскую лайку, ставшую любимицей в царской семье, и названную Камчаткой. С тех самых пор собака практически везде сопровождала царя - по любви, а не по службе, сами понимаете.Крейсер "Африка" вернулся из плавания на Дальний Восток, во время которого дважды посетил полуостров Камчатка.Лайка Камчатка сопровождал царя везде. Он ночевал в императорской спальне в Аничковом дворце, вызывая недовольство врачей. О лайке по прозвищу Камчатка сохранилось множество записей в детских дневниках великих князей и княжон.
Заядлые собачники всегда старались ухаживать за своими животными особенным образом. Например, Александр III, который обожал псовую охоту, устроил близ Гатчины образцовую псарню. В "Руководстве по содержанию псарни Его Императорского Величества Александра III" содержался, к примеру, рецепт особых крекеров для царских собак.
Камчатские ездовые настолько ценились, что на Камчатке даже был объявлен запрет на ввоз других собак, чтобы не испортить породу «камчадалок».
Несчастный пес Камчатка погиб при крушении императорского поезда под Харьковом во время железнодорожной катастрофы, в которую попала царская семья в 1888 г., возвращаясь из Крыма по железной дороге. Александр III и его близкие чудом остались живы под обломками вагона-столовой. Царь получил травму ноги, а вот собака, которая в этот момент лежала у его ног - погибла.
Императрица Мария Федоровна записала тогда в дневнике: «Бедный Саша так подавлен без Камчатки…»А сам царь признавался: «...сегодня я воздержался кого-либо приглашать… Разве из людей у меня есть хоть один бескорыстный друг; нет и быть не может, а пес может, и Камчатка был такой».
В питомнике последнего российского императора Николая II жило 11 собак. Любимые собачки были и у других членов николаевского семейства. Императрица Александра Федоровна не чаяла души в скотчтерьере по кличке Эйра. Анастасия постоянно носила в муфте Кинга - чарльзспаниеля, а любимцем Татьяны был французский бульдог Ортино.
Были в семье и другие любимцы, один из которых даже был запечатлён Карлом Брюлловым в одном из "домашних" портретов императрицы Александры Фёдоровны:
В историю вошли и собаки семейства отца Александра III - императора Александра II.Несмотря на то, что в императорской псовой охоте Александра II имелись замечательные охотничьи собаки различных пород, Александр Николаевич предпочитал всем - черного сеттера Милорда (Л.Сабанеев)«У императора Александра II был любимый охотничий пес по кличке Милорд, который везде сопровождал своего августейшего господина» - писал известный зоолог, охотовед и собаковод Л. Сабанеев.
Этот пес прожил яркую собачью жизнь и у него было потомство, причем интересен тот факт, что одного из его щенков вырастил у себя в деревне Л.Н.Толстой.В 1867 году Александр II должен был ехать в Париж на Всемирную выставку, и его приближенным стоило больших трудов убедить государя не брать с собой собаку. Александр II приказал оставить Милорда в Царском Селе, даже не подозревая, что этим он подписал смертный приговор своему другу: Милорд, тоскуя по хозяину, перестал принимать пищу и умер от разрыва сердца.
Смерть собаки по особому приказанию наследника-цесаревича скрывали от Александра II до его возвращения.На кладбище собак в Царском Селе появилась еще одна мраморная плита:«Добрейший и милейший Верный Милорд. 1860–1867». Плита Милорда утрачена в 1934 году.
В художественном собрании музея-заповедника "Царское Село" есть одна интересная и необычная картина - это работа И.-А Швабе "Любимцы императорской семьи" (или другое название "Собаки") , написанная в 1867 году. Во времена Романовых она висела в Передней императора Александра II в Зубовском флигеле Екатерининского дворца. На полотне запечатлены комнатные собаки семейства императора Александра II. Они были настоящими членами семьи: делили с хозяевами все радости и горести, вместе с ними совершали путешествия, сопровождали владельцев к местам военных действий.
А.Дюма вспоминал в своих заметках о путешествии по России: "Захотев как-то вознаградить одного из своих сыновей, Николай I уложил его рядом со своей кроватью на расстеленную на полу ту самую старую шинель, на которой спал его пес Гусар. Гусар, старый и грязный спаниель с серой шерстью, был любимчиком императора Николая; он никогда не отлучался от хозяина и пользовался всеми привилегиями избалованной собаки."
Крюгер Ф. Портрет императора Николая I, 1836
На фотографии ниже на руках у императрицы Александры два японских хина:
Любимыми собаками Николая II были Ворон, Иман и Эйра, наследник постоянно играл со спаниэлем Джоем, а у девочек был любимец - французский бульдог Ортино (в другой транскрипции Ортипо) подаренный великой княжне Татьяне выздоравливающим офицером - Маламой Дмитрием Яковлевичем, штабс-ротмистром Лейб-гвардии Уланского Её Величества полка.
Цесаревич Алексей и спаниель Джоэль.
Император Николай II, Александра Федоровна и собака Ворон
Любимым местом для игр царских детей был Собственный садик с его чудесными зелеными коридорами, множеством дорожек, скульптурой и цветниками.
В конце ХIХ века в нем появился «тихий уголок печали». Под окнами личных комнат Александра III стали хоронить любимых в семье животных: «за верность государю и животные достойны памяти».
После гибели Камчатки, тело пса привезли в императорскую резиденцию в Гатчинском дворце и похоронили в Собственном Его Императорского Величества саду, под окнами комнат Александра III.Пирамидка над могилой собаки повторяла облик обелисков, созданных еще в 1840-х гг. архитектором Менеласом в Царском Селе.
По материалам сайтов dogs.ru, dogweb.ru, http://www.runivers.ru/doc/portal1, http://chinplanet.com, http://www.kknoka.ru, http://www.liveinternet.ru
anastgal.livejournal.com
Императорская собака. Везучий Борька
Императорская собака
Борька сидел верхом на мне.
— Сдаёшься?! — кричал он. — Сдаёшься?!
Я поднатужился, рванулся, повалил Борьку и сел на него.
— Сдаёшься?!
— Нет!
Запихиваю ему за шиворот снег. Вдруг Вадька откуда-то бежит.
— Эй, вы! Чего тут барахтаетесь?!
— Смотри, Вадька, сейчас из Борьки снежного человека слеплю.
— Ещё посмотрим, кто из кого слепит!
— Там, понимаешь, собаку императорскую продают, а они…
— Где?!
— Какую собаку?! — вскочили мы.
— Вон. У тридцать седьмого дома. Костя Пушинкин продаёт. Императорскую…
— А ну айда, ребята!
И мы побежали к тридцать седьмому дому.
— Продаётся, продаётся, продаётся! — громко тарахтел Пушинкин. — Баснословно дёшево продаётся императорская собака! Можно в кредит! Двадцать копеек сразу, остальные потом! У кого нет денег, проходи! Не мешай торговле!..
Вокруг никого не было. Только мы одни. А Костя всё выкрикивал, будто он в толпе на базаре.
— Постой, Костя, — сказал Борька, — где собака?
— Не видишь, что ли? — Пушинкин дёрнул верёвку и снова затарахтел: — Продаётся, продаётся, продаётся!..
На другом конце верёвки мы увидели большой клубок густой чёрной шерсти. Где голова, где хвост — сразу не разберёшь.
— Тоже мне, императорская… Обыкновенная мохнатка… — сказал Борька.
Костя перестал тарахтеть.
— Не смей оскорблять эту собаку, — грозно сказал он. — Собака стоит баснословных денег…
— Эта, что ли?!
— Да, эта.
— А продаёшь за двадцать копеек.
— Не за двадцать копеек, а в кредит. Двадцать копеек — первый взнос. Понимать надо.
— Императорская…
— А что в ней императорского?
— Вы не смотрите, что она такая невзрачная на вид. Первым её хозяином был французский император Наполеон.
— Наполеон?!
— Да, да. Наполеон Бонапарт.
— Ну загнул! Да врёт он всё! — крикнул Борька.
— Если вру, — сказал Пушинкин, — нечего слушать. Ступайте, ступайте по своим делам. Эта собака вам не по карману. Где вам такую заиметь…
Но мы не уходили. Мы смотрели на собаку, будто никогда такой не видели.
— Между прочим, — сказал Пушинкин, — после Бородинского сражения французы начали отступать.
— Знаем.
— Помалкивай, когда старшие говорят… Начали отступать, а тут зима. Снега, морозы… От Кутузова и от морозов.
Наполеон впереди своего войска убегал. Только пятки сверкали. Однажды он переправлялся через реку Березину. Во время переправы сильно тряхнуло императорскую карету, дверца распахнулась, и любимая собака императора полетела в сугроб. Наполеону в ту минуту не до неё было. Он целые армии бросал, а тут какая-то собака вывалилась. Правда, очень любил её император. Ведь она во всех походах, на всех привалах была всегда рядом. Бывало, перед сражением заберётся на большой барабан у ног хозяина и лежит.
Кругом пушки грохочут, ядра свистят над головой, а она только иногда чихнёт. От пушечного дыма. Вот какая она была когда-то…
Мы не могли отвести глаз от собаки, которая любила лежать на императорском барабане во время сражений.
— Занесло её снегами глубокими, завалило, — продолжал Костя. — Закоченела она, замёрзла под Березиной.
Борька покосился на Пушинкина.
— Закоченела и вдруг живая…
— Представь себе, — недовольным голосом сказал Костя. — А ожила она недавно. Её учёные раскопали. Совершенно случайно.
— Лопатами…
— Ты ещё скажи: дворницкими. — Костя даже сплюнул. — Не лопатами, конечно! Механизмами! Раскопали её и разморозили!..
— Во даёт! — крикнул Борька. — И разморозили!..
— Да что вы, газет не читаете, телевизора не смотрите?! — возмутился Пушинкин. — Прямо как дети малые! Очень просто разморозили. С помощью научных приборов.
— Да-а…
— Вот вам и да-а… Она, как пришла в себя, нырк — в окно. На первом этаже дело было. И — бежать. Во Францию. К своему хозяину, к императору. Где ж ей было знать, что она замороженной пролежала сто семьдесят лет. Что Наполеона давно и в помине нет, одни памятники от него остались. Тут, по дороге во Францию, я её и перехватил… Жаль мне её стало. До Франции далеко, через всю Европу бежать. Можно и под машину угодить и под поезд. Ведь она о машинах и поездах никакого понятия не имеет. Даже улицу толком не перебежит. Да и к кому она там прибежит, во Франции? К памятникам, что ли?..
Мы гладили собаку. Шерсть на ней была свалявшаяся, грязная. Там под шерстью дрожала совсем худая спина.
— Холодно ей.
— А ты как думал, зимы-то у нас какие…
Я полез в карман, но денег у меня не нашлось. Борька тоже порылся в своих и тоже не нашёл. Зато у Вадьки оказалось как раз двадцать копеек.
— Берём? — сказал он и посмотрел на нас.
— Чего спрашиваешь, если деньги есть, — буркнул Борька. — И пошевеливайся, собака мёрзнет.
— Раз, два, три! Бывшая собака императора Наполеона продана и вручается новым хозяевам! — громко прокричал Костя.
Он протянул Вадику конец верёвки.
— Послушай, Костя, а как её звать?
— Звать?.. — почему-то удивился Костя. — Ах да — имя? Это не она, это — он. Зовут его Гавр.
— Гавр?
— Да, да. Между прочим, Наполеон вернулся во Францию и в честь любимой потерянной собаки назвал город.
— Город?!
— Не верите, посмотрите на географическую карту. Сами увидите. Вот так. А имя у пса что надо.
— Что надо… — сказал Борька. — Себе с таким именем не берёшь…
— Да куда же мне его, подумай! У меня же есть уже…
У Пушинкина, верно, уже был боксёр по кличке Крош.
— Я ведь не Наполеон, я своего Кроша на улицу не выкину. Он ведь у меня со щенячества. А с двумя собаками, — Костя вздохнул, — нас всех троих выгонят из дома.
— Ладно, пошли, — заторопился Борька.
И мы повели Гавра.
— У нас же ни у кого нет собственной собаки, — сказал Вадька по дороге. — Пусть будет одна на четверых, верно?
— Толька, может, не согласится.
— Ну да! Ещё как согласится.
— Увидим.
— А жить он у кого будет?
— Я думаю, по очереди. Сначала у меня, потом у Борьки, потом у Тольки, потом у тебя, Вовка. Перезнакомится со всеми, привыкнет. Как?
— Ладно.
— Ну вот, недельку у меня поживёшь, верно, Гаврюша? — сказал Вадик.
Собака остановилась и совсем опустила голову.
— Грустный он какой-то.
— Ещё бы. Ведут неизвестно куда. Да и голодный, наверно.
— Потерпи, Гаврюша. Придём домой, покормимся.
Проводили Вадьку с Гаврюшей и разошлись.
Дома я сел за уроки. Сидел, сидел, а в голову ничего не лезло. Всё думалось про Гаврюшу.
Я достал толстый атлас, чтобы найти Францию. Оказалось, она совсем небольшая страна. Поместилась на одной страничке. А когда я нашёл город Гавр, я снова стал думать про Гаврюшу: «Как-то тебе там у Вадьки поживается. Через дня два-три я, пожалуй, заберу тебя к себе. Может, ты ко мне так привыкнешь, что не захочешь ни к Борьке, ни к Тольке, ни назад к Вадьке. Ни за какие коврижки. Это было бы, конечно, здорово. А уж я бы с тобой…»
Я так размечтался, что не услышал звонок в двери.
— Вова, это твои, — сказала мама. — Скажи им, что ты ещё не сделал уроки.
Я вышел на лестничную площадку.
Тут были все. Толька, Борька и Вадик с Гаврюшей. Я посмотрел на них и сразу понял, что что-то случилось.
— Ну? Чего?..
— Понимаешь, Вовка, — сказал Вадик. — У меня Гаврюше никак нельзя. У меня кот. Мы забыли про моего кота.
Да, действительно. У Вадьки жил злой сиамский кот Дымок.
— Понимаешь, мы и войти не успели, как Дымок набросился на Гаврюшу. А Гаврюша шляпой такой оказался — хоть бы сдачи дал. Еле отбил его. Вон как мне руки все исцарапал кот.
— Так. Дымок, значит…
— Да. И у Борьки нельзя. У него дедушка астмой болеет.
— Понятно. Астма, значит…
— Ты хоть знаешь, что это такое? Между прочим, при астме нельзя держать в доме мохнатую собаку. Из-за шерсти. Ты пойми!
— Я всё понимаю. У Тольки тоже нельзя…
— И у Тольки нельзя. У него мама как увидела Гаврюшу, так и закричала: «Ты куда такую страхолюдину в дом ведёшь?!» Вот мы и пришли к тебе. К кому же нам ещё?
— Правильно сделали, — говорю, — что ко мне пришли.
— Ты погоди радоваться. Может, и тебе не разрешат.
— Чего-о?! Мне?! Ещё как разрешат! Ещё, может, спасибо, скажут!
— Ну мы тут постоим. Послушаем, как там вас обоих примут.
— Как всё будет…
— Нечего, нечего подслушивать. Ступайте. У нас с Гаврюшей всё будет отлично.
И они пошли. Я подождал немного. Пока дверь парадной не хлопнула.
— Ну, Гаврюша, — говорю, — заходи!
…Два часа мама объясняла мне про то, что у нас птицы. Про то, что собака — это шерсть и грязь в доме. Про то, что этот Пушинкин просто обманщик. Про то, что у Гаврюши наверняка есть хозяин. Про то, что он сейчас бегает по городу и ищет своего верного друга…
Я отбивался изо всех сил:
— Да какие птицы?! Наши чижи и щеглы живут в клетках! А клетки на шкафу. И они никак не будут мешать Гаврюше. А Гаврюша не будет мешать клеткам. То есть птицам. Он, может, целыми днями будет лежать и слушать их пение. Какая грязь?! Да я сам всё буду убирать, вот увидишь! И какой же Костя Пушинкин обманщик, если он не бросил Гаврюшу как другие!.. И какой у Гаврюши может быть хозяин, когда он даже без ошейника?!. Никто его не ищет! Никто!.. Да разве ты не видишь, что он совсем брошенный! Просто вышвырнутый на улицу! Совершенно бездомный! Потому что он старый, вот! Неужели надо всё это говорить?.. Объяснять! А чего тут объяснять?! Когда и так всё видно!..
Я ходил по комнате и горланил эти слова. И лицо я поднял к потолку. Чтобы у меня слёзы из глаз не выкатились. Потому что какой же это разговор со слезами…
Я, как в тумане, пошёл на мамин голос.
Мама была в ванной. Там уже было налито воды Гаврюше по коленки. Гаврюша смирно стоял, а мама его намыливала.
— Помоги лучше, крикун, — сердито сказала мама.
И когда мы его отмыли, накормили и устроили на половичок под батарею, мама сказала:
— Посмотрим, что скажет папа, когда вернётся с работы.
Пришёл папа. Первым делом он спросил:
— И давно этот мохнорылый гость охраняет батарею?
— Да не так давно, — говорю.
— Пора и честь знать.
— Как это?
— А так. Бери за поводок и веди туда, откуда привёл.
— Да куда ж я его, папа, поведу? Он, может, это… уже у себя, дома…
— Это что за новая история? — Папа сел на диван. — Что значит — дома?..
И я стал рассказывать. Папа слушал, слушал.
— Какой император? — говорит. — Какой Наполеон? Ты что мелешь?
— Это не я, это Костя Пушинкин так Гаврюшу продавал… Папа махнул рукой:
— У меня уже голова кругом идёт от твоей болтовни. Он поднялся с дивана. Подошёл к Гаврюше, присел.
— Ну что, псина размороженная? Наплёл этот Пушинкин, а Вовка и уши развесил, верно?
Гаврюша ткнулся мордой папе в руку.
Папа слегка дунул ему в нос и тихо присвистнул.
— Э-э… Вовка. Иди-ка сюда. А ведь пёс-то слепой.
— Как?! Почему?..
— Взгляни.
И я увидел Гаврюшины глаза.
Зрачки в них были серые, как две десятикопеечные монеты, которые Вадик заплатил Пушинкину.
— Да ты, брат, совсем стар, — папа потрепал Гаврюшу за ушами. — Да-а… худо на старости лет оказаться бродягой.
Гаврюша будто понял. Он лизнул папину руку своим сухим шершавым языком. Папа дал мне рубль.
— Вот, — сказал он, — отнеси кредитору Пушинкину. И чтобы никаких долгов за Гаврюшкой и за тобой не было.
Прибегаю к Косте, а он:
— Я тебе покажу кредитора!.. Я вот Кроша на тебя спущу! — И вытолкал меня за дверь вместе с рублём.
А Гаврюша стал у нас жить.
Придёшь с улицы, он тапочки тащит. А станешь одеваться, он ботинки несёт. Или резиновые сапоги, смотря по погоде. И никогда не перепутает. Мне — мои, папе — папины, маме — мамины.
Он и в школу меня по утрам будит. Упрётся лапами в диван и лижет мой нос, лижет. Пока не проснусь весь умытый. Просто замечательно. Никакого будильника не надо. Так что я встаю тихо. Без всякого звона, треска и плеска. И портфель искать не надо. Я только к дверям, а Гаврюшка уже рядом. За ручку держит в зубах портфель. Мол, на, не забудь, знаю я тебя, растяпу…
Это ещё что! Он ведь и маме помогает. Ещё как! Мама шьёт в комнате на машинке, а в кухне на плите у нее что-то варится и жарится. Гаврюшка подойдёт и давай, мягко так, кусать маму за пятку. Это значит, что на плите начало перевариваться или пережариваться.
А если мама на кухне не слышит, как зазвонил телефон, Гаврюшка опять её за пятки. Мама теперь говорит, что она без Гаврюшки как без рук. А папа говорит, что Гаврюшка оттого такой, что ему совестно даром есть хлеб и он старается его заработать.
Только на улицу Гаврюшка ходит без всякого удовольствия. Выйдем, а он сразу домой торопится. Не любит он почему- то улицу. Папа говорит: «Видно, так набедовался, что теперь боится потерять последнюю крышу над головой…»
И голоса у Гаврюшки нет. Совсем не лает. Будто таким и родился. Но Вадька говорит, что голос у него выстудился. От холодов. Конечно, от этого.
Когда солнышко стало пригревать, мы начали открывать балконную дверь. Для Гаврюшки. Он выходит на балкон, ложится, кладёт голову на лапы и думает. Долго-долго. Наверно, вспоминает своего хозяина. Даже если он оказался не хозяин, а так… барахловый человек. Уж такие они — собаки…
librolife.ru
