О нелёгкой доле бездомной собаки повествует рассказ «Кусака» Андреева. Краткое содержание поможет читателю узнать сюжет, познакомиться с главными героями меньше, чем за 5 минут.
Раньше у этой собаки не было имени. Автор знакомит читателя с бездомным животным. Жизнь его была нелегка. Дворовые собаки отгоняли его от изб, не давая возможности прокормиться, а дети бросали в животное палки и камни.
Один раз её вроде бы как хотел приласкать пьяный мужик, но когда собака подошла к нему, он ударил её носком сапога. Поэтому животное совсем перестало доверять людям. Вот так печально начинается произведение «Кусака» Андреева. Краткое содержание позволит читателю перенестись из зимы в весну и лето, где собака была счастлива.
Сначала дачники хотели прогнать или вовсе застрелить животное, но они были добрыми людьми. Что же дальше ждёт читателя в рассказе «Кусака» Андреева? Краткое содержание поможет ответить на этот вопрос. Дальше собаку ждало хорошее.
Постепенно люди привыкли к ночному лаю собаки. Иногда по утрам они вспоминали про неё и спрашивали о том, где же их Кусака. Так они назвали собаку. Дачники стали подкармливать животное, но сначала она боялась, когда ей кидали хлеб. Видимо, думала, что это в неё бросают камень, и убегала.
Однажды гимназистка Лёля позвала Кусаку. Та сначала не шла ни в какую, боялась. Девушка осторожно сама стала продвигаться к Кусаке. Леля начала говорить собаке добрые слова и та доверилась ей – легла на живот и закрыла глаза. Девушка погладила собаку. Вот какой сюрприз приготовило читателю произведение «Кусака» Андреева. Краткое содержание продолжает позитивное повествование.
Леля гладила животное и сама этому радовалась, она позвала детей и те тоже стали ласкать Кусаку. Все были в восторге. Ведь собака от избытка чувств начала неуклюже прыгать, кувыркаться. Дети заливались добрым смехом при виде этого. Все просили Кусаку повторить свои забавные кульбиты.
Постепенно собака привыкла к тому, что ей не нужно заботиться о пище. Кусака поправилась, отяжелела и перестала бегать вместе с детьми в лес. По ночам она также сторожила дачу, заливаясь иногда громким лаем.
Наступила дождливая осень. Многие дачники уже уехали в город. Стала собираться туда и семья Лёли. Девушка спросила маму о том, как быть с Кусакой. Что же ответила мать? Поможет это узнать краткое содержание. Андреева Кусака недолго была счастлива. Женщина сказала, что в городе её держать негде и придётся оставить на даче. Леля чуть не заплакала, но делать было нечего. Дачники уехали.
Собака долго металась, бегая по их следам. Она даже бегала на станцию, но никого уже не застала. Тогда она забралась под дом на даче и стала выть – настойчиво, ровно и безнадёжно спокойно.
Вот такое произведение написал Леонид Андреев. Рассказ «Кусака» пробуждает лучшие чувства, учит состраданию к тем, кто в нём нуждается.
fb.ru
Разделы: Литература
Тип урока: изучение нового материала.
Вид: урок диалогового общения
Цель: раскрывая идейное содержание рассказа, способствовать формированию умения видеть художественное своеобразие, глубину, гуманистический пафос произведения.
Задачи:
Методы:
Оборудование и материалы:
Ключевые понятия: добро, милосердие, счастье, сострадание
ХОД УРОКА
1. Организационный момент. Выявление восприятия, мотивация
Здравствуйте! «…Он был таков, каким хотел и умел быть, – человеком редкой оригинальности, редкого таланта и достаточно мужественным в своих поисках истины», так говорил М. Горький о своём лучшем друге, замечательном русском писателе Леониде Николаевиче Андрееве. Мы сегодня на уроке впервые будем говорить о его творчестве. Поэтому давайте отступим от привычных биографических сведений и поговорим о Леониде Николаевиче как о человеке. (Презентация. Слайд 2)
2. Выступление обучающихся. Статья К.И. Чуковского
3. Анализ рассказа Л.Н. Андреева «Кусака». Беседа с обучающимися
Мир, в котором мы живём, огромен, прекрасен и яростен. В нём рядом уживаются добро и зло, верность и предательство, любовь, сострадание, милосердие и ненависть, равнодушие, безразличие…Как не потеряться в этом мире, найти себя, стать настоящим человеком? Думаю, что сегодня на уроке мы попробуем найти ответы на важные нравственные вопросы. Сделать это не просто, но очень важно. (Слайд 2) Итак…«Она никому не принадлежала; у неё не было собственного имени, и никто не мог бы сказать, где находилась она во всю свою долгую морозную зиму и чем кормилась», – так начинается рассказ «Кусака». (Слайд 3) Сам автор писал: «В рассказе «Кусака» героем является собака, ибо всё живое имеет душу, всё живое страдает одними и теми же страданиями и в великом безличии и равенстве сливается воедино перед грозными силами жизни». (Слайд 4)
Вопросы, способствующие раскрытию читательского восприятия
Обращение к ученикам
«Собака – единственное существо на этой планете, которое любит тебя больше, чем себя». (Джон Шоу Биллингс, офицер медицинской службы, библиотекарь). Весь мир держится на любви. Нужно любить всё живое не за то, что оно приносит пользу, а за то, что оно есть рядом с нами. Придерживайтесь этого принципа сами и учите этому других. Изгоняйте из своей жизни равнодушие и жестокость, и тогда вы станете богаче духовно.
(Слайд 12)
Звучит ария Марио Каварадосси из оперы Джакомо Пуччини «Тоска» (Приложение 2)
«Наступила ночь.И когда уже не было сомнений, что она наступила, собака жалобно и громко завыла. Звенящей, острой, как отчаяние, нотой ворвался этот вой в монотонный, угрюмо покорный шум дождя, прорезал тьму и, замирая, понёсся над тёмным и обнажённым полем.Собака выла – ровно, настойчиво и безнадёжно спокойно. И тому, кто слышал это вой, казалось, что это стонет и рвётся к свету сама беспросветно-тёмная ночь, и хотелось в тепло, к яркому огню, к любящему женскому сердцу.Собака выла»)
Домашнее задание
Итог урока. Оценивание работы обучающихся
Литература
Иллюстрации
Музыка
7.05.2015
Поделиться страницей:xn--i1abbnckbmcl9fb.xn--p1ai
c16a5320fa475530d9583c34fd356ef5
c16a5320fa475530d9583c34fd356ef5
В основе сюжета рассказа "Кусака"– судьба бездомной собаки, которая «никому не принадлежала». Она родилась на улице, никогда не знала, что такое «дом» и «хозяева». Она боялась любого шороха и звука, боялась людей, так как видела от них только зло - уличные мальчишки кидали в нее камни и палки, а взрослые кричали на нее и смеялись, глядя, как она убегает. Дворовые собаки не пускали ее даже близко к домашнему теплу, и из-за этого она уходила все дальше от поселка. Только один раз в жизни услышала она добрые слова от человека – это был пьяный мужик, который шел домой и был в таком состоянии, что ему всех было жалко. Жалко стало ему и грязную ободранную собаку, которая смотрела на него настороженным взглядом. Он подозвал Кусаку к себе, но она подошла не сразу, опасаясь подвоха. Пока она думала, пьяному вдруг стало скучно и тоскливо и вместо того, чтобы погладить упавшую перед ним на спину собаку, он пнул ее в бок. С тех пор собака просто возненавидела людей и начала бросаться на них и кусать.
Наступила зима. Кусака нашла пустующую дачу и поселилась под ее верандой. Она словно охраняла эту дачу, даже громко лаяла и выбегала на дорогу, если кто-то проходил рядом, из-за чего была очень довольна собой.
Когда пришла весна, на дачу приехали люди. Кусака спряталась в кустах и смотрела на то, как они выгружают вещи. Потом в сад вышла девушка, которая была настолько очарована садом и природой, что не заметила, как к ней подкралась собака – Кусака схватила ее зубами за платье и скрылась в кустах. Ночью Кусака вновь вернулась на свое место под верандой – теперь ей казалось, что она охраняет не только саму дачу, но и живущих в ней людей.
Постепенно дачники привыкли к собаке, выходя по утрам на улицу, спрашивали о ней, даже дали ей имя - Кусака, к которому она скоро привыкла. Люди кормили Кусаку, а она с каждым днем подходила к ним все ближе, но все равно была готова убежать и спрятаться от любого резкого движения. Окончательно «подружила» Кусаку с людьми все та же девушка, с которой собака познакомилась в день приезда дачников. Ее звали Леля, и она очень ласково подзывала Кусаку к себе, обещая дать сахару, если та подойдет. И это произошло – Кусака во второй раз с момента рождения подошла к человеку и легла на спину, зажмурившись, так как на самом деле не знала, что ей ожидать. Но Леля не обидела собаку – она ее погладила. А потом позвала и детей, которые тут же подбежали. Кусака насторожилась – раньше дети были чуть ли не главными ее обидчиками, но она понимала, что если сейчас кто-то из этих детей ударит ее, она уже не сможет укусить его, так как не чувствует больше злобы по отношению к людям.
Так Кусака поняла, что значит быть «чьей-то» собакой. Ее хорошо кормили и не обижали, и хоть привыкла она есть очень мало, этого хватило для того, чтобы шерсть ее стала чистой и лоснящейся. В благодарность Кусака научилась «играть» - кувыркаться, прыгать и вертеться, правда, делала она это настолько неуклюже, что вызывала всеобщий смех, но этот смех не зарождал в ней обиды. Кусака уже не нуждалась в том, чтобы самой искать себе пищу, и очень редко выходила за территорию дачи. А по ночам она все так же бдительно охраняла «своих» хозяев.
Наступила осень, и дачники стали собираться в город. Леля спросила у мамы, что же теперь делать с Кусакой, и та ответила, что Кусаку придется оставить на даче – ее нельзя держать в квартире. Леля горько заплакала, но мама успокоила ее тем, что пообещала взять в городе породистого щенка. И Леля перестала плакать.
Кусака наблюдала за тем, как незнакомые люди укладывают вещи, понимая, что происходит что-то нехорошее. Вышла Леля и позвала Кусаку с собой на шоссе. Шел дождь, и Леля, вдруг почувствовав скуку, повернула назад. Вскоре все уехали на вокзал, и только там Леля поняла, что не попрощалась с Кусакой.
А Кусака никак не могла понять, что произошло – она даже сбегала под дождем на станцию, никого там не нашла и вернулась на дачу. Наступала ночь. И ночь эта словно заполняла собой опустевшее место в душе собаки. Собака завыла, вкладывая в свой вой всю тоску и боль. Заканчивается рассказ словами: «Собака выла».
szhato.ru
Рассказ классика о бездомной собаке, прибившейся к дворянской усадьбе.
Леонид Николаевич Андреев
Кусака
I
Она никому не принадлежала; у нее не было собственного имени, и никто не мог бы сказать, где находилась она во всю долгую морозную зиму и чем кормилась. От теплых изб ее отгоняли дворовые собаки, такие же голодные, как и она, но гордые и сильные своею принадлежностью к дому; когда, гонимая голодом или инстинктивною потребностью в общении, она показывалась на улице, — ребята бросали в нее камнями и палками, взрослые весело улюлюкали и страшно, пронзительно свистали. Не помня себя от страху, переметываясь со стороны на сторону, натыкаясь на загорожи и людей, она мчалась на край поселка и пряталась в глубине большого сада, в одном ей известном месте. Там она зализывала ушибы и раны и в одиночестве копила страх и злобу.
Только один раз ее пожалели и приласкали. Это был пропойца-мужик, возвращавшийся из кабака. Он всех любил и всех жалел и что-то говорил себе под нос о добрых людях и своих надеждах на добрых людей; пожалел он и собаку, грязную и некрасивую, на которую случайно упал его пьяный и бесцельный взгляд.
— Жучка! — позвал он ее именем, общим всем собакам. — Жучка! Пойди сюда, не бойся!
Жучке очень хотелось подойти; она виляла хвостом, но не решалась. Мужик похлопал себя рукой по коленке и убедительно повторил:
— Да пойди, дура! Ей-Богу, не трону!
Но, пока собака колебалась, все яростнее размахивая хвостом и маленькими шажками подвигаясь вперед, настроение пьяного человека изменилось. Он вспомнил все обиды, нанесенные ему добрыми людьми, почувствовал скуку и тупую злобу и, когда Жучка легла перед ним на спину, с размаху ткнул ее в бок носком тяжелого сапога.
— У-у, мразь! Тоже лезет!
Собака завизжала, больше от неожиданности и обиды, чем от боли, а мужик, шатаясь, побрел домой, где долго и больно бил жену и на кусочки изорвал новый платок, который на прошлой неделе купил ей в подарок.
С тех пор собака не доверяла людям, которые хотели ее приласкать, и, поджав хвост, убегала, а иногда со злобою набрасывалась на них и пыталась укусить, пока камнями и палкой не удавалось отогнать ее. На одну зиму она поселилась под террасой пустой дачи, у которой не было сторожа, и бескорыстно сторожила ее: выбегала по ночам на дорогу и лаяла до хрипоты. Уже улегшись на свое место, она все еще злобно ворчала, но сквозь злобу проглядывало некоторое довольство собой и даже гордость.
Зимняя ночь тянулась долго-долго, и черные окна пустой дачи угрюмо глядели на обледеневший неподвижный сад. Иногда в них как будто вспыхивал голубоватый огонек: то отражалась на стекле упавшая звезда, или остророгий месяц посылал свой робкий луч.
II
Наступила весна, и тихая дача огласилась громким говором, скрипом колес и грязным топотом людей, переносящих тяжести. Приехали из города дачники, целая веселая ватага взрослых, подростков и детей, опьяненных воздухом, теплом и светом; кто-то кричал, кто-то пел, смеялся высоким женским голосом.
Первой, с кем познакомилась собака, была хорошенькая девушка в коричневом форменном платье, выбежавшая в сад. Жадно и нетерпеливо, желая охватить и сжать в своих объятиях все видимое, она посмотрела на ясное небо, на красноватые сучья вишен и быстро легла на траву, лицом к горячему солнцу. Потом так же внезапно вскочила и, обняв себя руками, целуя свежими устами весенний воздух, выразительно и серьезно сказала:
— Вот весело-то!
Сказала и быстро закружилась. И в ту же минуту беззвучно подкравшаяся собака яростно вцепилась зубами в раздувавшийся подол платья, рванула и так же беззвучно скрылась в густых кустах крыжовника и смородины.
— Ай, злая собака! — убегая, крикнула девушка, и долго еще слышался ее взволнованный голос: — Мама, дети! Не ходите в сад: там собака! Огромная!.. Злюу-щая!..
Ночью собака подкралась к заснувшей даче и бесшумно улеглась на свое место под террасой. Пахло людьми, и в открытые окна приносились тихие звуки короткого дыхания. Люди спали, были беспомощны и не страшны, и собака ревниво сторожила их: спала одним глазом и при каждом шорохе вытягивала голову с двумя неподвижными огоньками фосфорически светящихся глаз. А тревожных звуков было много в чуткой весенней ночи: в траве шуршало что-то невидимое, маленькое и подбиралось к самому лоснящемуся носу собаки; хрустела прошлогодняя ветка под заснувшей птицей, и на близком шоссе грохотала телега и скрипели нагруженные возы. И далеко окрест в неподвижном воздухе расстилался запах душистого, свежего дегтя и манил в светлеющую даль.
Приехавшие дачники были очень добрыми людьми, а то, что они были далеко от города, дышали хорошим воздухом, видели вокруг себя все зеленым, голубым и беззлобным, делало их еще добрее. Теплом входило в них солнце и выходило смехом и расположением ко всему живущему. Сперва они хотели прогнать напугавшую их собаку и даже застрелить ее из револьвера, если не уберется; но потом привыкли к лаю по ночам и иногда по утрам вспоминали:
— А где же наша Кусака?
И это новое имя «Кусака» так и осталось за ней. Случалось, что и днем замечали в кустах темное тело, бесследно пропадавшее при первом движении руки, бросавшей хлеб, — словно это был не хлеб, а камень, — и скоро все привыкли к Кусаке, называли ее «своей» собакой и шутили по поводу ее дикости и беспричинного страха. С каждым днем Кусака на один шаг уменьшала пространство, отделявшее ее от людей; присмотрелась к их лицам и усвоила их привычки: за полчаса до обеда уже стояла в кустах и ласково помаргивала. И та же гимназисточка Леля, забывшая обиду, окончательно ввела ее в счастливый круг отдыхающих и веселящихся людей.
— Кусачка, пойди ко мне! — звала она к себе. — Ну, хорошая, ну, милая, пойди! Сахару хочешь?.. Сахару тебе дам, хочешь? Ну, пойди же!
Но Кусака не шла: боялась. И осторожно, похлопывая себя руками и говоря так ласково, как это можно было при красивом голосе и красивом лице, Леля подвигалась к собаке и сама боялась: вдруг укусит.
— Я тебя люблю, Кусачка, я тебя очень люблю. У тебя такой хорошенький носик и такие выразительные глазки. Ты не веришь мне, Кусачка?
Брови Лели поднялись, и у самой у нее был такой хорошенький носик и такие выразительные глаза, что солнце поступило умно, расцеловав горячо, до красноты щек, все ее молоденькое, наивно-прелестное личико.
И Кусачка второй раз в своей жизни перевернулась на спину и закрыла глаза, не зная наверно, ударят ее или приласкают. Но ее приласкали. Маленькая, теплая рука прикоснулась нерешительно к шершавой голове и, словно это было знаком неотразимой власти, свободно и смело забегала по всему шерстистому телу, тормоша, лаская и щекоча.
— Мама, дети! Глядите: я ласкаю Кусаку! — закричала Леля.
Когда прибежали дети, шумные, звонкоголосые, быстрые и светлые, как капельки разбежавшейся ртути, Кусака замерла от страха и беспомощного ожидания: она знала, что, если теперь кто-нибудь ударит ее, она уже не в силах будет впиться в тело обидчика своими острыми зубами: у нее отняли ее непримиримую злобу. И когда все наперерыв стали ласкать ее, она долго еще вздрагивала при каждом прикосновении ласкающей руки, и ей больно было от непривычной ласки, словно от удара.
III
Всею своею собачьей душою расцвела Кусака. У нее было имя, на которое она стремглав неслась из зеленой глубины сада; она принадлежала людям и могла им служить. Разве недостаточно этого для счастья собаки?
С привычкою к умеренности, создавшеюся годами бродячей, голодной жизни, она ела очень мало, но и это малое изменило ее до неузнаваемости: длинная шерсть, прежде висевшая рыжими, сухими космами и на брюхе вечно покрытая засохшею грязью, очистилась, почернела и стала лосниться, как атлас. И когда она от нечего делать выбегала к воротам, становилась у порога и важно осматривала улицу вверх и вниз, никому уже не приходило в голову дразнить ее или бросить камнем.
Но такою гордою и независимою она бывала только наедине. Страх не совсем еще выпарился огнем ласк из ее сердца, и всякий раз при виде людей, при их приближении, она терялась и ждала побоев. И долго еще всякая ласка казалась ей неожиданностью, чудом, которого она не могла понять и на которое она не могла ответить. Она не умела ласкаться. Другие собаки умеют становиться на задние лапки, тереться у ног и даже улыбаться, и тем выражают свои чувства, но она не умела.
Единственное, что могла Кусака, это упасть на спину, закрыть глаза и слегка завизжать. Но этого было мало, это не могло выразить ее восторга, благодарности и любви, — и с внезапным наитием Кусака начала делать то, что, быть может, когда-нибудь она видела у других собак, но уже давно забыла. Она нелепо кувыркалась, неуклюже прыгала и вертелась вокруг самой себя, и ее тело, бывшее всегда таким гибким и ловким, становилось неповоротливым, смешным и жалким.
— Мама, дети! Смотрите, Кусака играет! — кричала Леля и, задыхаясь от смеха, просила: — Еще, Кусачка, еще! Вот так! Вот так…
И все собирались и хохотали, а Кусака вертелась, кувыркалась и падала, и никто не видел в ее глазах странной мольбы. И как прежде на собаку кричали и улюлюкали, чтобы видеть ее отчаянный страх, так теперь нарочно ласкали ее, чтобы вызвать в ней прилив любви, бесконечно смешной в своих неуклюжих и нелепых проявлениях. Не проходило часа, чтобы кто-нибудь из подростков или детей не кричал:
— Кусачка, милая Кусачка, поиграй!
И Кусачка вертелась, кувыркалась и падала при несмолкаемом веселом хохоте. Ее хвалили при ней и за глаза и жалели только об одном, что при посторонних людях, приходивших в гости, она не хочет показать своих штук и убегает в сад или прячется под террасой.
Постепенно Кусака привыкла к тому, что о пище не нужно заботиться, так как в определенный час кухарка даст ей помоев и костей, уверенно и спокойно ложилась на свое место под террасой и уже искала и просила ласк. И отяжелела она: редко бегала с дачи, и когда маленькие дети звали ее с собою в лес, уклончиво виляла хвостом и незаметно исчезала. Но по ночам все так же громок и бдителен был ее сторожевой лай.
IV
Желтыми огнями загорелась осень, частыми дождями заплакало небо, и быстро стали пустеть дачи и умолкать, как будто непрерывный дождь и ветер гасили их, точно свечи, одну за другой.
— Как же нам быть с Кусакой? — в раздумье спрашивала Леля.
Она сидела, охватив руками колени, и печально глядела в окно, по которому скатывались блестящие капли начавшегося дождя.
— Что у тебя за поза, Леля! Ну кто так сидит? — сказала мать и добавила: — А Кусаку придется оставить. Бог с ней!
— Жа-а-лко, — протянула Леля.
— Ну что поделаешь? Двора у нас нет, а в комнатах ее держать нельзя, ты сама понимаешь.
— Жа-а-лко, — повторила Леля, готовая заплакать.
Уже приподнялись, как крылья ласточки, ее темные брови и жалко сморщился хорошенький носик, когда мать сказала:
— Догаевы давно уже предлагали мне щеночка. Говорят, очень породистый и уже служит. Ты слышишь меня? А эта что — дворняжка!
— Жа-а-лко, — повторила Леля, но не заплакала.
Снова пришли незнакомые люди, и заскрипели возы, и застонали под тяжелыми шагами половицы, но меньше было говора и совсем не слышно было смеха. Напуганная чужими людьми, смутно предчувствуя беду, Кусака убежала на край сада и оттуда, сквозь поредевшие кусты, неотступно глядела на видимый ей уголок террасы и на сновавшие по нем фигуры в красных рубахах.
— Ты здесь, моя бедная Кусачка, — сказала вышедшая Леля. Она уже была одета по-дорожному — в то коричневое платье, кусок от которого оторвала Кусака, и черную кофточку. — Пойдем со мной!
И они вышли на шоссе. Дождь то принимался идти, то утихал, и все пространство между почерневшею землей и небом было полно клубящимися, быстро идущими облаками. Снизу было видно, как тяжелы они и непроницаемы для света от насытившей их воды и как скучно солнцу за этою плотною стеной.
Налево от шоссе тянулось потемневшее жнивье, и только на бугристом и близком горизонте одинокими купами поднимались невысокие разрозненные деревья и кусты. Впереди, недалеко, была застава и возле нее трактир с железной красной крышей, а у трактира кучка людей дразнила деревенского дурачка Илюшу.
— Дайте копеечку, — гнусавил протяжно дурачок, и злые, насмешливые голоса наперебой отвечали ему:
— А дрова колоть хочешь?
И Илюша цинично и грязно ругался, а они без веселья хохотали.
Прорвался солнечный луч, желтый и анемичный, как будто солнце было неизлечимо больным; шире и печальнее стала туманная осенняя даль.
— Скучно, Кусака! — тихо проронила Леля и, не оглядываясь, пошла назад.
И только на вокзале она вспомнила, что не простилась с Кусакой.
V
Кусака долго металась по следам уехавших людей, добежала до станции и — промокшая, грязная — вернулась на дачу. Там она проделала еще одну новую штуку, которой никто, однако, не видал: первый раз взошла на террасу и, приподнявшись на задние лапы, заглянула в стеклянную дверь и даже поскребла когтями. Но в комнатах было пусто, и никто не ответил Кусаке.
Поднялся частый дождь, и отовсюду стал надвигаться мрак осенней длинной ночи. Быстро и глухо он заполнил пустую дачу; бесшумно выползал он из кустов и вместе с дождем лился с неприветного неба. На террасе, с которой была снята парусина, отчего она казалась обширной и странно пустой, свет долго еще боролся с тьмою и печально озарял следы грязных ног, но скоро уступил и он.
Наступила ночь.
И когда уже не было сомнений, что она наступила, собака жалобно и громко завыла. Звенящей, острой, как отчаяние, нотой ворвался этот вой в монотонный, угрюмо покорный шум дождя, прорезал тьму и, замирая, понесся над темным и обнаженным полем.
Собака выла — ровно, настойчиво и безнадежно спокойно. И тому, кто слышал этот вой, казалось, что это стонет и рвется к свету сама беспросветно-темная ночь, и хотелось в тепло, к яркому огню, к любящему женскому сердцу.
Собака выла.
Комментарии
Впервые — в «Журнале для всех», 1901, № 9, сентябрь. Рассказ включен в «Книгу рассказов и стихотворений», изданную в Москве книжным магазином С. Курнина и K°. Деньги от продажи сборника в 1905 г. были переданы забастовочному комитету работников почты и телеграфа.
В письме К. И. Чуковскому, написанном до 19 июля 1902 г., Андреев подчеркивал: «Мне не важно, кто „он“ — герой моих рассказов: поп, чиновник, добряк или скотина. Мне важно только одно что он человек и как таковой несет одни и те же тяготы жизни. Более того: в рассказе „Кусака“ героем является собака, ибо все живое имеет одну и ту же душу, все живое страдает одними страданиями и в великом безличии и равенстве сливается воедино перед грозными силами жизни» (Чуковский Корней. Из воспоминаний. М., Советский писатель, 1959, с. 270).
www.libtxt.ru
«Кусака» — рассказ Леонида Николаевича Андреева. Впервые опубликован в 1901 году
Собака всю жизнь копит злобу на мир, где её обижают и люди, и другие собаки. Зимой она находит пустующую дачу, поселяется под её террасой и бескорыстно её сторожит.
Весной приезжают дачники. Первой собака знакомится с девушкой, гимназисткой Лёлей. При первой встрече собака её пугает, выпрыгивает из-за кустов и отрывает кусок от платья. Со временем люди привыкают к ней и дают ей кличку Кусака. Добрые дачники подкармливают собаку, а Кусака с каждым днём уменьшает на один шаг расстояние между собой и людьми, но подойти поближе всё ещё боится. Лёля всё-таки подходит к Кусаке и гладит её. Так второй раз в жизни собака доверилась человеку. С этого момента Кусака преображается, теперь она принадлежит людям и по праву служит им.
Осенью Лёля вместе с семьёй уезжает в город. Кусаку жалко, но с собой в квартиру собаку брать нельзя. Перед отъездом девушка приходит в сад, находит собаку. Вместе они выходят на шоссе. «Скучно» — говорит Лёля, и идёт назад, а о собаке вспоминает только на вокзале.
Собака долго мечется по следам уехавших людей. Вернувшись на дачу и осознав, что снова осталась одна, она громко воет от одиночества.
Л. Н. Андреев поднимает в своём небольшом рассказе «Кусака» тему милосердия, сострадания. Изображая жизнь собаки, писатель заставляет людей задуматься над последствиями своих поступков, учит их человечности, милосердному отношению к людям и животным.
В письме Корнею Ивановичу Чуковскому, написанном до 19 июля 1902 года, Андреев подчёркивал:
«Мне не важно, кто „он“ — герой моих рассказов: поп, чиновник, добряк или скотина. Мне важно только одно — что он человек и как таковой несёт одни и те же тяготы жизни. Более того: в рассказе «Кусака» героем является собака, ибо всё живое имеет одну и ту же душу, всё живое страдает одними страданиями и в великом безличии и равенстве сливается воедино перед грозными силами жизни.»
Глава 1
В основе сюжета рассказа "Кусака"– судьба бездомной собаки, которая «никому не принадлежала». Она родилась на улице, никогда не знала, что такое «дом» и «хозяева». Она боялась любого шороха и звука, боялась людей, так как видела от них только зло - уличные мальчишки кидали в нее камни и палки, а взрослые кричали на нее и смеялись, глядя, как она убегает. Дворовые собаки не пускали ее даже близко к домашнему теплу, и из-за этого она уходила все дальше от поселка. Только один раз в жизни услышала она добрые слова от человека – это был пьяный мужик, который шел домой и был в таком состоянии, что ему всех было жалко. Жалко стало ему и грязную ободранную собаку, которая смотрела на него настороженным взглядом. Он подозвал Кусаку к себе, но она подошла не сразу, опасаясь подвоха. Пока она думала, пьяному вдруг стало скучно и тоскливо и вместо того, чтобы погладить упавшую перед ним на спину собаку, он пнул ее в бок. С тех пор собака просто возненавидела людей и начала бросаться на них и кусать.
Наступила зима. Кусака нашла пустующую дачу и поселилась под ее верандой. Она словно охраняла эту дачу, даже громко лаяла и выбегала на дорогу, если кто-то проходил рядом, из-за чего была очень довольна собой.
Глава 2
Когда пришла весна, на дачу приехали люди. Кусака спряталась в кустах и смотрела на то, как они выгружают вещи. Потом в сад вышла девушка, которая была настолько очарована садом и природой, что не заметила, как к ней подкралась собака – Кусака схватила ее зубами за платье и скрылась в кустах. Ночью Кусака вновь вернулась на свое место под верандой – теперь ей казалось, что она охраняет не только саму дачу, но и живущих в ней людей.
Постепенно дачники привыкли к собаке, выходя по утрам на улицу, спрашивали о ней, даже дали ей имя - Кусака, к которому она скоро привыкла. Люди кормили Кусаку, а она с каждым днем подходила к ним все ближе, но все равно была готова убежать и спрятаться от любого резкого движения. Окончательно «подружила» Кусаку с людьми все та же девушка, с которой собака познакомилась в день приезда дачников. Ее звали Леля, и она очень ласково подзывала Кусаку к себе, обещая дать сахару, если та подойдет. И это произошло – Кусака во второй раз с момента рождения подошла к человеку и легла на спину, зажмурившись, так как на самом деле не знала, что ей ожидать. Но Леля не обидела собаку – она ее погладила. А потом позвала и детей, которые тут же подбежали. Кусака насторожилась – раньше дети были чуть ли не главными ее обидчиками, но она понимала, что если сейчас кто-то из этих детей ударит ее, она уже не сможет укусить его, так как не чувствует больше злобы по отношению к людям.
Глава 3
Так Кусака поняла, что значит быть «чьей-то» собакой. Ее хорошо кормили и не обижали, и хоть привыкла она есть очень мало, этого хватило для того, чтобы шерсть ее стала чистой и лоснящейся. В благодарность Кусака научилась «играть» - кувыркаться, прыгать и вертеться, правда, делала она это настолько неуклюже, что вызывала всеобщий смех, но этот смех не зарождал в ней обиды. Кусака уже не нуждалась в том, чтобы самой искать себе пищу, и очень редко выходила за территорию дачи. А по ночам она все так же бдительно охраняла «своих» хозяев.
Глава 4
Наступила осень, и дачники стали собираться в город. Леля спросила у мамы, что же теперь делать с Кусакой, и та ответила, что Кусаку придется оставить на даче – ее нельзя держать в квартире. Леля горько заплакала, но мама успокоила ее тем, что пообещала взять в городе породистого щенка. И Леля перестала плакать.
Кусака наблюдала за тем, как незнакомые люди укладывают вещи, понимая, что происходит что-то нехорошее. Вышла Леля и позвала Кусаку с собой на шоссе. Шел дождь, и Леля, вдруг почувствовав скуку, повернула назад. Вскоре все уехали на вокзал, и только там Леля поняла, что не попрощалась с Кусакой.
Глава 5
А Кусака никак не могла понять, что произошло – она даже сбегала под дождем на станцию, никого там не нашла и вернулась на дачу. Наступала ночь. И ночь эта словно заполняла собой опустевшее место в душе собаки. Собака завыла, вкладывая в свой вой всю тоску и боль. Заканчивается рассказ словами: «Собака выла».
Рассказ
Леонид Андреев
Художник Лидия Виноградова
Для детей младшего школьного возраста.
Редактор К. К. Покровская. Художественный редактор М. В. Таирова. Технический редактор В. А. Преображенская. Тираж 300 тыс. экз. Издательство "Советская Россия". Москва. 1983 год.
Леонид Андреев (1871 - 1919) - один из талантливых и своеобразных русских писателей конца XIX - начала XX века. Его лучшие произведения отличаются реалистическим изображением жизни. А. М. Горький высоко ценил Л. Андреева, называя его "человеком редкого таланта и достаточно мужественным в своих поисках истины". Леонид Николаевич Андреев — русский писатель. Представитель Серебряного века русской литературы.
Художник Лидия Виноградова. Иллюстрации к русским народным сказкам.
I
Она никому не принадлежала, у нее не было собственного имени, и никто не мог бы сказать, где находилась она всю долгую морозную зиму и чем кормилась. От теплых изб ее отгоняли дворовые собаки, такие же
голодные, как и она, но гордые и сильные своею принадлежностью к дому; когда гонимая голодом и инстинктивною потребностью в общении, она показывалась на улице, - ребята бросали в нее камнями и палками, взрослые весело улюлюкали и страшно, пронзительно свистали. Не помня себя от страху, переметываясь со стороны на сторону, натыкаясь на загорожи и людей, она мчалась на край поселка и пряталась в глубине большого сада, в одном ей известном месте. Там она зализывала ушибы и раны и в одиночестве копила страх и злобу. Только один раз ее пожалели и приласкали. Это был пропойца-мужик, возвращавшийся из кабака. Он всех любил и всех жалел и что-то говорил себе под нос о добрых людях и своих надеждах на добрых людей; пожалел он и собаку, грязную и некрасивую, на которую случайно упал его пьяный и бесцельный взгляд. - Жучка! - позвал он ее именем, общим всем собакам. - Жучка! Пойди сюда, не бойся! Жучке очень хотелось подойти; она виляла хвостом, но не решалась. Мужик похлопал себя рукой по коленке и убедительно повторил: - Да пойди, дура! Ей-богу, не трону! Но, пока собака колебалась, все яростнее размахивая хвостом и маленькими шажками подвигаясь вперед, настроение пьяного человека изменилось. Он вспомнил все обиды, нанесенные ему добрыми людьми, почувствовал скуку и тупую злобу и, когда Жучка легла перед ним на спину, с размаху ткнул ее в бок носком тяжелого сапога. - У-у, мразь! Тоже лезет! Собака завизжала, больше от неожиданности и обиды, чем от боли, а мужик, шатаясь, побрел домой, где долго и больно бил жену и на кусочки изорвал новый платок, который на прошлой неделе купил ей в подарок. 
С тех пор собака не доверяла людям, которые хотели ее приласкать, и, поджав хвост, убегала, а иногда со злобою набрасывалась на них и пыталась укусить, пока камнями и палкой не удавалось отогнать ее. На одну зиму она поселилась под террасой пустой дачи, у которой не было сторожа, и бескорыстно сторожила ее: выбегала по ночам на дорогу и лаяла до хрипоты. Уже улегшись на свое место, она все еще злобно ворчала, но сквозь злобу проглядывало некоторое довольство собой и даже гордость. Зимняя ночь тянулась долго-долго, и черные окна пустой дачи угрюмо глядели на обледеневший неподвижный сад. Иногда в них как-будто вспыхивал голубоватый огонек: то отражалась на стекле упавшая звезда или остророгий месяц посылал свой робкий луч.
II
Наступила весна, и тихая дача огласилась громким говором, скрипом колес и грузным топотом людей, переносящих тяжести. Приехали из города дачники, целая веселая ватага взрослых, подростков и детей, опьяненных воздухом, теплом и светом; кто-то кричал, кто-то пел, смеялся высоким женским голосом.
Первой, с кем познакомилась собака, была хорошенькая девушка в коричневом форменном платье, выбежавшая в сад. Жадно и нетерпеливо, желая охватить и сжать в своих объятиях все видимое, она посмотрела на ясное небо, на красноватые сучья вишен и быстро легла на траву, лицом к горячему солнцу. Потом так же внезапно вскочила и, обняв себя руками, целуя свежими устами весенний воздух, выразительно и серьезно сказала: - Вот весело-то! Сказала и быстро закружилась. И в ту же минуту беззвучно подкравшаяся собака яростно вцепилась зубами в раздувавшийся подол платья, рванула и так же беззвучно скрылась в густых кустах крыжовника и смородины. - Ай, злая собака! - убегая, крикнула девушка, и долго еще слышался ее взволнованный голос: - Мама, дети! Не ходите в сад: там собака! Огромная, злю-у-щая!.. Ночью собака подкралась к заснувшей даче и бесшумно улеглась на свое место под террасой. Пахло людьми, и в открытые окна приносились тихие звуки короткого дыхания. Люди спали, были беспомощны и не страшны, и собака ревниво сторожила их: спала одним глазом и при каждом шорохе вытягивала голову с двумя неподвижными огоньками фосфорически светящихся глаз. А тревожных звуков было много в чуткой весенней ночи: в траве шуршало что-то невидимое, маленькое и подбиралось к самому лоснящемуся носу собаки, хрустела прошлогодняя ветка под заснувшей птицей и на близком шоссе грохотала телега и скрипели нагруженные возы. И далеко окрест в неподвижном воздухе расстилался запах душистого, свежего дегтя и манил в светлеющую даль. Приехавшие дачники были очень добрыми людьми, а то, что они были далеко от города, дышали хорошим воздухом, видели вокруг себя все зеленым, голубым и беззлобным, делало их еще добрее. Теплом входило в них солнце и выходило смехом и расположением ко всему живущему. Сперва они хотели прогнать напугавшую их собаку и даже застрелить ее из револьвера, если не уберется; но потом привыкли к лаю по ночам и иногда по утрам вспоминали: - А где же наша Кусака? 
И это новое имя "Кусака" так и осталось за ней. Случалось, что и днем замечали в кустах темное тело, бесследно пропадавшее при первом движении руки, бросавшей хлеб, - словно это был не хлеб, а камень, - и скоро все привыкли к Кусаке, называли ее "своей" собакой и шутили по поводу ее дикости и беспричинного страха. С каждым днем Кусака на один шаг уменьшала пространство, отделявшее ее от людей; присмотрелась к их лицам и усвоила их привычки: за полчаса до обеда уже стояла в кустах и ласково помаргивала. И та же гимназисточка Леля, забывшая обиду, окончательно ввела ее в счастливый круг отдыхающих и веселящихся людей.
- Кусачка, пойди ко мне! - звала она к себе. - Ну, хорошая, ну, милая, пойди! Сахару хочешь?.. Сахару тебе дам, хочешь? Ну, пойди же! Но Кусака не шла: боялась. И осторожно похлопывая себя руками и говоря так ласково, как это можно было при красивом голосе и красивом лице, Леля подвигалась к собаке и сама боялась: вдруг укусит. - Я тебя люблю, Кусачка, я тебя очень люблю. У тебя такой хорошенький носик и такие выразительные глазки. Ты не веришь мне, Кусачка? Брови Лели поднялись, и у самой был такой хорошенький носик и такие выразительные глаза, что солнце поступило умно, расцеловав горячо до красноты щек, все ее молоденькое, наивно-прелестное личико. И Кусачка второй раз в своей жизни перевернулась на спину и закрыла глаза, не зная, наверное, ударят ее или приласкают. Но ее приласкали. Маленькая, теплая рука прикоснулась нерешительно к шершавой голове и, словно это было знаком неотразимой власти, свободно и смело забегала по всему шерстистому телу, тормоша, лаская и щекоча. - Мама, дети! Глядите: я ласкаю Кусаку! - закричала Леля. Когда прибежали дети, шумные, звонкоголосые, быстрые и светлые, как капельки разбежавшейся ртути, Кусака замерла от страха и беспомощного ожидания: она знала, что, если теперь кто-нибудь ударит ее, она уже не в силах будет впиться в тело обидчика своими острыми зубами: у нее отняли ее непримиримую злобу. И когда все наперерыв стали ласкать ее, она долго еще вздрагивала при каждом прикосновении ласкающей руки, и ей больно было от непривычной ласки, словно от удара. 
III
Всею своею собачьей душою расцвела Кусака. У нее было имя, на которое она стремглав неслась из зеленой глубины сада; она принадлежала людям и могла им служить. Разве недостаточно этого для счастья собаки? С привычкою к умеренности, создавшеюся годами бродячей, голодной жизни, она ела очень мало, но и это малое изменило ее до неузнаваемости: длинная шерсть, прежде висевшая рыжими, сухими космами и на брюхе вечно покрытая засохшею грязью, очистилась, почернела и стала лосниться, как атлас. И когда она от нечего делать выбегала к воротам, становилась у порога и важно осматривала улицу вверх и вниз, никому уже не приходило в голову дразнить ее или бросать камнем. Но такою гордою и независимою она бывала только наедине. Страх не совсем еще выпарился огнем ласк из ее сердца, и всякий раз при виде людей, при их приближении, она терялась и ждала побоев. И долго еще всякая ласка казалась ей неожиданностью, чудом, которого она не могла понять и на которое она не могла ответить. Она не умела ласкаться. Другие собаки умеют становиться на задние лапки, тереться у ног и даже улыбаться, и тем выражать свои чувства, но она не умела. Единственное, что могла Кусака, это упасть на спину, закрыть глаза и слегка завизжать. Но этого было мало, это не могло выразить ее восторга, благодарности и любви, - и с внезапным наитием Кусака начала делать то, что, быть может, когда-нибудь она видела у других собак, но уже давно забыла. Она нелепо кувыркалась, неуклюже прыгала и вертелась вокруг самой себя, и ее тело, бывшее всегда таким гибким и ловким, становилось неповоротливым, смешным и жалким. - Мама, дети! Смотрите, Кусака играет! - кричала Леля и, задыхаясь от смеха, просила: - Еще, Кусачка, еще! Вот так! Вот так... И все собирались и хохотали, а Кусака вертелась, кувыркалась и падала, и никто не видел в ее глазах странной мольбы. И как прежде на собаку кричали и улюлюкали, чтобы видеть ее отчаянный страх, так теперь нарочно ласкали ее, чтобы вызвать в ней прилив любви, бесконечно смешной в своих неуклюжих и нелепых проявлениях. Не проходило часа, чтобы кто-нибудь из подростков или детей не кричал: - Кусачка, милая Кусачка, поиграй! И Кусачка вертелась, кувыркалась и падала при несмолкаемом и веселом хохоте. Ее хвалили при ней и за глаза и жалели только об одном: что при посторонних людях, приходивших в гости, она не хочет показывать своих шуток и убегает в сад или прячется под террасой. Постепенно Кусака привыкла к тому, что о пище не нужно заботиться, так как в определенный час кухарка дает ей помоев и костей, уверенно и спокойно ложилась на свое место под террасой и уже искала и просила ласк. И отяжелела она: редко бегала с дачи, и, когда маленькие дети звали ее с собой в лес, уклончиво виляла хвостом и незаметно исчезала. Но по ночам все так же громок и бдителен был ее сторожевой лай.
IV
Желтыми огнями загорелась осень, частыми дождями заплакало небо, и быстро стали пустеть дачи и умолкать, как будто непрерывный дождь и ветер гасили их, точно свечи, одну за другой. - Как же нам быть с Кусакой? - в раздумье спрашивала Леля. Она сидела, охватив руками колени, и печально глядела в окно, по которому скатывались блестящие капли начавшегося дождя. - Что у тебя за поза, Леля! Ну кто так сидит? - сказала мать и добавила: - А Кусаку придется оставить, бог с ней! - Жа-а-лко, - протянула Леля. - Ну что поделаешь? Двора у нас нет, а в комнатах ее держать нельзя, ты сама понимаешь. - Жа-а-лко, - повторила Леля, готовая заплакать. Уже приподнялись, как крылья ласточки, ее темные брови и жалко сморщился хорошенький носик, когда мать сказала: - Догаевы давно уже предлагали мне щеночка. Говорят, очень породистый и уже служит. Ты слышишь меня? А эта что - дворняжка! - Жа-а-лко, - повторила Леля но не заплакала. Снова пришли незнакомые люди, и заскрипели возы, и застонали под тяжелыми шагами половицы, но меньше было говора и совсем не слышно было смеха. Напуганная чужими людьми, смутно предчувствуя беду, Кусака убежала на край сада и оттуда сквозь поредевшие кусты неотступно глядела на видимый ей уголок террасы и на сновавшие по нему фигуры в красных рубахах. - Ты здесь, моя бедная Кусачка, - сказала вышедшая Леля. Она уже была одета по-дорожному - в то коричневое платье, кусок от которого оторвала Кусака, и черную кофточку. - Пойдем со мной! И они вышли на шоссе. Дождь то принимался идти, то утихал, и все пространство между почерневшею землей и небом было полно клубящимися, быстро идущими облаками. Снизу было видно, как тяжелы они и непроницаемы для света от насытившей их воды и как скучно солнцу за этою плотною стеной. Налево от шоссе тянулось потемневшее жнивье, и только на бугристом горизонте одинокими купами поднимались невысокие разрозненные деревья и кусты. Впереди, недалеко, была застава и возле нее трактир с железной красной крышей, а у трактира кучка людей дразнила деревенского дурачка Илюшу. - Дайте копеечку, - гнусавил протяжно дурачок, и злые, насмешливые голоса наперебой отвечали ему: - А дрова колоть хочешь? И Илюша цинично и грязно ругался, а они без веселья хохотали. Прорвался солнечный луч, желтый и анемичный, как будто солнце было неизлечимо больным; и печальнее стала туманная осенняя даль. - Скучно, Кусака! - тихо проронила Леля и, не оглядываясь, пошла назад. И только на вокзале она вспомнила, что не простилась с Кусакой.
V
Кусака долго металась по следам уехавших людей, добежала до станции и - промокшая, грязная - вернулась на дачу. Там она проделала еще одну новую штуку, которую никто, однако, не видал: первый раз взошла на террасу и, приподнявшись на задние лапы, заглянула в стеклянную дверь и даже поскребла когтями. Но в комнатах было пусто, и никто не ответил Кусаке.
Поднялся частый дождь, и отовсюду стал надвигаться мрак осенней длинной ночи. Быстро и глухо он заполнил пустую дачу; бесшумно выползал он из кустов и вместе с дождем лился с неприветного неба. На террасе, с которой была снята парусина, отчего она казалась обширной и странно пустой, свет долго еще боролся с тьмою и печально озарял следы грязных ног, но скоро уступил и он. Наступила ночь. И когда уже не было сомнений, что она наступила, собака жалобно и громко завыла. Звенящей, острой, как отчаяние, нотой ворвался этот вой в монотонный, угрюмо печальный шум дождя, прорезал тьму и, замирая, понесся над темными и обнаженным полем. Собака выла - ровно, настойчиво и безнадежно спокойно. И тому, кто слышал этот вой, казалось, что это стонет и рвется к свету сама беспросветно-темная ночь, и хотелось в тепло, к яркому огню, к любящему женскому сердцу. Собака выла. 1901
www.uskazok.ru
Собака по кличке Кусака является главной героиней знаменитого рассказа Леонида Андреева "Кусака".
В этой статье представлен образ и характеристика Кусаки в рассказе "Кусака" Л. Андреева: описание в цитатах.
Смотрите:
Все материалы по рассказу "Кусака"www.literaturus.ru
Она никому не принадлежала; у нее не было собственного имени, и никто не мог бы сказать, где находилась она во всю долгую морозную зиму и чем кормилась. От теплых изб ее отгоняли дворовые собаки, такие же голодные, как и она, но гордые и сильные своею принадлежностью к дому; когда, гонимая голодом или инстинктивною потребностью в общении, она показывалась на улице,- ребята бросали в нее камнями и палками, взрослые весело улюлюкали и страшно, пронзительно свистали. Не помня себя от страху, переметываясь со стороны на сторону, натыкаясь на загорожи и людей, она мчалась на край поселка и пряталась в глубине большого сада, в одном ей известном месте. Там
Она зализывала ушибы и раны и в одиночестве копила страх и злобу.
Только один раз ее пожалели и приласкали. Это был пропойца-мужик, возвращавшийся из кабака. Он всех
любил и всех жалел и что-то говорил себе под нос о добрых людях и своих надеждах на добрых людей; пожалел он и собаку, грязную и некрасивую, на которую случайно упал его пьяный и бесцельный взгляд.– Жучка!- позвал он ее именем, общим всем собакам.- Жучка! Пойди сюда, не бойся!
Жучке очень хотелось подойти; она виляла хвостом, но не решалась. Мужик похлопал себя рукой по коленке и убедительно повторил:
– Да пойди, дура! Ей-Богу, не трону!
Но, пока собака колебалась, все яростнее размахивая хвостом и маленькими шажками подвигаясь вперед, настроение пьяного человека изменилось. Он вспомнил все обиды, нанесенные ему добрыми людьми, почувствовал скуку и тупую злобу и, когда Жучка легла перед ним на спину, с размаху ткнул ее в бок носком тяжелого сапога.
– У-у, мразь! Тоже лезет!
Собака завизжала, больше от неожиданности и обиды, чем от боли, а мужик, шатаясь, побрел домой, где долго и больно бил жену и на кусочки изорвал новый платок, который на прошлой неделе купил ей в подарок.
С тех пор собака не доверяла людям, которые хотели ее приласкать, и, поджав хвост, убегала, а иногда со злобою набрасывалась на них и пыталась укусить, пока камнями и палкой не удавалось отогнать ее. На одну зиму она поселилась под террасой пустой дачи, у которой не было сторожа, и бескорыстно сторожила ее: выбегала по ночам на дорогу и лаяла до хрипоты. Уже улегшись на свое место, она все еще злобно ворчала, но сквозь злобу проглядывало некоторое довольство собой и даже гордость.
Зимняя ночь тянулась долго-долго, и черные окна пустой дачи угрюмо глядели на обледеневший неподвижный сад. Иногда в них как будто вспыхивал голубоватый огонек: то отражалась на стекле упавшая звезда, или остророгий месяц посылал свой робкий луч.
Наступила весна, и тихая дача огласилась громким говором, скрипом колес и грязным топотом людей, переносящих тяжести. Приехали из города дачники, целая веселая ватага взрослых, подростков и детей, опьяненных воздухом, теплом и светом; кто-то кричал, кто-то пел, смеялся высоким женским голосом.
Первой, с кем познакомилась собака, была хорошенькая девушка в коричневом форменном платье, выбежавшая в сад. Жадно и нетерпеливо, желая охватить и сжать в своих объятиях все видимое, она посмотрела на ясное небо, на красноватые сучья вишен и быстро легла на траву, лицом к горячему солнцу. Потом так же внезапно вскочила и, обняв себя руками, целуя свежими устами весенний воздух, выразительно и серьезно сказала:
Сказала и быстро закружилась. И в ту же минуту беззвучно подкравшаяся собака яростно вцепилась зубами в раздувавшийся подол платья, рванула и так же беззвучно скрылась в густых кустах крыжовника и смородины.
– Ай, злая собака! – убегая, крикнула девушка, и долго еще слышался ее взволнованный голос: – Мама, дети! Не ходите в сад: там собака! Огромная. Злющая.
Ночью собака подкралась к заснувшей даче и бесшумно улеглась на свое место под террасой. Пахло людьми, и в открытые окна приносились тихие звуки короткого дыхания. Люди спали, были беспомощны и не страшны, и собака ревниво сторожила их: спала одним глазом и при каждом шорохе вытягивала голову с двумя неподвижными огоньками фосфорически светящихся глаз. А тревожных звуков было много в чуткой весенней ночи: в траве шуршало что-то невидимое, маленькое и подбиралось к самому лоснящемуся носу собаки; хрустела прошлогодняя ветка под заснувшей птицей, и на близком шоссе грохотала телега и скрипели нагруженные возы. И далеко окрест в неподвижном воздухе расстилался запах душистого, свежего дегтя и манил в светлеющую даль.
Приехавшие дачники были очень добрыми людьми, а то, что они были далеко от города, дышали хорошим воздухом, видели вокруг себя все зеленым, голубым и беззлобным, делало их еще добрее. Теплом входило в них солнце и выходило смехом и расположением ко всему живущему. Сперва они хотели прогнать напугавшую их собаку и даже застрелить ее из револьвера, если не уберется; но потом привыкли к лаю по ночам и иногда по утрам вспоминали:
– А где же наша Кусака?
И это новое имя “Кусака” так и осталось за ней. Случалось, что и днем замечали в кустах темное тело, бесследно пропадавшее при первом движении руки, бросавшей хлеб,- словно это был не хлеб, а камень,- и скоро все привыкли к Кусаке, называли ее “своей” собакой и шутили по поводу ее дикости и беспричинного страха. С каждым днем Кусака на один шаг уменьшала пространство, отделявшее ее от людей; присмотрелась к их лицам и усвоила их привычки: за полчаса до обеда уже стояла в кустах и ласково помаргивала. И та же гимназисточка Леля, забывшая обиду, окончательно ввела ее в счастливый круг отдыхающих и веселящихся людей.
– Кусачка, пойди ко мне!- звала она к себе.- Ну, хорошая, ну, милая, пойди! Сахару хочешь. Сахару тебе дам, хочешь? Ну, пойди же!
Но Кусака не шла: боялась. И осторожно, похлопывая себя руками и говоря так ласково, как это можно было при красивом голосе и красивом лице, Леля подвигалась к собаке и сама боялась: вдруг укусит.
– Я тебя люблю, Кусачка, я тебя очень люблю. У тебя такой хорошенький носик и такие выразительные глазки. Ты не веришь мне, Кусачка?
Брови Лели поднялись, и у самой у нее был такой хорошенький носик и такие выразительные глаза, что солнце поступило умно, расцеловав горячо, до красноты щек, все ее молоденькое, наивно-прелестное личико.
И Кусачка второй раз в своей жизни перевернулась на спину и закрыла глаза, не зная наверно, ударят ее или приласкают. Но ее приласкали. Маленькая, теплая рука прикоснулась нерешительно к шершавой голове и, словно это было знаком неотразимой власти, свободно и смело забегала по всему шерстистому телу, тормоша, лаская и щекоча.
– Мама, дети! Глядите: я ласкаю Кусаку!- закричала Леля.
Когда прибежали дети, шумные, звонкоголосые, быстрые и светлые, как капельки разбежавшейся ртути, Кусака замерла от страха и беспомощного ожидания: она знала, что, если теперь кто-нибудь ударит ее, она уже не в силах будет впиться в тело обидчика своими острыми зубами: у нее отняли ее непримиримую злобу. И когда все наперерыв стали ласкать ее, она долго еще вздрагивала при каждом прикосновении ласкающей руки, и ей больно было от непривычной ласки, словно от удара.
schoolessay.ru
Pragueratter | Все права защищены © 2018 | Карта сайта
