Эрл Стенли ГарднерДело о воющей собаке. Дело воющей собаки


Читать онлайн "Дело о воющей собаке" автора Аддамс Петтер - RuLit

Аддамс Петтер

Дело о воющей собаке

Эрл Станли ГАРДНЕР

ДЕЛО О ВОЮЩЕЙ СОБАКИ

Глава 1

- Проходите, мистер Картрайт, - Делла Стрит открыла дверь. - Мистер Мейсон ждет вас. Высокий, широкоплечий мужчина кивнул и прошел в кабинет. - Вы - Перри Мейсон, - спросил он. - Адвокат? - Да, - ответил Мейсон. - Садитесь, пожалуйста. Мужчина упал в кресло, достал сигареты, сунул одну в рот и протянул пачку Мейсону. Задумчиво поглядев на дрожащую руку, тот отрицательно покачал головой. - Благодарю вас, я предпочитаю другую марку. Мужчина торопливо сунул сигареты в карман, зажег спичку и оперявшись локтем о ручку кресла, прикурил. - Моя секретарша сообщила мне, - неторопливо заметил Мейсон, - что вы хотели поговорить со мной о собаке и завещании. - О собаке и завещании, - как эхо, откликнулся мужчина. - Хорошо. Сначала займемся завещанием, так как в собаках я мало что смыслю, - Мейсон пододвинул к себе блокнот и взял авторучку. - Ваше имя? - Артур Картрайт. - Возраст? - Тридцать два года. - Место жительства? - 4893, Милпас Драйв. - Женаты или холосты? - Разве это имеет значение? - Да, - ответил Мейсон, взглянув на клиента. - Для завещания это не существенно, - упорствовал тот. - Тем не менее. - Но я же сказал, что это не имеет отношения к моему завещанию. - Как зовут вашу жену? - Паола Картрайт. - Она живет с вами? - Нет. - Тогда где? - Мне это не известно. Мейсон оторвался от блокнота. - Хорошо, - сказал он после непродолжительного молчания, - прежде чем мы вернемся к подробностям вашей семейной жизни, давайте поговорим о том, что вы собираетесь делать с вашей собственностью. У вас есть дети? - Нет. - Кому вы хотите оставить вашу собственность? - Сначала скажите мне, сохраняет ли завещание силу вне зависимости от того, как умер человек, написавший его? Перри Мейсон молча кивнул. - Допустим, - продолжал Картрайт, - человек умрет на виселице или электрическом стуле? По приговору суда за совершенное убийство. Что произойдет с его завещанием? - Для юридической силы завещания безразлично, как умер написавший его человек, - ответил Мейсон. - Сколько свидетелей должны заверить завещание? - Двое при одних обстоятельствах и ни одного при других. - Что вы имеете в виду? - Если завещание напечатано на машинке и подписано вами, то подпись заверяется двумя свидетелями. Если завещание целиком написано от руки, включая дату и подпись, и не содержит ни одного печатного слова, то, по законам этого штата, свидетели не требуются. Такое завещание имеет юридическую силу и обязательно к исполнению. Артур Картрайт облегченно вздохнул. - Ну что ж, с этим, по крайней мере, все ясно. - Кому вы хотите оставить сваю собственность? - повторил Мейсон. - Миссис Клинтон Фоули, проживающей по адресу 4889, Милпас Драйв. Мейсон удивленно поднял брови. - Соседке? - Соседке, - ответил Картрайт. - Очень хорошо. Но учтите, Картрайт, вы говорите с адвокатом. У вас не должно быть секретов от вашего адвоката. Не беспокойтесь, все, сказанное здесь, останется между нами. - Я и так ничего не скрываю, - нетерпеливо воскликнул Картрайт. - Я в этом не уверен, - спокойно заметил Мейсон. - Однако вернемся к вашему завещанию. - Я уже все сказал. - Как все? - Мою собственность я завещаю миссис Клинтон Фоули. Перри Мейсон положил ручку на стол. - Тогда перейдем к собаке. - Собака воет. Мейсон поощряющее кивнул. - В основном, она воет ночью, но иногда и днем. Этот вой сводит меня с ума. Вы же знаете, собаки воют, если кто-то умер. - Где находится эта собака? - В соседнем доме. - То есть, с одной стороны вашего дома живет миссис Клинтон Фоули, а с другой - воющая собака? - Нет. Собака воет в доме Клинтона Фоули. - Понятно, - кивнул Мейсон. - Расскажите мне обо всем, Картрайт. Картрайт вдавил окурок в пепельницу, встал, прошелся по кабинету и вернулся к креслу. - Послушайте, я хотел бы задать еще один вопрос насчет завещания. - Я слушаю. - Допустим, миссис Фоули в действительности не миссис Клинтон Фоули. - Что вы хотите этим сказать? - спросил Мейсон. - Допустим, она живет с мистером Клинтоном Фоули как законная жена, но их брак официально не зарегистрирован. - Это не имеет значения, - неторопливо ответил Мейсон, - если в своем завещании вы охарактеризуете ее как "миссис Клинтон Фоули, проживающую с Клинтоном Фоули по адресу 4889, Милпас Драйв". Другими словами, наследователь имеет право оставить свою собственность любому. Однако необходимо, чтобы завещание четко определяло намерения наследователя. Например, очень часто мужчины оставляют наследства своим женам, а потом оказывается, что официальна они не расписаны. Иногда наследство оставлялось сыновьям, которые не были сыновьями... - Это меня не интересует, - раздраженно перебил его Картрайт. - Я хочу знать, как обстоит дело в моем конкретном случае. Должна ли миссис Клинтон Фэули быть законной женой Клинтона Фоули? - Это не обязательно. - А если, - глаза Картрайта превратились в щелочки; - существует настоящая миссис Клинтон Фоули? Если Клинтон Фоули женат и не разведен со своей законной супругой, а я завещаю свою собственность миссис Клинтон Фоули, проживающей с ним в одном доме? - Я уже объяснил вам, - терпеливо ответил Мейсон, - что главное - это намерения наследедателя. Вполне достаточно, если вы напишете, что оставляете вашу собственность женщине, проживающей по указанному адресу, как жена мистера Клинтона Фоули. Но, как я понимаю, мистер Фоули еще жив? - Разумеется, жив. Он - мой сосед. - Понятно. И мистер Фоули знает, что вы собираетесь оставить наследство его жене? - Конечно нет, - отрезал Картрайт. - Ему ничего не известно. Разве он должен об этом знать? - Нет. Меня просто интересовала эта подробность. - Он ничего не знает и не будет знать. - Хорошо, с этим все ясно. Перейдем к собаке. - Вы должны что-то сделать с этой собакой. - Ваши предложения? - Я хочу, чтобы мистера Фоули арестовали. - На каком основании? - На основании того, что собачий вой сводит меня с ума. Это какая-то пытка. Он научил ее выть. Раньше собака не выла. Она начала выть лишь одну или две ночи назад. Он специально раздражает меня и свою жену. Его жена больна, а собака воет, как перед чьей-то смертью, - Картрайт замолчал, тяжело дыша. Мейсон покачал головой. - К сожалению, Картрайт, я не смогу вам помочь. В настоящее время я очень занят. К тому же, только что закончился один трудный судебный процесс и... - Знаю, знаю, - перебил его Картрайт. - И вы думаете, что я - псих. Вы считаете, что я предлагаю вам какую-то мелочь. Это не так. Я предлагаю вам заняться очень важным делом. Я и пришел к вам только потому, что вы выиграли тот процесс. Я следил за его ходом, даже побывал в зале суда, чтобы послушать вас. Вы - настоящий адвокат. Каждый раз вы опережали окружного прокурора минимум на один ход. Мейсон слабо улыбнулся. - Благодарю за добрые слова, Картрайт, но вы должны понимать, что я судебный адвокат. Составление завещаний - не мой профиль, а все, что касается собаки, можно урегулировать и без вмешательства адвоката. - Нет! - воскликнул Картрайт. - Вы не знаете Фоули. Вы не представляете, что это за тип. Может быть, вы думаете, у меня нет денег, чтобы вам заплатить? У меня есть деньги, и я вам хорошо заплачу, - он вынул из кармана туго набитый бумажник, открыл его, дрожащей рукой достал три купюры и положил их на стол. - Триста долларов. Это задаток. Потом вы получите гораздо больше. Пальцы Мейсона барабанили по столу. - Картрайт, - медленно произнес он, - если вы хотите, чтобы я представлял вас как адвокат, прошу учесть следующее: я собираюсь делать лишь то, что, по моему убеждению, принесет вам пользу. Это понятно? - Именно на это я и рассчитываю. - То есть я сам буду решать, что следует предпринять для наиболее полной защиты ваших интересов. - Хорошо, - ответил Картрайт. Мейсон взял со стола деньги и положил их в карман. - Договорились. Я буду представлять вас в этом деле. Значит, вы хотите, чтобы Фоули арестовали? - Да. - Ну что ж, это не сложно. Вы должны подать жалобу и судья выпишет ордер на арест. Но почему вы обратились ко мне? Вы хотите, чтобы я выступал в роли представителя истца? - Вы не знаете Фоули, - повторил Артур Картрайт. - Он этого так не оставит. Он подаст на меня в суд за ложное обвинение. Может быть, он заставляет собаку выть, чтобы заманить меня в ловушку. - Какой породы собака? - Большая полицейская овчарка. Перри Мейсон взглянул на Картрайта и улыбнулся. - Юридически, если ответчик предварительно обратился к адвокату и, рассказав ему все без утайки, в дальнейшем следовал его советам, то при судебном разбирательстве дела о ложном или предумышленном обвинении, это говорит в пользу ответчика. А теперь я хочу сделать так, чтобы у Клинтона Фоули не стало повода подать на вас в суд. Я отведу вас к помощнику окружного прокурора, ведающему подобными вопросами. Я хочу, что бы вы повторили все ему, что касается собаки. О завещании можно не упоминать. Если он решит, что сказан ноге вами достаточно для получения ордера на арест то ордер будет выписан. Но предупреждаю заранее, вы не должны ничего скрывать. Выложите перед ним все факты и тогда любой иск Фоули не причинит вам вреда Картрайт облегченно вздохнул. - Вот теперь вы говорите дело. Именно такой совет мне и требовался. Где нам найти этого помощника прокурора? - Сначала я позвоню ему и договорюсь о встрече, ответил Мейсон. Прошу меня извинить, я должен н минуту вас покинуть. Чувствуйте себя как дома. - Постарайтесь договориться с ним на сегодня. Я не вынесу еще одной ночи с воющей собакой. Когда Мейсон выходил из кабинета, Картрайт достал сигарету. Чтобы прикурить, ему пришлось придерживает руку со спичкой другой рукой... Делла Стрит подняла голову. - Рогоносец? - спросила она. - Не знаю, - ответил Мейсон, - но попытаюсь это выяснить. Соедините меня с Питом Доркасом. Я собираюсь передать ему это дело. Пока Делла набирала номер, Мейсон стоял у окна, глядя в бетонный колодец, откуда доносился далекий шум транспорта. - Доркас на проводе. Мейсон повернулся и, подойдя к столу, стоящему в углу приемной, снял трубку. - Привет, Пит. Это Перри Мейсон. Я приведу к тебе своего клиента, но хочу, чтобы ты знал заранее, о чем пойдет речь. - Что ему нужно? - Он хочет подать жалобу. - По какому поводу? - Насчет воющей собаки. - На.. - Да, да, воющей собаки. Мне кажется, в нашем округе действует постановление, запрещающее держать воющую собаку в населенной зоне. - Вроде бы да, но на него никто не обращал внимания. Мне во всяком случае не приходилось сталкиваться с подобными жалобами. - Тут особый случай. Мой клиент сходит с ума от этого воя или уже чокнулся. - Из-за воющей собаки? - Именно это я и хочу выяснить. Если мой клиент нуждается в медицинской помощи, я бы хотел, чтобы он ее получил. Вы же понимаете; у одного вой собаки вызывает лишь легкое раздражение, а другого действительно может свести с ума. - Это точно, - согласился Доркас. - Вы привезете его ко мне? - Да. И я хочу, чтобы наша беседа происходила в присутствии психиатра. Не надо говорить, что он врач. Представьте его как своего ассистента, и пусть он задаст пару-тройку вопросов. Тогда, вероятно, мы поймем психическое состояние моего клиента. - Я вас жду, - после короткой паузы сказал Доркас. - Мы будем через пятнадцать минут, - и Мейсон положил трубку.

Глава 2

- Познакомьтесь с мистером Купером, - сказал Доркас, поздоровавшись с Мейсоном и Картрайтом. - Это мой ассистент. Толстяк, сидящий у стола, встал и, широко улыбаясь, пожал руку Картрайту. - Ну, можно начинать, - заметил Мейсон. - Прошу садиться, - Доркас, высокий лысеющий мужчина, опустился в кресло. - Мистер Мейсон, объясните, в чем суть дела. - У Клинтона Фоули, соседа мистера Картрайта, проживающего по адресу 4889, Милпас Драйв, есть большая овчарка, которая воет. - Ну, - улыбнулся Доркас, - любая собака может завыть. Артур Картрайт сунул руку в карман, достал пачку сигарет и после секундного колебания убрал ее обратно. Глаза Купера неотступно следили за его движениями. - Этого человека необходимо арестовать! - заявил Картрайт Пора кончать с собачьим воем! Вы слышите? Собака не должна выть. - Ну, разумеется, - согласился Мейсон. - Именно за этим мы и пришли сюда, мистер Картрайт. Расскажите, пожалуйста, всю историю. - Нет тут никакой истории. Собака воет и все. - Непрерывно? у спросил Купер. - Да! То есть не совсем непрерывно, а через какие-то интервалы. Как будто вы не знаете, как воет собака. Черт побери! Она воет, потом замолкает и начинает выть снова. - Что же заставляет ее выть? - поинтересовался Купер. - Не что, а кто. Фоули, - уверенно ответил Картрайт - А почему? - не унимался Купер. - Потому что Фоули знает, что этим действует мне на нервы. Вой означает чью-то смерть, а его жена тяжело больна. С этой собакой надо покончить! Доркас коснулся толстой книги в черном кожаном переплете. - В нашем округе действует постановление, согласно которому нарушение тишины собаками, кошками, коровами, лошадьми, цыплятами, белками, цесарками и прочей живностью рассматривается как судебно-наказуемый проступок. - Так чего же вам еще надо! - воскликнул Картрайт Доркас рассмеялся. - Мне ничего не надо. Лично я тоже не люблю воющих собак. Указанное постановление и принималось для того, чтобы вынести птичники, псарни и конюшни подальше от жилой зоны. Однако Милпас Драйв - очень тихий район. Дома там довольно дороги. Какой ваш адрес, мистер Картрайт? - 4893. - А Фоули живет в доме 4889? - Да. - И тем не менее ваши дома стоят рядом? - Совершенно верно. - У него большой участок? - Да. - А у вас? - Средних размеров. - Фоули богат? - Разве это имеет значение? - рассердился Картрайт; - Разумеется, богат. Иначе он бы там не жил. - С одной стороны, это действительно не имеет значения, - согласился Доркас. - Но вы должны понимать что в прокуратуре ничего не должно делаться второпях Мне бы не хотелось без всякого предупреждения арестовывать уважаемого гражданина нашего города. А что если сначала я укажу ему, что подобные нарушения порядка караются по закону? - Это не поможет, - покачал головой Картрайт. - Мой клиент, - вмешался Мейсон, - хочет, чтобы все было по справедливости. Вам, Доркас, виднее как поступить в данном случае, но я настаиваю на том, что при любых обстоятельствах собака должна перестать выть. Вы же видите, что мой клиент очень нервничает. Исключительно из-за собачьего воя. - Я не нервничаю, - возразил Картрайт. - Немного волнуюсь, и все. Перри Мейсон молча кивнул. - Я полагаю, - продолжал Доркас, - главное для нас - не наказание, а профилактика правонарушений. Мы напишем мистеру Фоули письмо, в котором сообщим, что к нам поступила жалоба, и напомним ему, что, согласие действующему постановлению, из-за собачьего воя его могут привлечь к судебной ответственности. И добавим, что собаку необходимо отправить на псарню, если она больна, или вызвать к ней ветеринара, - он взглянул на Картрайта. - Давно эта собака появилась у мистера Фоули? - По меньшей мере она живет у него два последних месяца, с тех пор, как я поселился на Милпас Драйв. И раньше она не выла? - Нет. - Когда это началось? - Две ночи назад. - Как я понимаю, вы в натянутых отношениях с мистером Фоули? Во всяком случае, вы не пойдете к нему домой и не попросите успокоить бедное животное? - Нет, я этого не сделаю. - А как насчет телефонного звонка? - Нет. - А если я напишу ему письмо? Вы не знаете Фоули. Он порвет письмо и заставив собаку выть еще громче. Он лишь посмеемся, радуясь, что сумел мне насолить. Он покажет письмо жене и... - Картрайт замолчал на полуслове. - Продолжайте, - Доркас улыбнулся. - Что еще он может сделать? - Ничего, - пробурчал Картрайт. - Мне кажется, - заметил Мейсон, - нас вполне устроит, если вы, мистер Доркас, напишете письмо и укажете в нем, что вам придется выписать ордер на арест, если собака не прекратит выть. - Разумеется, я упомяну об этом, - кивнул помощник окружного прокурора. - Однако по почте письмо не дойдет до завтрашнего дня, даже если вы отправите его сразу после нашего ухода. И я предлагаю послать его с судебным исполнителем. Пусть он вручит письмо лично Фоули или в его отсутствие кому-то из домочадцев. Тогда мистер Фоули поймет, что закон поддерживает жалобу мистера Картрайта. Картрайт задумался, а потом кивнул. - Хорошо, я согласен. Я хочу, чтобы Фоули немедленно послали письмо. - Как только его напечатают, - заверил его Мейсон. - Ладно, ладно, я оставляю это на вас. Я поеду домой. Вы представляете мои интересы, мистер Мейсон. Проследите, чтобы письмо было отправлено. Вы это сделаете? - Конечно. Поезжайте домой и не волнуйтесь. Картрайт встал. - Благодарю вас, господа. Очень был рад с вами познакомиться. Прошу извинить меня за некоторую нервозность. В последнее время я почти не спал, - и он вышел из кабинета. - Ну? - Доркас повернулся к доктору Куперу. - Я не хотел бы ставить диагноз на основании столь ограниченной информации, - начал тот, - но, как мне кажется, мы имеем дело со случаем маниакально-депрессивного психоза. - Звучит достаточно серьезно;. - улыбнулся Мейсон, - но не равнозначно ли это нервному расстройству? - Нет такого понятия, как нервное расстройство, - возразил доктор Купер. - Это общераспространенное выражение, употребляемое при эндогенных и органических формах психозов. - Хорошо, - не сдавался Мейсон, - давайте подойдем с другой стороны. Человек, страдающий маниакально-депрессивным психозом, не является сумасшедшим, не так ли? - Он не совсем нормалей. - Но и не сумасшедший? - Вопрос в том, что вы подразумеваете под этим словом. Юридически, нет, если вас интересует, будет ли он нести ответственность за совершенное преступление. - Нет, я говорю о другом. Это душевное заболевание, не так ли? - Совершенно верно. - И излечимое? - Да. - Очень хорошо. А теперь давайте избавимся от воющей собаки. - Кстати, - заметил Доркас, - кроме ничем не подтвержденного заявления Картрайта у нас нет доказательств того, что собака действительно выла. - Ерунда. Вы же не выписываете ордер на арест. Пошлите Фоули уведомление о том, что его обвиняют в нарушении такого-то постановления и объясните ему, о чем идет речь. Если собака воет, он ее успокоит, если нет - позвонит по телефону и скажет об этом, - Мейсон повернулся к доктору Куперу. - Идея воющей собаки не может оказаться галлюцинацией? - При маниакально-депрессивном психозе у больных бывают галлюцинации, но при этом заболевании более характерны резкие смены настроения. Мейсон взглянул на часы. - Давайте пригласим стенографистку, продиктуем уведомление и отправим его по назначению. Доркас многозначительно взглянул на доктора Купера. Тот согласно кивнул, и помощник прокурора нажал на кнопку. - Хорошо. Я продиктую уведомление и подпишу его.

www.rulit.me

Дело о воющей собаке читать онлайн

Дело о воющей собаке

Эрл Гарднер

Год издания: 1934

Страниц: 47

Перри Мейсон в недоумении: его клиент мистер Картрайт хочет, чтобы знаменитый адвокат не только оформил его завещание, но еще и избавил от собачьего воя, доносящегося из соседнего дома. Казалось бы, это задача ветеринаров или полиции, но все оказывается не так просто.

Стр. 1 из 47

В кабинет вошла Делла Стрит.

– У нас довольно странный посетитель, – сообщила она. – Я решила предупредить тебя заранее, хотя, думаю, его стоит принять.

– Отлично, – отозвался Перри Мейсон. – Что ему нужно?

– Хочет посоветоваться насчет воющей собаки.

Перри Мейсон внешне остался невозмутимым, но в его взгляде, устремленном на секретаршу, мелькнули насмешливые искорки.

– Возможно, ему лучше обратиться к ветеринару? – предположил он.

Делла Стрит, однако, не улыбнулась.

– По-видимому, у него серьезные неприятности, – быстро сказала она. – Он все время ходит взад-вперед и выглядит так, словно не спал несколько суток. Я спросила, что у него за дело, а он ответил: о воющей собаке. Я чуть не прыснула, но посмотрела на него, и мне сразу расхотелось смеяться. Он добавил, что хочет также проконсультироваться с вами относительно завещания.

– Не люблю возиться с завещаниями. – Перри Мейсон поморщился. – Я адвокат по судебным делам.

Но Делла пропустила это мимо ушей.

– Его интересует, – продолжала она, – аннулируется ли завещание, если завещатель приговорен к смертной казни за убийство. Я спросила, кто оставил завещание, а он ответил, что намерен это сделать сам и хочет посоветоваться об этом с вами, а заодно и о воющей собаке.

Усталое лицо адвоката оживилось.

– Пригласи клиента, – велел он.

Делла Стрит открыла дверь в приемную и заговорила тоном, которым женщины инстинктивно обращаются к ребенку или тяжелобольному:

– Входите, мистер Картрайт. Мистер Мейсон примет вас.

Широкоплечий, грузноватый мужчина лет тридцати двух с загнанным взглядом карих глаз вошел в кабинет и уставился на спокойное лицо его хозяина:

– Вы Перри Мейсон, адвокат?

Мейсон кивнул:

– Садитесь.

Посетитель опустился на указанный стул, машинально вынул пачку сигарет, вставил одну из них в рот и собрался было вернуть пачку в карман, но спохватился и предложил ее Перри Мейсону.

Рука, протягивающая пачку, заметно дрожала, и проницательный взгляд адвоката сразу это отметил.

– Благодарю вас, – покачал он головой, – но я курю только свои.

Мужчина кивнул, быстро спрятал пачку в карман, чиркнул спичкой и, склонившись вперед, оперся локтем о подлокотник кресла, чтобы прикурить сигарету.

– Мой секретарь, – спокойно продолжал Перри Мейсон, – сообщила, что вы хотите поговорить со мной о воющей собаке и о завещании.

Посетитель кивнул.

– О собаке и о завещании, – точно эхо, повторил он.

– Ну, – промолвил адвокат, – давайте начнем с завещания. В собаках я не слишком разбираюсь.

Картрайт снова кивнул, глядя на Мейсона так, как неизлечимо больной смотрит на опытного врача.

Вынув из стола блокнот, Мейсон взял ручку:

– Ваше имя?

– Артур Картрайт.

– Возраст?

– Тридцать два года.

– Домашний адрес?

– Милпас-драйв, 4893.

– Вы женаты или холосты?

– Это так важно?

Держа ручку над раскрытым блокнотом, Перри Мейсон устремил на Картрайта оценивающий взгляд.

– Да, – ответил он.

Протянув дрожащую, словно в лихорадке, руку к пепельнице, Картрайт стряхнул пепел с сигареты.

– Не думаю, что это имеет значение для завещания, которое я составляю, – сухо сказал он.

– Тем не менее я должен это знать, – возразил Перри Мейсон.

– Но это никоим образом не влияет на то, как я собираюсь распорядиться своей собственностью!

Перри Мейсон ничего не сказал, но его молчание было достаточно красноречивым, чтобы заставить клиента ответить:

– Я женат.

– Имя жены?

– Пола Картрайт. Ей двадцать семь лет.

– Она проживает с вами?

– Нет.

– Тогда где?

– Не знаю.

Перри Мейсон выдержал паузу, вновь окинув внимательным взглядом изможденное лицо посетителя.

– Ладно, – заговорил он успокаивающим тоном. – Прежде чем возвращаться к этому, давайте поговорим о том, как вы хотите распорядиться вашей собственностью. У вас есть дети?

– Нет.

– Кого же вы намерены сделать наследником?

– Перед тем как ответить на этот вопрос, – быстро сказал Картрайт, – я хотел бы знать, остается ли завещание в силе независимо от того, как именно умер завещатель.

Перри Мейсон молча кивнул.

– Предположим, – продолжал Картрайт, – человек умирает на виселице или на электрическом стуле. Если его казнят за убийство, что произойдет с его завещанием?

– Как бы он ни умер, на завещании это не отражается, – ответил Мейсон.

– А сколько свидетелей необходимо для завещания?

– При одних обстоятельствах – два, а при других – ни одного.

– Что вы имеете в виду?

– Если завещание отпечатано на машинке и вы его подписываете, необходимы два свидетеля вашей подписи. Но в нашем штате, если завещание написано вашим почерком целиком, включая дату и подпись, и в документе нет другого почерка или машинописного текста, свидетели подписи не требуются. Такое завещание вполне законно.

Артур Картрайт вздохнул, казалось, с облегчением. Когда он заговорил, голос его звучал более спокойно.

– Ну, с этим пунктом вроде все ясно.

– Так кому вы намерены оставить вашу собственность? – осведомился Перри Мейсон.

– Миссис Клинтон Фоули, проживающей на Милпас-драйв, 4889.

Адвокат поднял брови:

– Соседке?

– Да, – ответил Картрайт тоном человека, желающего избежать дальнейших комментариев.

– Очень хорошо, – кивнул Мейсон. – Не забывайте, мистер Картрайт, что вы беседуете с адвокатом, а от адвоката нельзя иметь никаких секретов. Говорите правду – я не обману ваше доверие.

– Но я ведь все вам рассказываю, не так ли? – с раздражением отозвался Картрайт.

Взгляд и голос Перри Мейсона оставались бесстрастными.

– Не знаю, – промолвил он. – Я просто напомнил вам об этом. А теперь расскажите о вашем завещании.

– Я уже все рассказал.

– То есть как?

– Все, что я имею, завещается миссис Клинтон Фоули.

Перри Мейсон воткнул ручку в подставку и побарабанил по столу пальцами правой руки, внимательно глядя на собеседника.

– Ну, тогда поговорим о собаке, – сказал он.

– Собака воет, – заявил Картрайт.

Мейсон сочувственно кивнул.

– Она воет главным образом ночью, – продолжал Картрайт, – но иногда и днем. Это сводит меня с ума. Я не могу выносить это постоянное вытье. Вы ведь знаете – есть примета, что, если собака воет, кто-то поблизости скоро умрет.

– А где находится собака? – спросил Мейсон.

– В соседнем доме.

– Вы имеете в виду, – уточнил адвокат, – что миссис Клинтон Фоули живет в доме по одну сторону от вашего, а воющая собака – по другую?

– Нет, – ответил Картрайт. – Я имею в виду, что воющая собака находится в доме миссис Клинтон Фоули.

– Понятно, – кивнул Мейсон. – Советую вам, мистер Картрайт, рассказать мне все.

ruread.net

Дело о воющей собаке читать онлайн бесплатно, удобно и без регистрации

Эрл Стенли Гарднер

«Дело о воющей собаке»

Глава 1

– Проходите, мистер Картрайт. – Делла Стрит открыла дверь. – Мистер Мейсон ждет вас.

Высокий широкоплечий мужчина кивнул и прошел в кабинет.

– Вы – Перри Мейсон, – спросил он, – адвокат?

– Да, – ответил Мейсон. – Садитесь, пожалуйста.

Мужчина упал в кресло, достал сигареты, сунул одну в рот и протянул пачку Мейсону.

Задумчиво поглядев на дрожащую руку, тот отрицательно покачал головой.

– Благодарю вас, я предпочитаю другую марку.

Мужчина торопливо сунул сигареты в карман, зажег спичку и, опершись локтем о ручку кресла, прикурил.

– Моя секретарша сообщила мне, – неторопливо заметил Мейсон, – что вы хотели поговорить со мной о собаке и завещании.

– О собаке и завещании, – как эхо, откликнулся мужчина.

– Хорошо. Сначала займемся завещанием, так как в собаках я мало что смыслю, – Мейсон пододвинул к себе блокнот и взял авторучку. – Ваше имя?

– Артур Картрайт.

– Возраст?

– Тридцать два года.

– Место жительства?

– 4893, Милпас Драйв.

– Женаты, холосты?

– Разве это имеет значение?

– Да, – ответил Мейсон, взглянув на клиента.

– Для завещания это не существенно, – упорствовал тот.

– Тем не менее.

– Но я же сказал, что это не имеет отношения к моему завещанию.

– Как зовут вашу жену

– Паола Картрайт.

– Она живет с вами?

– Нет.

– Тогда где?

– Мне это не известно.

Мейсон оторвался от блокнота.

– Хорошо, – сказал он после непродолжительного молчания, – прежде чем мы вернемся к подробностям вашей семейной жизни, давайте поговорим о том, что вы собираетесь делать с вашим состоянием. У вас есть дети?

– Нет.

– Кому вы хотите оставить ваше состояние?

– Сначала скажите мне, сохраняет ли завещание силу вне зависимости от того, как умер человек, написавший его?

Перри Мейсон молча кивнул.

– Допустим, – продолжал Картрайт, – человек умер на виселице или на электрическом стуле? По приговору суда за совершенное убийство. Что произойдет с его завещанием?

– На юридическую силу завещания не влияет, каким образом расстался с жизнью написавший его человек, – ответил Мейсон.

– Сколько свидетелей должны заверить завещание?

– Двое – при одних обстоятельствах и ни одного – при других.

– Что вы имеете в виду?

– Если завещание напечатано на машинке и подписано вами, то подпись заверяется двумя свидетелями. Если завещание целиком написано от руки, включая дату и подпись, и не содержит ни одного печатного слова, то, по законам этого штата, свидетели не требуются. Такое завещание имеет юридическую силу и обязательно к исполнению.

Артур Картрайт облегченно вздохнул.

– Ну что ж, с этим, по крайней мере, все ясно.

– Кому вы хотите оставить свое состояние? – повторил Мейсон.

– Миссис Клинтон Фоули, проживающей по адресу Милпас Драйв, 4889.

Мейсон удивленно поднял брови.

– Соседке?

– Соседке, – подтвердил Картрайт.

– Очень хорошо. Но учтите, Картрайт, вы говорите со своим адвокатом. У вас не должно быть от меня секретов. Не беспокойтесь, все, сказанное здесь, останется между вами.

– Я и так ничего не скрываю, – нетерпеливо воскликнул Картрайт.

– Я в этом не уверен, – спокойно заметил Мейсон. – Однако вернемся к вашему завещанию.

– Я уже все сказал.

– Как все?

– Мою собственность я завещаю миссис Клинтон Фоули.

Перри Мейсон положил ручку на стол.

– Тогда перейдем к собаке.

– Собака воет.

Мейсон поощряюще кивнул.

– В основном она воет ночью, но иногда и днем. Этот вой сводит меня с ума. Вы же знаете, собаки воют, если кто-то умер.

– Где находится эта собака?

– В соседнем доме.

– То есть с одной стороны вашего дома живет миссис Клинтон Фоули, а с другой – воющая собака?

– Нет. Собака воет в доме Клинтона Фоули.

– Понятно, – кивнул Мейсон. – Расскажите мне обо всем, мистер Картрайт.

Посетитель вдавил окурок в пепельницу, встал, прошелся по кабинету и вернулся к креслу.

– Послушайте, я хотел бы задать еще один вопрос насчет завещания.

– Я слушаю.

– Допустим, миссис Клинтон Фоули в действительности не миссис Клинтон Фоули.

– Что вы хотите этим сказать?

– Допустим, она живет с мистером Клинтоном Фоули как законная жена, но их брак официально не зарегистрирован.

– Это не имеет значения, – неторопливо ответил Мейсон, – если в своем завещании вы охарактеризуете ее как «миссис Клинтон Фоули, проживающую с Клинтоном Фоули по адресу Милпас Драйв, 4889». Другими словами, завещатель имеет право оставить свою собственность любому. Однако необходимо, чтобы завещание четко определяло его намерения. Например, очень часто мужчины оставляют наследство своим женам, а потом оказывается, что официально они не расписаны. Иногда наследство оставлялось сыновьям, которые не были сыновьями…

– Это меня не интересует, – раздраженно перебил его Картрайт. – Я хочу знать, как обстоит дело в моем конкретном случае. Должна ли миссис Клинтон Фоули быть законной женой Клинтона Фоули.

– Это не обязательно.

– А если, – глаза Картрайта превратились в щелочки, – существует настоящая миссис Клинтон Фоули? Если Клинтон Фоули женат и не разведен со своей законной супругой, а я завещаю свою собственность миссис Клинтон Фоули, проживающей с ним в одном доме?

– Я уже объяснил вам, – терпеливо ответил Мейсон, – что главное – это намерения завещателя. Вполне достаточно, если вы напишете, что оставляете вашу собственность женщине, которая проживает по указанному адресу как жена мистера Клинтона Фоули. Но, как я понимаю, мистер Фоули еще жив?

– Разумеется, жив. Он мой сосед.

– Понятно. И мистер Фоули знает, что вы собираетесь оставить наследство его жене?

– Конечно, нет, – отрезал Картрайт. – Ему ничего не известно. Разве он должен об этом знать?

– Нет. Меня просто интересовала эта подробность.

– Он ничего не знает и не будет знать.

– Хорошо, с этим все ясно. Перейдем к собаке.

– Вы должны что-то сделать с этой собакой.

– Ваши предложения?

– Я хочу, чтобы мистера Фоули арестовали.

– На каком основании?

– На том основании, что собачий вой сводит меня с ума. Это какая-то пытка. Он научил ее выть. Раньше собака не выла. Она начала выть лишь одну или две ночи назад. Он специально раздражает меня и свою жену. Его жена больна, а собака воет, как перед чьей-то смертью, – Картрайт замолчал, тяжело дыша.

Мейсон покачал головой.

– К сожалению, мистер Картрайт, я не смогу вам помочь. В настоящее время я очень занят. К тому же, только что закончился один трудный судебный процесс и…

– Знаю, знаю, – перебил его Картрайт. – И вы думаете, что я – псих. Вы считаете, что я предлагаю вам какую-то мелочь. Это не так. Я предлагаю вам заняться очень важным делом. Я и пришел к вам именно потому, что вы выиграли тот процесс. Я следил за его ходом, даже побывал в зале суда, чтобы послушать вас. Вы – настоящий адвокат. Каждый раз вы опережали окружного прокурора минимум на один ход.

Мейсон слабо улыбнулся.

– Благодарю за добрые слова, мистер Картрайт, но вы должны понимать, что я – судебный адвокат. Составление завещаний – не мой профиль, а все, что касается собаки, можно урегулировать и без вмешательства адвоката.

– Нет! – воскликнул Картрайт. – Вы не знаете Фоули. Вы не представляете, что это за тип. Может быть, вы думаете, что у меня нет денег? У меня есть деньги, и я вам хорошо заплачу, – он вынул из кармана туго набитый бумажник, открыл его, дрожащей рукой достал три купюры и положил их на стол. – Триста долларов. Это задаток. Потом вы получите гораздо больше.

Пальцы Мейсона барабанили по столу.

– Мистер Картрайт, – медленно произнес он, – если вы хотите, чтобы я представлял вас как адвокат, прошу учесть следующее: я собираюсь делать лишь то, что, по моему убеждению, принесет вам пользу. Это понятно?

– Именно на это я и рассчитываю.

– То есть я сам буду решать, что следует предпринять для наиболее полной защиты ваших интересов.

– Хорошо, – ответил Картрайт.

Мейсон взял со стола деньги и положил их в карман.

– Договорились. Я буду представлять вас в этом деле. Значит, вы хотите, чтобы Фоули арестовали?

– Да.

– Ну что ж, это не так уж сложно. Вы должны подать жалобу, и судья выпишет ордер на арест. Но почему вы обратились ко мне? Вы хотите, чтобы я выступал в роли представителя истца?

– Вы не знаете Фоули, – повторил Артур Картрайт. – Он этого так не оставит. Он подаст на меня в суд за ложное обвинение. Может быть, он заставляет собаку выть, чтобы заманить меня в ловушку.

– Какой породы собака?

– Большая полицейская овчарка.

Перри Мейсон взглянул на Картрайта и улыбнулся.

– Если ответчик предварительно обратился к адвокату, рассказав ему все без утайки, и в дальнейшем следовал его советам, то при судебном разбирательстве дела о ложном или предумышленном обвинении это говорит в пользу ответчика. А теперь я хочу сделать так, чтобы у Клинтона Фоули не было повода подать на вас в суд. Я отведу вас к помощнику окружного прокурора, ведающему подобными вопросами. Я хочу, чтобы вы повторили ему все, что касается собаки. О завещании можно не упоминать. Если он решит, что сказанного вами достаточно для получения ордера на арест, то ордер будет выписан. Но предупреждаю заранее, вы не должны ничего скрывать. Выложите перед ним все факты, и тогда любой иск Фоули не причинит вам вреда.

Картрайт облегченно вздохнул.

– Вот теперь вы говорите дело. Именно такой совет мне и требовался. Где нам найти этого помощника прокурора?

– Сначала я позвоню ему и договорюсь о встрече, – ответил Мейсон. – Прошу меня извинить, я должен на минуту вас покинуть. Чувствуйте себя как дома.

– Постарайтесь договориться с ним на сегодня. Я не вынесу еще одной ночи с воющей собакой.

Когда Мейсон выходил из кабинета, Картрайт достал сигарету. Чтобы прикурить, ему пришлось придерживать руку со спичкой другой рукой…

Делла Стрит подняла голову.

– Рогоносец? – спросила она.

– Не знаю, – ответил Мейсон, – но попытаюсь это выяснить. Соедините меня с Питом Доркасом. Я собираюсь передать ему это дело.

Пока Делла набирала номер, Мейсон стоял у окна, глядя в бетонный колодец, откуда доносился далекий шум транспорта.

– Доркас на проводе.

Мейсон повернулся и, подойдя к столу, стоящему в углу приемной, снял трубку.

– Привет, Пит. Это Перри Мейсон. Я приведу к вам своего клиента, но хочу, чтобы вы знали заранее, о чем пойдет речь.

– Что ему нужно?

– Он хочет подать жалобу.

– По какому поводу?

– Насчет воющей собаки.

– На…

– Да, да, воющей собаки. Мне кажется, в нашем округе действует постановление, запрещающее держать воющую собаку в населенной зоне.

– Вроде бы да, но на него никто не обращал внимания. Мне во всяком случае не приходилось сталкиваться с подобными жалобами.

– Тут особый случай. Мой клиент сходит с ума от этого воя или уже чокнулся.

– Из-за воющей собаки?

– Именно это я и хочу выяснить. Если мой клиент нуждается в медицинской помощи, я бы хотел, чтобы он ее получил. Вы же понимаете, у одного вой собаки вызывает лишь легкое раздражение, а другого действительно может свести с ума.

– Это точно, – согласился Доркас. – Вы привезете его ко мне?

– Да. И я хочу, чтобы наша беседа происходила в присутствии психиатра. Не надо говорить, что он врач. Представьте его как своего ассистента, и пусть он задаст пару-тройку вопросов. Тогда, вероятно, нам станет яснее психическое состояние моего клиента.

– Я вас жду, – после короткой паузы сказал Доркас.

– Мы будем через пятнадцать минут, – и Мейсон положил трубку.

Глава 2

– Познакомьтесь с мистером Купером, – сказал Доркас, поздоровавшись с Мейсоном и Картрайтом. – Это мой ассистент.

Толстяк, сидящий у стола, встал и, широко улыбаясь, пожал руку Картрайту.

– Ну, можно начинать, – заметил Мейсон.

– Прошу садиться, – Доркас, высокий лысеющий мужчина, опустился в кресло. – Мистер Мейсон, объясните, в чем суть дела.

– У Клинтона Фоули, соседа мистера Картрайта, проживающего на Милпас Драйв, 4889, есть большая овчарка, которая воет.

– Ну, – улыбнулся Доркас, – любая собака может завыть.

Артур Картрайт сунул руку в карман, достал пачку сигарет и после секундного колебания убрал ее обратно. Глаза Купера неотступно следили за его движениями.

– Этого человека необходимо арестовать! – заявил Картрайт. – С этим пора кончать! Вы слышите? Собака не должна выть.

– Ну разумеется, – согласился Мейсон. – Именно за этим мы и пришли сюда, мистер Картрайт. Расскажите, пожалуйста, всю историю.

– Нет тут никакой истории. Собака воет, и все.

– Непрерывно? – спросил Купер.

– Да! То есть не совсем непрерывно, а через какие-то интервалы. Как будто вы не знаете, как воет собака. Черт побери! Она воет, потом замолкает и начинает выть снова.

– Что же заставляет ее выть? – поинтересовался Купер.

– Не что, а кто. Фоули, – уверенно ответил Картрайт.

– А почему? – не унимался Купер.

– Потому что Фоули знает, что этим действует мне на нервы. Вой означает чью-то смерть, а его жена тяжело больна. С этой собакой надо покончить!

Доркас коснулся толстой книги в черном кожаном переплете.

– В нашем округе действует постановление, согласно которому нарушение тишины собаками, кошками, коровами, лошадьми, цыплятами, белками, цесарками и прочей живностью рассматривается как судебно наказуемый проступок.

– Так чего же вам еще надо! – воскликнул Картрайт.

Доркас рассмеялся.

– Мне ничего не надо. Лично я тоже не люблю воющих собак. Указанное постановление и принимается для того, чтобы вынести птичники, псарни и конюшни подальше от жилой зоны. Однако Милпас Драйв – очень тихий район. Дома там довольно дороги. Какой ваш адрес, мистер Картрайт?

– 4893.

– А Фоули живет в доме 4889?

– Да.

– И тем не менее, ваши дома стоят рядом?

– Совершенно верно.

– У него большой участок?

– Да.

– А у вас?

– Средних размеров.

– Фоули богат?

– Разве это имеет значение? – рассердился Картрайт. – Разумеется, богат. Иначе он бы там не жил.

– С одной стороны, это действительно не имеет значения, – согласился Доркас. – Но вы должны понимать, что в прокуратуре ничего не должно делаться второпях. Мне бы не хотелось без всякого предупреждения арестовывать уважаемого гражданина нашего города. А что если сначала я укажу ему, что подобные нарушения порядка караются по закону?

– Это не поможет, – покачал головой Картрайт.

– Мой клиент, – вмешался Мейсон, – хочет, чтобы все было по справедливости. Вам, Доркас, виднее, как поступить в данном случае, но я настаиваю на том, что при любых обстоятельствах собака должна перестать выть. Вы же видите, что мой клиент очень нервничает. Исключительно из-за собачьего воя.

– Я не нервничаю, – возразил Картрайт. – Немного волнуюсь, и все.

– Я полагаю, – продолжал Доркас, – главное для нас – не наказание, а профилактика правонарушений. Мы напишем мистеру Фоули письмо, в котором сообщим, что к нам поступила жалоба, и напомним ему, что, согласно действующему постановлению, из-за собачьего воя его могут привлечь к судебной ответственности. И добавим, что собаку необходимо отправить в питомник, если она больна, или вызвать к ней ветеринара, – он взглянул на Картрайта. – Давно эта собака появилась у мистера Фоули?

– По крайней мере, она живет у него последние два месяца, с тех пор, как я поселился на Милпас Драйв.

– А раньше она не выла?

– Нет.

– Когда это началось?

– Две ночи назад.

– Как я понимаю, вы в натянутых отношениях с мистерам Фоули? Во всяком случае, вы не пойдете к нему домой и не попросите успокоить бедное животное?

– Нет, я этого не сделаю.

– А как насчет телефонного звонка?

– Нет.

– А если я напишу ему письмо?

– Вы не знаете Фоули. Он порвет письмо и заставит собаку выть еще громче. Он лишь посмеется, радуясь, что сумел мне насолить. Он покажет письмо жене и… – Картрайт замолчал на полуслове.

– Продолжайте, – Доркас улыбнулся. – Что еще он может сделать?

– Ничего, – пробурчал Картрайт.

– Мне кажется, – заметил Мейсон, – нас вполне устроит, если вы, мистер Доркас, напишете письмо и укажете в нем, что вам придется выписать ордер на арест, если собака не прекратит выть.

– Разумеется, я упомяну об этом, – кивнул помощник окружного прокурора.

– Однако по почте письмо не дойдет до завтрашнего дня, даже если вы отправите его сразу после нашего ухода. И я предлагаю послать его с судебным исполнителем. Пусть он вручит письмо лично мистеру Фоули или, в его отсутствие, кому-то из домочадцев. Тогда мистер Фоули поймет, что закон поддерживает жалобу мистера Картрайта.

Картрайт задумался, а потом кивнул.

– Хорошо, я согласен. Я хочу, чтобы Фоули немедленно послали письмо.

– Как только его напечатают, – заверил его Мейсон.

– Ладно, ладно, я оставляю это вам. Я поеду домой. Вы представляете мои интересы, мистер Мейсон. Проследите, чтобы письмо было отправлено. Вы это сделаете?

– Конечно. Поезжайте домой и не волнуйтесь.

Картрайт встал.

– Благодарю вас, господа. Очень рад был с вами познакомиться. Прошу извинить меня за некоторую нервозность. В последнее время я почти не спал, – и он вышел из кабинета.

– Ну? – Доркас повернулся к доктору Куперу.

– Я не хотел бы ставить диагноз на основании столь ограниченной информации, – начал тот, – но, как мне кажется, мы имеем дело со случаем маниакально-депрессивного психоза.

– Звучит достаточно серьезно, – улыбнулся Мейсон, – но не равнозначно ли это нервному расстройству?

– Нет такого понятия, как нервное расстройство, – возразил доктор Купер. – Это общераспространенное выражение, употребляемое при эндогенных и органических формах психозов.

– Хорошо, – не сдавался Мейсон, – давайте подойдем с другой стороны. Человек, страдающий маниакально-депрессивным психозом, не является сумасшедшим, не так ли?

– Он не совсем нормален.

– Но и не сумасшедший?

– Вопрос в том, что вы подразумеваете под этим словом. Юридически – нет, если вас интересует, будет ли он нести ответственность за совершенное преступление.

– Нет, я говорю о другом. Это душевное заболевание, не так ли?

– Совершенно верно.

– И излечимое?

– Да.

– Очень хорошо. А теперь давайте избавимся от воющей собаки.

– Кстати, – заметил Доркас, – кроме ничем не подтвержденного заявления Картрайта, у нас нет доказательств того, что собака действительно выла.

– Ерунда. Вы же не выписываете ордер на арест. Пошлите Фоули уведомление о том, что его обвиняют в нарушении такого-то постановления, и объясните ему, о чем идет речь. Если собака воет, он ее успокоит, если нет – позвонит по телефону и скажет об этом, – Мейсон повернулся к доктору Куперу. – Воющая собака не может оказаться галлюцинацией?

– При маниакально-депрессивном психозе у больных бывают галлюцинации, но при этом заболевании более характерны резкие смены настроения.

Мейсон взглянул на часы.

– Давайте пригласим стенографистку, продиктуем уведомление и отправим его по назначению.

Доркас многозначительно взглянул на доктора Купера. Тот согласно кивнул, и помощник прокурора нажал на кнопку.

– Хорошо. Я продиктую уведомление и подпишу его.

Глава 3

Когда Перри Мейсон появился в приемной, его секретарша Делла Стрит заканчивала разбор почты.

– Доброе утро, – поздоровался он. – Что новенького, Делла?

– Письмо от мужчины, который вчера приходил сюда.

– Какого мужчины?

– Который жаловался на собачий вой.

– А, – улыбнулся Мейсон. – Картрайт. Интересно, спал ли он этой ночью?

– Письмо доставлено специальным посыльным. Должно быть, его отправили около полуночи.

– Что-нибудь еще насчет собаки?

– Он прислал завещание и, – Делла оглядела приемную, будто опасаясь, что кто-то услышит ее слова, – десять тысячедолларовых банкнот.

– Десять тысяч наличными? – удивленно переспросил Мейсон.

– Да.

– Посланные по почте?

– Да.

– Ценным письмом?

– Нет, но со специальным посыльным.

– Черт побери!

Делла Стрит, встав из-за стала, подошла к сейфу, достала пухлый конверт и передала его Мейсону.

– Вы говорите, он прислал завещание?

– Да.

– А письмо?

– Скорее, короткую записку.

Мейсон вытащил банкноты, внимательно осмотрел их и сунул в карман.

Затем он прочел вслух записку Картрайта.

«Уважаемый мистер Мейсон!

Я видел вас во время последнего процесса и убедился, что вы честный человек и настоящий боец. Прошу вас заняться этим делом. В конверт я кладу десять тысяч долларов и завещание. Десять тысяч долларов – задаток. Я хочу, чтобы вы представляли лицо, указанное в завещании, в пользу которого оставлена моя собственность, и защищали его интересы. Теперь я знаю, почему выла собака.

Я написал завещание согласно вашему совету. Возможно, вам не придется отстаивать его в суде или защищать интересы моего наследника. В противном случае, вы получите десять тысяч плюс триста долларов, переданные вам вчера.

Благодарю за оказанную мне помощь.

Искренне ваш,

Артур Картрайт».

Перри Мейсон с сомнением покачал головой и достал из кармана сложенные банкноты.

– Мне хотелось бы оставить эти деньги у себя.

– Так оставьте! – воскликнула Делла. – Почему бы и нет! Ведь в письме говорится, что это задаток.

Мейсон вздохнул и положил банкноты на стол.

– Этот Картрайт – сумасшедший, натуральный сумасшедший.

– С чего вы это взяли? – спросила Делла.

– Это не вызывает никаких сомнений.

– Но вчера вы так не думали?

– Да, мне показалось, что он чем-то очень взволнован.

– Но вы не приняли его за сумасшедшего?

– Ну, не совсем.

– А сегодня, после получения письма, вы решили, что он – псих?

– Видите ли, Делла, в наши дни расчет наличными – это отклонение от нормы. Этот человек за последние двадцать четыре часа дважды расплатился со мной именно наличными, причем десять тысяч он прислал простым письмом.

– Вероятно, у него не было возможности послать их иначе.

– Возможно, – согласился Мейсон. – Вы прочли завещание?

– Нет. Как только я увидела, что лежит в конверте, я положила его в сейф.

– Хорошо. Давайте посмотрим, что он там пишет.

Мейсон развернул лист бумаги с надписью «Последнее завещание Артура Картрайта» и, прочитав написанное, медленно кивнул.

– Ну что ж, отличное завещание. Все написано от руки: дата, подпись и прочее.

– Он оставил что-нибудь вам? – полюбопытствовала Делла. – Или я не должна об этом знать?

Мейсон хмыкнул.

– Разумеется, – ответил он. – Вы должны знать об этом. Мой метод ведения судебных процессов несколько отличается от общепринятого, в результате чего меня вполне могут пристрелить. Поэтому я хочу, чтобы впоследствии вы смогли разобраться в моих делах. Итак, он оставляет львиную долю своего состояния одному лицу, женщине, а мне – десять процентов от наследства, при условии, что я буду представлять эту женщину по любым правовым проблемам, которые могут возникнуть в связи с завещанием, смертью завещателя или с ее семейными взаимоотношениями.

– Широкое поле деятельности, не так ли? – заметила Делла.

– Этот человек, – задумчиво продолжал Мейсон, – или писал под диктовку опытного адвоката, или обладает острым умом. Сумасшедший не способен составить подобное завещание. Все логично и взаимосвязано. Девять десятых наследства отходят миссис Клинтон Фоули, остальное – мне. Он оговаривает… – брови Мейсона медленно поползли вверх.

– В чем дело? – забеспокоилась Делла. – Что-нибудь серьезное? Ошибка в завещании?

– Нет, – медленно ответил Мейсон, – ошибки нет. Но есть нечто очень странное, – он подошел к двери, ведущей в коридор, и запер ее на ключ. – Никаких посетителей, Делла, пока мы не разберемся с этим делом.

– Так что же произошло?

– Вчера, – Мейсон понизил голос до шепота, – этот человек говорил, что хочет оставить свою собственность миссис Клинтон Фоули, и беспокоился, не отразится ли на законности завещания тот факт, что женщина, проживающая с Фоули как миссис Клинтон Фоули, в действительности не является его женой.

– То есть их брак не зарегистрирован, – уточнила Делла.

– Совершенно верно. Итак, вчера его интересовал вопрос, получит ли наследство женщина, проживающая по определенному адресу и указанная в завещании как миссис Клинтон Фоули, если потом выяснится, что она лишь прикрывается этим именем. Выходит, Картрайт не сомневался, что под именем миссис Клинтон Фоули скрывается другая женщина. И я объяснил ему, что для определения лица, в пользу которого оставляется собственность, достаточно указать в завещании известные завещателю имя и адрес этого человека, например, описав его как «женщину, проживающую с Клинтоном Фоули на Милпас Драйв, 4889, под именем миссис Клинтон Фоули».

– Он так и сделал? – поинтересовалась Делла.

– Нет, – Мейсон покачал головой. – Он оставил наследство миссис Клинтон Фоули, законной супруге Клинтона Фоули, проживающего в этом городе на Милпас Драйв, 4889.

– Так что от этого изменилось?

– Все. Если окажется, что женщина, проживающая с Клинтоном Фоули, не расписана с ним, она ничего не получит. Наследство оставлено законной жене Клинтона Фоули, а адрес определяет место жительство самого Фоули, а не его жены.

– Вы думаете, что Картрайт неправильно истолковал ваши слова?

– Не знаю, – нахмурился адвокат. – Во всяком случае, в остальном он не ошибся. Поищите Картрайта по телефонному справочнику. Милпас Драйв, 4893. У него должен быть телефон. Немедленно свяжитесь с ним. Скажите, что это очень важно.

Не успела она протянуть руку к телефонному аппарату, как раздался звонок.

– Приемная Перри Мейсона, – ответила Делла, сняв трубку, и, послушав несколько секунд, добавила: – Одну минуту.

– Это Пит Доркас, – сказала она, прикрыв трубку рукой. – Он хочет срочно поговорить с вами насчет Картрайта.

Мейсон взял трубку.

– Слушаю.

– Боюсь, Мейсон, – послышался скрипучий голос Доркаса, – мне придется отправить вашего клиента Картрайта в психиатрическую лечебницу.

– Что он еще натворил?

– Скорее всего, собачий вой – плод его больного воображения. Клинтон Фоули рассказал мне, в чем дело, и убедил меня, что этот Картрайт не только психически неустойчив, но и опасен, так как находится на грани того, чтобы преступить закон и совершить насилие.

– Когда вы говорили с Фоули? – спросил Мейсон, взглянув на часы.

– Только что.

– Он все еще у вас?

– Да.

– Хорошо. Задержите его на несколько минут. Как адвокат Картрайта, я имею право услышать рассказ Фоули. Я выезжаю немедленно.

Прежде чем Доркас успел возразить, Мейсон бросил трубку и повернулся к Делле Стрит.

– Повторяю, свяжитесь с Картрайтом. Скажите, что я должен встретиться с ним как можно быстрее. Ему необходимо уйти из дому и переехать в отель. Пусть он зарегистрируется под своим именем, а потом сообщит вам название отеля. Попросите его держаться подальше от моей конторы и не возвращаться домой прежде, чем я переговорю с ним. А сейчас я еду к окружного проку

ubooki.ru

Читать онлайн книгу «Дело о воющей собаке» бесплатно — Страница 1

Эрл Стенли Гарднер

Дело о воющей собаке

Глава 1

В кабинет вошла Делла Стрит.

– У нас довольно странный посетитель, – сообщила она. – Я решила предупредить тебя заранее, хотя, думаю, его стоит принять.

– Отлично, – отозвался Перри Мейсон. – Что ему нужно?

– Хочет посоветоваться насчет воющей собаки.

Перри Мейсон внешне остался невозмутимым, но в его взгляде, устремленном на секретаршу, мелькнули насмешливые искорки.

– Возможно, ему лучше обратиться к ветеринару? – предположил он.

Делла Стрит, однако, не улыбнулась.

– По-видимому, у него серьезные неприятности, – быстро сказала она. – Он все время ходит взад-вперед и выглядит так, словно не спал несколько суток. Я спросила, что у него за дело, а он ответил: о воющей собаке. Я чуть не прыснула, но посмотрела на него, и мне сразу расхотелось смеяться. Он добавил, что хочет также проконсультироваться с вами относительно завещания.

– Не люблю возиться с завещаниями. – Перри Мейсон поморщился. – Я адвокат по судебным делам.

Но Делла пропустила это мимо ушей.

– Его интересует, – продолжала она, – аннулируется ли завещание, если завещатель приговорен к смертной казни за убийство. Я спросила, кто оставил завещание, а он ответил, что намерен это сделать сам и хочет посоветоваться об этом с вами, а заодно и о воющей собаке.

Усталое лицо адвоката оживилось.

– Пригласи клиента, – велел он.

Делла Стрит открыла дверь в приемную и заговорила тоном, которым женщины инстинктивно обращаются к ребенку или тяжелобольному:

– Входите, мистер Картрайт. Мистер Мейсон примет вас.

Широкоплечий, грузноватый мужчина лет тридцати двух с загнанным взглядом карих глаз вошел в кабинет и уставился на спокойное лицо его хозяина:

– Вы Перри Мейсон, адвокат?

Мейсон кивнул:

– Садитесь.

Посетитель опустился на указанный стул, машинально вынул пачку сигарет, вставил одну из них в рот и собрался было вернуть пачку в карман, но спохватился и предложил ее Перри Мейсону.

Рука, протягивающая пачку, заметно дрожала, и проницательный взгляд адвоката сразу это отметил.

– Благодарю вас, – покачал он головой, – но я курю только свои.

Мужчина кивнул, быстро спрятал пачку в карман, чиркнул спичкой и, склонившись вперед, оперся локтем о подлокотник кресла, чтобы прикурить сигарету.

– Мой секретарь, – спокойно продолжал Перри Мейсон, – сообщила, что вы хотите поговорить со мной о воющей собаке и о завещании.

Посетитель кивнул.

– О собаке и о завещании, – точно эхо, повторил он.

– Ну, – промолвил адвокат, – давайте начнем с завещания. В собаках я не слишком разбираюсь.

Картрайт снова кивнул, глядя на Мейсона так, как неизлечимо больной смотрит на опытного врача.

Вынув из стола блокнот, Мейсон взял ручку:

– Ваше имя?

– Артур Картрайт.

– Возраст?

– Тридцать два года.

– Домашний адрес?

– Милпас-драйв, 4893.

– Вы женаты или холосты?

– Это так важно?

Держа ручку над раскрытым блокнотом, Перри Мейсон устремил на Картрайта оценивающий взгляд.

– Да, – ответил он.

Протянув дрожащую, словно в лихорадке, руку к пепельнице, Картрайт стряхнул пепел с сигареты.

– Не думаю, что это имеет значение для завещания, которое я составляю, – сухо сказал он.

– Тем не менее я должен это знать, – возразил Перри Мейсон.

– Но это никоим образом не влияет на то, как я собираюсь распорядиться своей собственностью!

Перри Мейсон ничего не сказал, но его молчание было достаточно красноречивым, чтобы заставить клиента ответить:

– Я женат.

– Имя жены?

– Пола Картрайт. Ей двадцать семь лет.

– Она проживает с вами?

– Нет.

– Тогда где?

– Не знаю.

Перри Мейсон выдержал паузу, вновь окинув внимательным взглядом изможденное лицо посетителя.

– Ладно, – заговорил он успокаивающим тоном. – Прежде чем возвращаться к этому, давайте поговорим о том, как вы хотите распорядиться вашей собственностью. У вас есть дети?

– Нет.

– Кого же вы намерены сделать наследником?

– Перед тем как ответить на этот вопрос, – быстро сказал Картрайт, – я хотел бы знать, остается ли завещание в силе независимо от того, как именно умер завещатель.

Перри Мейсон молча кивнул.

– Предположим, – продолжал Картрайт, – человек умирает на виселице или на электрическом стуле. Если его казнят за убийство, что произойдет с его завещанием?

– Как бы он ни умер, на завещании это не отражается, – ответил Мейсон.

– А сколько свидетелей необходимо для завещания?

– При одних обстоятельствах – два, а при других – ни одного.

– Что вы имеете в виду?

– Если завещание отпечатано на машинке и вы его подписываете, необходимы два свидетеля вашей подписи. Но в нашем штате, если завещание написано вашим почерком целиком, включая дату и подпись, и в документе нет другого почерка или машинописного текста, свидетели подписи не требуются. Такое завещание вполне законно.

Артур Картрайт вздохнул, казалось, с облегчением. Когда он заговорил, голос его звучал более спокойно.

– Ну, с этим пунктом вроде все ясно.

– Так кому вы намерены оставить вашу собственность? – осведомился Перри Мейсон.

– Миссис Клинтон Фоули, проживающей на Милпас-драйв, 4889.

Адвокат поднял брови:

– Соседке?

– Да, – ответил Картрайт тоном человека, желающего избежать дальнейших комментариев.

– Очень хорошо, – кивнул Мейсон. – Не забывайте, мистер Картрайт, что вы беседуете с адвокатом, а от адвоката нельзя иметь никаких секретов. Говорите правду – я не обману ваше доверие.

– Но я ведь все вам рассказываю, не так ли? – с раздражением отозвался Картрайт.

Взгляд и голос Перри Мейсона оставались бесстрастными.

– Не знаю, – промолвил он. – Я просто напомнил вам об этом. А теперь расскажите о вашем завещании.

– Я уже все рассказал.

– То есть как?

– Все, что я имею, завещается миссис Клинтон Фоули.

Перри Мейсон воткнул ручку в подставку и побарабанил по столу пальцами правой руки, внимательно глядя на собеседника.

– Ну, тогда поговорим о собаке, – сказал он.

– Собака воет, – заявил Картрайт.

Мейсон сочувственно кивнул.

– Она воет главным образом ночью, – продолжал Картрайт, – но иногда и днем. Это сводит меня с ума. Я не могу выносить это постоянное вытье. Вы ведь знаете – есть примета, что, если собака воет, кто-то поблизости скоро умрет.

– А где находится собака? – спросил Мейсон.

– В соседнем доме.

– Вы имеете в виду, – уточнил адвокат, – что миссис Клинтон Фоули живет в доме по одну сторону от вашего, а воющая собака – по другую?

– Нет, – ответил Картрайт. – Я имею в виду, что воющая собака находится в доме миссис Клинтон Фоули.

– Понятно, – кивнул Мейсон. – Советую вам, мистер Картрайт, рассказать мне все.

Картрайт раздавил окурок в пепельнице, поднялся, быстро подошел к окну, посмотрел наружу невидящими глазами, затем повернулся и возвратился к столу.

– Есть еще один вопрос по поводу завещания, – сказал он.

– Да?

– Предположим, миссис Клинтон Фоули в действительности не миссис Клинтон Фоули?

– Что вы имеете в виду?

– Допустим, она живет с Клинтоном Фоули как его жена, но на самом деле таковой не является?

– Это ничего не изменит, – медленно произнес Мейсон, – если вы описали ее в завещании как «миссис Клинтон Фоули, женщину, которая в настоящее время проживает с Клинтоном Фоули на Милпас-драйв, 4889, в качестве его жены». Другими словами, завещатель имеет право оставить свою собственность тому, кому пожелает. Терминология описания важна лишь в том смысле, в каком она объясняет намерения завещателя. Например, зачастую мужчины, умирая, оставляли собственность своим женам, но выяснялось, что они не являлись законными супругами. Бывали даже случаи, когда люди завещали имущество сыновьям, а потом оказывалось, что они вовсе не их сыновья…

– Меня не заботит подобная чепуха, – нетерпеливо прервал Артур Картрайт. – Я спрашиваю вас о конкретном случае. Это что-то меняет или нет?

– Абсолютно ничего, – ответил Мейсон.

Взгляд Картрайта внезапно стал хитрым.

– Ну а если существует настоящая миссис Клинтон Фоули? Предположим, Клинтон Фоули когда-то вступил в законный брак и до сих пор не развелся, а я завещаю свою собственность миссис Клинтон Фоули?

– Я уже объяснил вам, – ответил Перри Мейсон тоном человека, успокаивающего беспочвенные страхи, – что важны только намерения завещателя. Если вы оставляете собственность женщине, которая сейчас проживает по указанному адресу в качестве жены Клинтона Фоули, этого вполне достаточно. Но, насколько я понимаю, Клинтон Фоули жив?

– Конечно, жив. Он мой сосед.

– Ясно, – небрежно произнес Мейсон, осторожно нащупывая путь к тому, что его занимало. – И мистер Клинтон Фоули знает, что вы намерены завещать вашу собственность его жене?

– Разумеется, нет, – сердито отозвался Картрайт. – Он ведь и не должен знать, верно?

– Верно, – кивнул Мейсон. – Я просто поинтересовался.

– Ну, он об этом не знает и не узнает!

– Превосходно, – сказал Мейсон. – С завещанием мы разобрались. Как насчет собаки?

– С собакой нужно что-то сделать.

– Что именно вы хотите предпринять?

– Я хочу, чтобы Фоули арестовали.

– На каком основании?

– На таком, что он сводит меня с ума. Так нельзя обращаться с собакой. Это часть плана преследования! Этот человек прекрасно знает, как я отношусь к собачьему вою! Он купил собаку и научил ее выть! Собака раньше не выла – это началось только в последнюю ночь или две. Он делает это специально, чтобы изводить меня и свою жену! Она лежит больная в постели, а собака рядом воет! Значит, рядом кто-то скоро должен умереть!

Картрайт говорил быстро, лихорадочно сверкая глазами и беспорядочно жестикулируя.

Мейсон поджал губы.

– Думаю, – произнес он, – я не смогу заняться вашим делом, мистер Картрайт. Сейчас я очень занят – только что вернулся с процесса об убийстве и…

– Знаю, – прервал Картрайт. – Вы думаете, что я спятил и беспокою вас из-за ерунды. Но это не так. Уверяю вас, это одно из самых крупных дел, которыми вам когда-либо приходилось заниматься. Я потому и пришел, что вы вели то дело об убийстве. Я был в суде и слушал вас. Вы отличный адвокат – с самого начала обошли на корпус окружного прокурора.

Мейсон улыбнулся.

– Благодарю за лестное мнение, мистер Картрайт, – сказал он, – но вы должны понимать, что моя работа в основном протекает в суде. Я специализировался на судебных процессах. Составление завещаний не совсем по моей части, а историю с воющей собакой, по-моему, можно уладить без помощи адвоката…

– Нет, нельзя, – возразил Картрайт. – Вы не знаете, что за тип этот Фоули. Возможно, думаете, что гонорар не будет стоить потраченного вами времени, но я хорошо заплачу.

Вынув из кармана туго набитый бумажник, Картрайт открыл его, извлек три купюры и протянул их адвокату, но деньги выскользнули из его дрожащих пальцев и упали на блокнот.

– Здесь триста долларов, – сказал он. – Это задаток. По окончании дела заплачу вам гораздо больше. Я еще не был в банке и не снял деньги со счета, но собираюсь это сделать. У меня достаточно денег в банковском сейфе…

Но Перри Мейсон не стал обсуждать вопрос о гонораре. Кончики его твердых чувствительных пальцев бесшумно постукивали по столу.

– Если я буду действовать в качестве вашего адвоката, мистер Картрайт, – медленно проговорил он, – то так, как сочту наилучшим для вашего блага и ваших интересов. Вы это понимаете?

– Конечно, понимаю. Этого я от вас и хочу. Только согласитесь взяться за это дело – большего и не прошу.

Перри Мейсон подобрал три сотенные купюры, сложил их и сунул в карман.

– Хорошо, – кивнул он. – Я займусь этим. Вы хотите, чтобы Фоули арестовали, не так ли?

– Да.

– Это не должно составить особого труда. Вы просто подадите жалобу под присягой, и магистрат выпишет ордер на арест. Но почему вы решили нанять для этого меня? Хотите, чтобы я выступал в суде от вашего имени?

– Вы не знаете Клинтона Фоули, – упрямо повторил Артур Картрайт. – Он мне отомстит. Вчинит против меня иск за злонамеренное судебное преследование, а возможно, просто заставит собаку выть, чтобы заманить меня в ловушку.

– Что у него за собака? – спросил Мейсон.

– Здоровенная полицейская овчарка.

Несколько секунд Перри Мейсон разглядывал собственные пальцы, барабанящие по столу, потом ободряюще улыбнулся Картрайту.

– С юридической точки зрения, – заметил он, – всегда является хорошей защитой подать иск о злонамеренном судебном преследовании, если человек посоветуется с адвокатом, изложит ему все факты и будет действовать согласно его советам. Но я намерен избавить вас от угрозы подобного иска. Поведу вас к заместителю окружного прокурора, который занимается такими делами. Вы расскажете ему вашу историю – я имею в виду о собаке. О завещании рассказывать незачем. Если он решит, что следует выписать ордер, тогда все в порядке. Но предупреждаю: вы должны сообщить ему все факты. Рассказав обо всем честно и откровенно, вы получите надежную защиту против любого иска, который может подать Фоули.

Картрайт облегченно вздохнул:

– Теперь вы говорите разумно. Это как раз такой совет, за который я готов платить. Где мы найдем этого заместителя окружного прокурора?

– Я позвоню ему и договорюсь о встрече, – сказал Мейсон. – С вашего позволения, попытаюсь с ним связаться. Посидите немного здесь и чувствуйте себя как дома. Сигареты в этой коробке, и…

– Не беспокойтесь. – Картрайт похлопал себя по карману. – У меня есть свои. Идите и договаривайтесь. Чем скорее состоится встреча, тем лучше. Я не вынесу еще одной ночи этого кошмарного воя.

– Хорошо. – Мейсон отодвинул вращающийся стул и направился к двери в приемную. Когда он открыл ее движением могучего плеча, Артур Картрайт прикуривал вторую сигарету. Рука его при этом так дрожала, что он придерживал ее другой рукой.

Мейсон шагнул в приемную.

Делла Стрит, его двадцатисемилетняя секретарша, взглянула на него с понимающей улыбкой.

– Чокнутый? – спросила она.

– Не знаю, – ответил Перри Мейсон. – Но собираюсь узнать. Соедини меня с Питом Доркасом. Хочу рассказать ему об этом.

Девушка кивнула и быстро набрала номер. Перри Мейсон подошел к окну и остановился, расставив ноги, загородив свет широкими плечами и задумчиво уставясь на бетонное ущелье, откуда доносились гудки автомобилей и шум транспорта. Послеполуденный свет падал на его чеканные черты, придавая лицу загорелый вид.

– Можете говорить, – сказала Делла Стрит.

Повернувшись, Мейсон сделал два быстрых шага и схватил трубку телефона на письменном столе в углу комнаты. Проворные пальцы Деллы быстро переключили связь на параллельный аппарат.

– Привет, Пит, – заговорил адвокат. – Это Перри Мейсон. Я собираюсь привести к тебе одного человека и хочу все объяснить заранее.

У Пита Доркаса был высокий скрипучий голос кабинетного юриста, поднаторевшего в объяснении технических формальностей тем, кто в этом нуждался.

– Поздравляю с победой, Перри. Все было отлично продумано. Я говорил обвинителю, что слабое место этого дела – элемент времени, и предупреждал, что он проиграет, если не сможет объяснить присяжным тот звонок насчет украденного автомобиля.

– Благодарю, – лаконично отозвался Мейсон. – Я всего лишь воспользовался шансами.

– Да, ты всегда ими пользуешься и потому выигрываешь. Это мне и нравится в тебе. Я говорил ребятам, что они катаются по тонкому льду. Как насчет того человека, которого ты намерен ко мне привести? Чего он хочет?

– Подать жалобу.

– На что?

– На воющую собаку.

– Как?!

– Ты не ослышался – на воющую собаку. По-моему, в округе действует указ, запрещающий держать собак, которые воют, в густонаселенных местах – неважно, находятся ли они в черте города или нет.

– Такой указ есть, но никто не обращает на него внимания. Я, во всяком случае, никогда не принимал в связи с ним никаких мер.

– Но это другое дело, – сказал Мейсон. – Мой клиент буквально сходит с ума, если только уже не сошел.

– Из-за воющей собаки? – осведомился Доркас.

– Не знаю, но собираюсь узнать. Если он нуждается в лечении, я хочу, чтобы его лечили. Если он на грани нервного срыва, я хочу дать ему шанс выкарабкаться. Как ты понимаешь, одного человека собачий вой может просто раздражать, а другого довести до безумия.

– И ты намерен привести его ко мне?

– Да. И я хочу, чтобы при вашем разговоре присутствовал психиатр. Только не говори, что это врач, – представь его как своего ассистента. Пускай послушает вашу беседу и, может быть, задаст пару вопросов. Если этот человек нуждается в медицинском уходе, позаботься, чтобы ему его обеспечили.

– А если он этого не захочет?

– Я же сказал, – ответил Мейсон, – что мы должны ему это обеспечить.

– Тебе придется подписать жалобу и получить разрешение на психиатрическую экспертизу, – предупредил Доркас.

– Знаю, – сказал Мейсон. – Я охотно подпишу все, что требуется, если мой клиент нуждается в лечении. Просто я хочу это выяснить. Если он сумасшедший, то пусть его лечат, а если нет, то пусть по его заявлению примут меры. Я пытаюсь действовать в его интересах, понимаешь?

– Понимаю, – отозвался Доркас.

– Тогда мы будем у тебя через пятнадцать минут. – Мейсон положил трубку.

Надев шляпу, он открыл дверь в кабинет и кивнул Картрайту:

– Все в порядке – он ждет нас у себя в офисе. У вас есть машина или поедем на такси?

– На такси, – ответил Картрайт. – Я слишком нервничаю, чтобы сидеть за рулем.

Глава 2

Пит Доркас, подняв из-за видавшего виды письменного стола свою тощую фигуру, устремил стальной взгляд на Артура Картрайта, которого представил ему Перри Мейсон, и произнес обычную в подобных случаях вежливую фразу. Полуобернувшись, он указал на маленького толстого человечка, чье лицо, казалось, излучало добродушие. Однако первому впечатлению противоречила настороженность, таящаяся в глубине блестящих серых глаз.

– Познакомьтесь с мистером Купером – моим ассистентом, – представил его Доркас.

Толстенький человечек улыбнулся, шагнул вперед и обменялся рукопожатиями с Картрайтом, задержав его руку в своей чуть дольше положенного и окинув его лицо быстрым оценивающим взглядом.

– Ну, – сказал Мейсон, – полагаю, мы можем приступать?

– Разумеется, – кивнул Доркас, садясь за стол.

Это был высокий, худощавый, лысый мужчина. В его скуластом лице ощущался быстрый и хваткий ум, отчего собеседникам нередко становилось не по себе.

– Речь идет о собаке, – начал Перри Мейсон. – Клинтон Фоули, проживающий на Милпас-драйв, 4889, рядом с домом мистера Картрайта, держит полицейскую овчарку, которая воет.

– Ну, – с усмешкой заметил Доркас, – если собаке позволяют кусаться, то ей можно позволить и повыть.

Артур Картрайт не улыбнулся. Сунув руку в карман, он вытащил пачку сигарет, но после недолгого колебания вернул ее на прежнее место.

Блестящие глазки Купера, продолжавшие изучать Картрайта, на момент стали серьезными, затем вновь заискрились добродушием.

– Этого человека нужно арестовать, – заявил Картрайт. – Слышите? Вытье следует прекратить!

– Разумеется, – кивнул Мейсон. – Для этого мы здесь и собрались, мистер Картрайт. Расскажите им вашу историю.

– Нет никакой истории. Собака воет – вот и все.

– Постоянно? – осведомился Купер.

– Да, постоянно. Конечно, не все время, а с промежутками – знаете, как воют собаки. Ни одна псина не может выть непрерывно – повоет, перестанет и снова начинает выть.

– А что заставляет ее выть? – спросил Купер.

– Фоули, – уверенно отозвался Картрайт.

– Почему? – допытывался Купер.

– Потому что он знает, что это доводит до белого каления меня и его жену. Она больна, а собачий вой предвещает смерть. Говорю вам, это нужно прекратить!

Доркас пробежал пальцем по оглавлению книги в кожаном переплете и ворчливо заметил:

– Ну, существует указ, что если кто-нибудь держит собаку, корову, лошадь, цыплят, петуха, цесарку – любое животное или птицу – в населенном районе, неважно, в черте города или нет, причиняя беспокойство окружающим, то это считается правонарушением.

– Тогда что еще вам нужно? – осведомился Картрайт.

– Лично мне ничего не нужно, – засмеялся Доркас. – Я не жалую ни воющих собак, ни кукарекающих петухов. Это постановление приняли в свое время с целью держать молочные фермы и конюшни подальше от населенных районов. Милпас-драйв, безусловно, к ним относится. Там находится несколько дорогих жилых домов. Какой у вас адрес, мистер Картрайт?

– Сорок восемь девяносто три.

– А Фоули проживает в доме номер 4889?

– Да.

– Тем не менее эти дома расположены рядом?

– Да.

– У вас большой участок?

– Средний. Большой у Фоули.

– Он состоятельный человек?

– Какое это имеет значение? – с раздражением спросил Картрайт. – Конечно, состоятельный, иначе он бы не жил там.

– В принципе это не имеет отношения к делу, – медленно ответил Доркас, – но мы должны действовать осмотрительно. Я не хотел бы арестовывать респектабельного гражданина без предупреждения. Предположим, я предупрежу его?

– От этого не будет никакого толку, – буркнул Картрайт.

– Мой клиент, – с достоинством произнес Перри Мейсон, – желает действовать по справедливости. Вы можете использовать методы на ваше усмотрение, Доркас, но я намерен настаивать, чтобы собачий вой прекратился раз и навсегда. Вы сами видите, что из-за этого мой клиент пребывает в нервном состоянии.

– Я не нервничаю, а просто слегка расстроен, – огрызнулся Картрайт.

Мейсон молча склонил голову. Купер посмотрел на него, едва заметно кивнул и вновь устремил взгляд на Картрайта.

– Думаю, – снова заговорил Доркас, – что прокуратура не должна начинать судебное преследование без предупреждения. Мы отправим письмо мистеру Фоули, уведомив его о жалобе и напомнив об указе, согласно которому содержание подобной собаки является правонарушением. Мы объясним ему, что, если собака больна, ее следует поместить в лечебницу или питомник вплоть до выздоровления.

Перри Мейсон посмотрел на Картрайта. Тот попытался заговорить, но его сразу же прервал Доркас:

– Сколько времени там находится собака, мистер Картрайт?

– Точно не знаю – не менее двух месяцев. Я сам живу на Милпас-драйв всего два месяца. Все это время собака была там.

– Но раньше она не выла?

– Нет.

– А когда начала выть?

– Прошлой или позапрошлой ночью.

– Насколько я понимаю, – сказал Доркас, – ваши отношения с мистером Фоули хорошими не назовешь. Полагаю, вы не станете просить его, чтобы он заставил свою собаку прекратить выть?

– Не стану.

– Как насчет того, чтобы позвонить ему по телефону?

– Ни за что!

– Ну, предположим, я ему напишу…

– Вы не знаете Фоули, – с горечью промолвил Картрайт. – Он разорвет ваше письмо и заставит собаку выть еще сильнее. Ваше послание вызовет у него только злобную радость – ведь это доказывает, что ему удалось меня достать. Он покажет письмо жене и… – Картрайт внезапно умолк.

– Продолжайте, – подбодрил его Доркас. – Что еще он сделает?

– Ничего, – мрачно буркнул Картрайт.

– Думаю, – вмешался Мейсон, – нас удовлетворит ваше письмо, мистер Доркас, при условии, что, если собака не перестанет выть, будет выписан ордер.

– Разумеется, – согласился заместитель окружного прокурора.

– Но письмо, отправленное по почте, доставят не раньше завтрашнего дня, даже если вы вышлете его немедленно, – продолжал Мейсон. – Предлагаю вам составить официальное уведомление и послать его с одним из ваших сотрудников. Пусть он вручит послание лично Фоули, а если он отсутствует, кому-нибудь из его домочадцев. Тогда Фоули убедится, что жалоба мистера Картрайта имеет юридическое обоснование.

Картрайт упрямо тряхнул головой.

– Я хочу, чтобы его арестовали, – заявил он.

– Вы передали дело в мои руки, мистер Картрайт, – терпеливо сказал Перри Мейсон, – поэтому не забывайте то, что я вам говорил. Вы сами утверждали, что Фоули мстителен, что он состоятельный человек и может принять против вас ответные шаги. Если это произойдет, вам придется доказывать, что вы действовали честно и добросовестно. Думаю, меры, предложенные мистером Доркасом с внесенными мною изменениями, сделают ваш статус безупречным с юридической точки зрения. Советую вам согласиться на эту процедуру.

Картрайт исподлобья посмотрел на Мейсона.

– А если я не соглашусь? – осведомился он.

– При таких обстоятельствах, – тем же терпеливым тоном отозвался Мейсон, – вам лучше обратиться к другому адвокату, к чьим советам вы отнесетесь с бóльшим доверием.

Несколько секунд Картрайт молчал, потом внезапно кивнул:

– Хорошо, согласен. Но я хочу, чтобы вы послали уведомление прямо сейчас.

– Как только оно будет подготовлено, – успокаивающе произнес Перри Мейсон.

– Тогда я поручаю это вам и возвращаюсь домой. Вы представляете мои интересы, мистер Мейсон, поэтому оставайтесь здесь и проследите, чтобы уведомление доставили по адресу.

– Разумеется, – заверил его Мейсон. – Вы можете идти домой и отдыхать, мистер Картрайт. Предоставьте все мне.

Картрайт снова кивнул и подошел к двери.

– Благодарю вас, джентльмены, – сказал он. – Был рад с вами познакомиться. Простите, если я немного не в своей тарелке – я ведь почти не спал.

Дверь за ним захлопнулась.

– Ну? – осведомился Пит Доркас, повернувшись к доктору Куперу.

Психиатр соединил кончики пальцев на круглом брюшке. Добродушные искорки в его глазах исчезли как по волшебству.

– Ну, – отозвался он, – я бы не хотел ставить диагноз на основании ограниченных признаков, доступных в настоящее время, но, по-моему, мы имеем дело со случаем маниакально-депрессивного психоза.

Мейсон усмехнулся:

– Звучит внушительно, доктор, но не означает ли это всего лишь нервный срыв?

– Такого явления, как нервный срыв, в природе не существует, – ответил доктор Купер. – Это популярное выражение, характеризующее различные формы функциональных или дегенеративных психозов.

– Хорошо, поставим вопрос по-другому. Человек, страдающий маниакально-депрессивным психозом, не является безумным, верно?

– Ну, нормальным его не назовешь.

– Знаю, но он не безумен?

– Смотря что вы подразумеваете под безумием. Конечно, в юридическом смысле это не та степень сумасшествия, которая освобождает от ответственности за совершение преступления.

– Я имею в виду не это, – возразил Мейсон. – Спуститесь на землю, доктор, не будем спорить о мелочах. Вы ведь не даете свидетельские показания в суде. Речь идет о чисто функциональном заболевании, не так ли?

– Так.

– И излечимом?

– О да, полностью излечимом.

– В таком случае, – нетерпеливо сказал Перри Мейсон, – давайте избавимся от этой воющей собаки.

– Не забывайте, – напомнил Пит Доркас, вертя в руке карандаш, – мы располагаем только неподтвержденным заявлением этого Картрайта, что собака действительно воет.

– Брось, Пит, – поморщился Мейсон. – Ты ведь не выписываешь ордер. Уведоми Фоули о поступившей жалобе, о том, что он нарушает постановление под таким-то номером, и опиши ему, в чем заключается это постановление. Если его собака в самом деле воет, он быстренько заткнет ей пасть, а если нет, то позвонит и сообщит тебе об этом.

Мейсон повернулся к доктору Куперу:

– Идея о воющей собаке не может оказаться бредом, доктор?

– При маниакально-депрессивном психозе бывают бредовые состояния, – ответил доктор Купер, – но обычно в форме мании преследования.

1 2 3

www.litlib.net

Эрл Стенли ГарднерДело о воющей собаке

Глава 1

В кабинет вошла Делла Стрит.

– У нас довольно странный посетитель, – сообщила она. – Я решила предупредить тебя заранее, хотя, думаю, его стоит принять.

– Отлично, – отозвался Перри Мейсон. – Что ему нужно?

– Хочет посоветоваться насчет воющей собаки.

Перри Мейсон внешне остался невозмутимым, но в его взгляде, устремленном на секретаршу, мелькнули насмешливые искорки.

– Возможно, ему лучше обратиться к ветеринару? – предположил он.

Делла Стрит, однако, не улыбнулась.

– По-видимому, у него серьезные неприятности, – быстро сказала она. – Он все время ходит взад-вперед и выглядит так, словно не спал несколько суток. Я спросила, что у него за дело, а он ответил: о воющей собаке. Я чуть не прыснула, но посмотрела на него, и мне сразу расхотелось смеяться. Он добавил, что хочет также проконсультироваться с вами относительно завещания.

– Не люблю возиться с завещаниями. – Перри Мейсон поморщился. – Я адвокат по судебным делам.

Но Делла пропустила это мимо ушей.

– Его интересует, – продолжала она, – аннулируется ли завещание, если завещатель приговорен к смертной казни за убийство. Я спросила, кто оставил завещание, а он ответил, что намерен это сделать сам и хочет посоветоваться об этом с вами, а заодно и о воющей собаке.

Усталое лицо адвоката оживилось.

– Пригласи клиента, – велел он.

Делла Стрит открыла дверь в приемную и заговорила тоном, которым женщины инстинктивно обращаются к ребенку или тяжелобольному:

– Входите, мистер Картрайт. Мистер Мейсон примет вас.

Широкоплечий, грузноватый мужчина лет тридцати двух с загнанным взглядом карих глаз вошел в кабинет и уставился на спокойное лицо его хозяина:

– Вы Перри Мейсон, адвокат?

Мейсон кивнул:

– Садитесь.

Посетитель опустился на указанный стул, машинально вынул пачку сигарет, вставил одну из них в рот и собрался было вернуть пачку в карман, но спохватился и предложил ее Перри Мейсону.

Рука, протягивающая пачку, заметно дрожала, и проницательный взгляд адвоката сразу это отметил.

– Благодарю вас, – покачал он головой, – но я курю только свои.

Мужчина кивнул, быстро спрятал пачку в карман, чиркнул спичкой и, склонившись вперед, оперся локтем о подлокотник кресла, чтобы прикурить сигарету.

– Мой секретарь, – спокойно продолжал Перри Мейсон, – сообщила, что вы хотите поговорить со мной о воющей собаке и о завещании.

Посетитель кивнул.

– О собаке и о завещании, – точно эхо, повторил он.

– Ну, – промолвил адвокат, – давайте начнем с завещания. В собаках я не слишком разбираюсь.

Картрайт снова кивнул, глядя на Мейсона так, как неизлечимо больной смотрит на опытного врача.

Вынув из стола блокнот, Мейсон взял ручку:

– Ваше имя?

– Артур Картрайт.

– Возраст?

– Тридцать два года.

– Домашний адрес?

– Милпас-драйв, 4893.

– Вы женаты или холосты?

– Это так важно?

Держа ручку над раскрытым блокнотом, Перри Мейсон устремил на Картрайта оценивающий взгляд.

– Да, – ответил он.

Протянув дрожащую, словно в лихорадке, руку к пепельнице, Картрайт стряхнул пепел с сигареты.

– Не думаю, что это имеет значение для завещания, которое я составляю, – сухо сказал он.

– Тем не менее я должен это знать, – возразил Перри Мейсон.

– Но это никоим образом не влияет на то, как я собираюсь распорядиться своей собственностью!

Перри Мейсон ничего не сказал, но его молчание было достаточно красноречивым, чтобы заставить клиента ответить:

– Я женат.

– Имя жены?

– Пола Картрайт. Ей двадцать семь лет.

– Она проживает с вами?

– Нет.

– Тогда где?

– Не знаю.

Перри Мейсон выдержал паузу, вновь окинув внимательным взглядом изможденное лицо посетителя.

– Ладно, – заговорил он успокаивающим тоном. – Прежде чем возвращаться к этому, давайте поговорим о том, как вы хотите распорядиться вашей собственностью. У вас есть дети?

– Нет.

– Кого же вы намерены сделать наследником?

– Перед тем как ответить на этот вопрос, – быстро сказал Картрайт, – я хотел бы знать, остается ли завещание в силе независимо от того, как именно умер завещатель.

Перри Мейсон молча кивнул.

– Предположим, – продолжал Картрайт, – человек умирает на виселице или на электрическом стуле. Если его казнят за убийство, что произойдет с его завещанием?

– Как бы он ни умер, на завещании это не отражается, – ответил Мейсон.

– А сколько свидетелей необходимо для завещания?

– При одних обстоятельствах – два, а при других – ни одного.

– Что вы имеете в виду?

– Если завещание отпечатано на машинке и вы его подписываете, необходимы два свидетеля вашей подписи. Но в нашем штате, если завещание написано вашим почерком целиком, включая дату и подпись, и в документе нет другого почерка или машинописного текста, свидетели подписи не требуются. Такое завещание вполне законно.

Артур Картрайт вздохнул, казалось, с облегчением. Когда он заговорил, голос его звучал более спокойно.

– Ну, с этим пунктом вроде все ясно.

– Так кому вы намерены оставить вашу собственность? – осведомился Перри Мейсон.

– Миссис Клинтон Фоули, проживающей на Милпас-драйв, 4889.

Адвокат поднял брови:

– Соседке?

– Да, – ответил Картрайт тоном человека, желающего избежать дальнейших комментариев.

– Очень хорошо, – кивнул Мейсон. – Не забывайте, мистер Картрайт, что вы беседуете с адвокатом, а от адвоката нельзя иметь никаких секретов. Говорите правду – я не обману ваше доверие.

– Но я ведь все вам рассказываю, не так ли? – с раздражением отозвался Картрайт.

Взгляд и голос Перри Мейсона оставались бесстрастными.

– Не знаю, – промолвил он. – Я просто напомнил вам об этом. А теперь расскажите о вашем завещании.

– Я уже все рассказал.

– То есть как?

– Все, что я имею, завещается миссис Клинтон Фоули.

Перри Мейсон воткнул ручку в подставку и побарабанил по столу пальцами правой руки, внимательно глядя на собеседника.

– Ну, тогда поговорим о собаке, – сказал он.

– Собака воет, – заявил Картрайт.

Мейсон сочувственно кивнул.

– Она воет главным образом ночью, – продолжал Картрайт, – но иногда и днем. Это сводит меня с ума. Я не могу выносить это постоянное вытье. Вы ведь знаете – есть примета, что, если собака воет, кто-то поблизости скоро умрет.

– А где находится собака? – спросил Мейсон.

– В соседнем доме.

– Вы имеете в виду, – уточнил адвокат, – что миссис Клинтон Фоули живет в доме по одну сторону от вашего, а воющая собака – по другую?

– Нет, – ответил Картрайт. – Я имею в виду, что воющая собака находится в доме миссис Клинтон Фоули.

– Понятно, – кивнул Мейсон. – Советую вам, мистер Картрайт, рассказать мне все.

Картрайт раздавил окурок в пепельнице, поднялся, быстро подошел к окну, посмотрел наружу невидящими глазами, затем повернулся и возвратился к столу.

– Есть еще один вопрос по поводу завещания, – сказал он.

– Да?

– Предположим, миссис Клинтон Фоули в действительности не миссис Клинтон Фоули?

– Что вы имеете в виду?

– Допустим, она живет с Клинтоном Фоули как его жена, но на самом деле таковой не является?

– Это ничего не изменит, – медленно произнес Мейсон, – если вы описали ее в завещании как «миссис Клинтон Фоули, женщину, которая в настоящее время проживает с Клинтоном Фоули на Милпас-драйв, 4889, в качестве его жены». Другими словами, завещатель имеет право оставить свою собственность тому, кому пожелает. Терминология описания важна лишь в том смысле, в каком она объясняет намерения завещателя. Например, зачастую мужчины, умирая, оставляли собственность своим женам, но выяснялось, что они не являлись законными супругами. Бывали даже случаи, когда люди завещали имущество сыновьям, а потом оказывалось, что они вовсе не их сыновья…

– Меня не заботит подобная чепуха, – нетерпеливо прервал Артур Картрайт. – Я спрашиваю вас о конкретном случае. Это что-то меняет или нет?

– Абсолютно ничего, – ответил Мейсон.

Взгляд Картрайта внезапно стал хитрым.

– Ну а если существует настоящая миссис Клинтон Фоули? Предположим, Клинтон Фоули когда-то вступил в законный брак и до сих пор не развелся, а я завещаю свою собственность миссис Клинтон Фоули?

– Я уже объяснил вам, – ответил Перри Мейсон тоном человека, успокаивающего беспочвенные страхи, – что важны только намерения завещателя. Если вы оставляете собственность женщине, которая сейчас проживает по указанному адресу в качестве жены Клинтона Фоули, этого вполне достаточно. Но, насколько я понимаю, Клинтон Фоули жив?

– Конечно, жив. Он мой сосед.

– Ясно, – небрежно произнес Мейсон, осторожно нащупывая путь к тому, что его занимало. – И мистер Клинтон Фоули знает, что вы намерены завещать вашу собственность его жене?

– Разумеется, нет, – сердито отозвался Картрайт. – Он ведь и не должен знать, верно?

– Верно, – кивнул Мейсон. – Я просто поинтересовался.

– Ну, он об этом не знает и не узнает!

– Превосходно, – сказал Мейсон. – С завещанием мы разобрались. Как насчет собаки?

– С собакой нужно что-то сделать.

– Что именно вы хотите предпринять?

– Я хочу, чтобы Фоули арестовали.

– На каком основании?

– На таком, что он сводит меня с ума. Так нельзя обращаться с собакой. Это часть плана преследования! Этот человек прекрасно знает, как я отношусь к собачьему вою! Он купил собаку и научил ее выть! Собака раньше не выла – это началось только в последнюю ночь или две. Он делает это специально, чтобы изводить меня и свою жену! Она лежит больная в постели, а собака рядом воет! Значит, рядом кто-то скоро должен умереть!

 

Картрайт говорил быстро, лихорадочно сверкая глазами и беспорядочно жестикулируя.

Мейсон поджал губы.

– Думаю, – произнес он, – я не смогу заняться вашим делом, мистер Картрайт. Сейчас я очень занят – только что вернулся с процесса об убийстве и…

– Знаю, – прервал Картрайт. – Вы думаете, что я спятил и беспокою вас из-за ерунды. Но это не так. Уверяю вас, это одно из самых крупных дел, которыми вам когда-либо приходилось заниматься. Я потому и пришел, что вы вели то дело об убийстве. Я был в суде и слушал вас. Вы отличный адвокат – с самого начала обошли на корпус окружного прокурора.

Мейсон улыбнулся.

– Благодарю за лестное мнение, мистер Картрайт, – сказал он, – но вы должны понимать, что моя работа в основном протекает в суде. Я специализировался на судебных процессах. Составление завещаний не совсем по моей части, а историю с воющей собакой, по-моему, можно уладить без помощи адвоката…

– Нет, нельзя, – возразил Картрайт. – Вы не знаете, что за тип этот Фоули. Возможно, думаете, что гонорар не будет стоить потраченного вами времени, но я хорошо заплачу.

Вынув из кармана туго набитый бумажник, Картрайт открыл его, извлек три купюры и протянул их адвокату, но деньги выскользнули из его дрожащих пальцев и упали на блокнот.

– Здесь триста долларов, – сказал он. – Это задаток. По окончании дела заплачу вам гораздо больше. Я еще не был в банке и не снял деньги со счета, но собираюсь это сделать. У меня достаточно денег в банковском сейфе…

Но Перри Мейсон не стал обсуждать вопрос о гонораре. Кончики его твердых чувствительных пальцев бесшумно постукивали по столу.

– Если я буду действовать в качестве вашего адвоката, мистер Картрайт, – медленно проговорил он, – то так, как сочту наилучшим для вашего блага и ваших интересов. Вы это понимаете?

– Конечно, понимаю. Этого я от вас и хочу. Только согласитесь взяться за это дело – большего и не прошу.

Перри Мейсон подобрал три сотенные купюры, сложил их и сунул в карман.

– Хорошо, – кивнул он. – Я займусь этим. Вы хотите, чтобы Фоули арестовали, не так ли?

– Да.

– Это не должно составить особого труда. Вы просто подадите жалобу под присягой, и магистрат выпишет ордер на арест. Но почему вы решили нанять для этого меня? Хотите, чтобы я выступал в суде от вашего имени?

– Вы не знаете Клинтона Фоули, – упрямо повторил Артур Картрайт. – Он мне отомстит. Вчинит против меня иск за злонамеренное судебное преследование, а возможно, просто заставит собаку выть, чтобы заманить меня в ловушку.

– Что у него за собака? – спросил Мейсон.

– Здоровенная полицейская овчарка.

Несколько секунд Перри Мейсон разглядывал собственные пальцы, барабанящие по столу, потом ободряюще улыбнулся Картрайту.

– С юридической точки зрения, – заметил он, – всегда является хорошей защитой подать иск о злонамеренном судебном преследовании, если человек посоветуется с адвокатом, изложит ему все факты и будет действовать согласно его советам. Но я намерен избавить вас от угрозы подобного иска. Поведу вас к заместителю окружного прокурора, который занимается такими делами. Вы расскажете ему вашу историю – я имею в виду о собаке. О завещании рассказывать незачем. Если он решит, что следует выписать ордер, тогда все в порядке. Но предупреждаю: вы должны сообщить ему все факты. Рассказав обо всем честно и откровенно, вы получите надежную защиту против любого иска, который может подать Фоули.

Картрайт облегченно вздохнул:

– Теперь вы говорите разумно. Это как раз такой совет, за который я готов платить. Где мы найдем этого заместителя окружного прокурора?

– Я позвоню ему и договорюсь о встрече, – сказал Мейсон. – С вашего позволения, попытаюсь с ним связаться. Посидите немного здесь и чувствуйте себя как дома. Сигареты в этой коробке, и…

– Не беспокойтесь. – Картрайт похлопал себя по карману. – У меня есть свои. Идите и договаривайтесь. Чем скорее состоится встреча, тем лучше. Я не вынесу еще одной ночи этого кошмарного воя.

– Хорошо. – Мейсон отодвинул вращающийся стул и направился к двери в приемную. Когда он открыл ее движением могучего плеча, Артур Картрайт прикуривал вторую сигарету. Рука его при этом так дрожала, что он придерживал ее другой рукой.

Мейсон шагнул в приемную.

Делла Стрит, его двадцатисемилетняя секретарша, взглянула на него с понимающей улыбкой.

– Чокнутый? – спросила она.

– Не знаю, – ответил Перри Мейсон. – Но собираюсь узнать. Соедини меня с Питом Доркасом. Хочу рассказать ему об этом.

Девушка кивнула и быстро набрала номер. Перри Мейсон подошел к окну и остановился, расставив ноги, загородив свет широкими плечами и задумчиво уставясь на бетонное ущелье, откуда доносились гудки автомобилей и шум транспорта. Послеполуденный свет падал на его чеканные черты, придавая лицу загорелый вид.

– Можете говорить, – сказала Делла Стрит.

Повернувшись, Мейсон сделал два быстрых шага и схватил трубку телефона на письменном столе в углу комнаты. Проворные пальцы Деллы быстро переключили связь на параллельный аппарат.

– Привет, Пит, – заговорил адвокат. – Это Перри Мейсон. Я собираюсь привести к тебе одного человека и хочу все объяснить заранее.

У Пита Доркаса был высокий скрипучий голос кабинетного юриста, поднаторевшего в объяснении технических формальностей тем, кто в этом нуждался.

– Поздравляю с победой, Перри. Все было отлично продумано. Я говорил обвинителю, что слабое место этого дела – элемент времени, и предупреждал, что он проиграет, если не сможет объяснить присяжным тот звонок насчет украденного автомобиля.

– Благодарю, – лаконично отозвался Мейсон. – Я всего лишь воспользовался шансами.

– Да, ты всегда ими пользуешься и потому выигрываешь. Это мне и нравится в тебе. Я говорил ребятам, что они катаются по тонкому льду. Как насчет того человека, которого ты намерен ко мне привести? Чего он хочет?

– Подать жалобу.

– На что?

– На воющую собаку.

– Как?!

– Ты не ослышался – на воющую собаку. По-моему, в округе действует указ, запрещающий держать собак, которые воют, в густонаселенных местах – неважно, находятся ли они в черте города или нет.

– Такой указ есть, но никто не обращает на него внимания. Я, во всяком случае, никогда не принимал в связи с ним никаких мер.

– Но это другое дело, – сказал Мейсон. – Мой клиент буквально сходит с ума, если только уже не сошел.

– Из-за воющей собаки? – осведомился Доркас.

– Не знаю, но собираюсь узнать. Если он нуждается в лечении, я хочу, чтобы его лечили. Если он на грани нервного срыва, я хочу дать ему шанс выкарабкаться. Как ты понимаешь, одного человека собачий вой может просто раздражать, а другого довести до безумия.

– И ты намерен привести его ко мне?

– Да. И я хочу, чтобы при вашем разговоре присутствовал психиатр. Только не говори, что это врач, – представь его как своего ассистента. Пускай послушает вашу беседу и, может быть, задаст пару вопросов. Если этот человек нуждается в медицинском уходе, позаботься, чтобы ему его обеспечили.

– А если он этого не захочет?

– Я же сказал, – ответил Мейсон, – что мы должны ему это обеспечить.

– Тебе придется подписать жалобу и получить разрешение на психиатрическую экспертизу, – предупредил Доркас.

– Знаю, – сказал Мейсон. – Я охотно подпишу все, что требуется, если мой клиент нуждается в лечении. Просто я хочу это выяснить. Если он сумасшедший, то пусть его лечат, а если нет, то пусть по его заявлению примут меры. Я пытаюсь действовать в его интересах, понимаешь?

– Понимаю, – отозвался Доркас.

– Тогда мы будем у тебя через пятнадцать минут. – Мейсон положил трубку.

Надев шляпу, он открыл дверь в кабинет и кивнул Картрайту:

– Все в порядке – он ждет нас у себя в офисе. У вас есть машина или поедем на такси?

– На такси, – ответил Картрайт. – Я слишком нервничаю, чтобы сидеть за рулем.

Глава 2

Пит Доркас, подняв из-за видавшего виды письменного стола свою тощую фигуру, устремил стальной взгляд на Артура Картрайта, которого представил ему Перри Мейсон, и произнес обычную в подобных случаях вежливую фразу. Полуобернувшись, он указал на маленького толстого человечка, чье лицо, казалось, излучало добродушие. Однако первому впечатлению противоречила настороженность, таящаяся в глубине блестящих серых глаз.

– Познакомьтесь с мистером Купером – моим ассистентом, – представил его Доркас.

Толстенький человечек улыбнулся, шагнул вперед и обменялся рукопожатиями с Картрайтом, задержав его руку в своей чуть дольше положенного и окинув его лицо быстрым оценивающим взглядом.

– Ну, – сказал Мейсон, – полагаю, мы можем приступать?

– Разумеется, – кивнул Доркас, садясь за стол.

Это был высокий, худощавый, лысый мужчина. В его скуластом лице ощущался быстрый и хваткий ум, отчего собеседникам нередко становилось не по себе.

– Речь идет о собаке, – начал Перри Мейсон. – Клинтон Фоули, проживающий на Милпас-драйв, 4889, рядом с домом мистера Картрайта, держит полицейскую овчарку, которая воет.

– Ну, – с усмешкой заметил Доркас, – если собаке позволяют кусаться, то ей можно позволить и повыть.

Артур Картрайт не улыбнулся. Сунув руку в карман, он вытащил пачку сигарет, но после недолгого колебания вернул ее на прежнее место.

Блестящие глазки Купера, продолжавшие изучать Картрайта, на момент стали серьезными, затем вновь заискрились добродушием.

– Этого человека нужно арестовать, – заявил Картрайт. – Слышите? Вытье следует прекратить!

– Разумеется, – кивнул Мейсон. – Для этого мы здесь и собрались, мистер Картрайт. Расскажите им вашу историю.

– Нет никакой истории. Собака воет – вот и все.

– Постоянно? – осведомился Купер.

– Да, постоянно. Конечно, не все время, а с промежутками – знаете, как воют собаки. Ни одна псина не может выть непрерывно – повоет, перестанет и снова начинает выть.

– А что заставляет ее выть? – спросил Купер.

– Фоули, – уверенно отозвался Картрайт.

– Почему? – допытывался Купер.

– Потому что он знает, что это доводит до белого каления меня и его жену. Она больна, а собачий вой предвещает смерть. Говорю вам, это нужно прекратить!

Доркас пробежал пальцем по оглавлению книги в кожаном переплете и ворчливо заметил:

– Ну, существует указ, что если кто-нибудь держит собаку, корову, лошадь, цыплят, петуха, цесарку – любое животное или птицу – в населенном районе, неважно, в черте города или нет, причиняя беспокойство окружающим, то это считается правонарушением.

– Тогда что еще вам нужно? – осведомился Картрайт.

– Лично мне ничего не нужно, – засмеялся Доркас. – Я не жалую ни воющих собак, ни кукарекающих петухов. Это постановление приняли в свое время с целью держать молочные фермы и конюшни подальше от населенных районов. Милпас-драйв, безусловно, к ним относится. Там находится несколько дорогих жилых домов. Какой у вас адрес, мистер Картрайт?

– Сорок восемь девяносто три.

– А Фоули проживает в доме номер 4889?

– Да.

– Тем не менее эти дома расположены рядом?

– Да.

– У вас большой участок?

– Средний. Большой у Фоули.

– Он состоятельный человек?

– Какое это имеет значение? – с раздражением спросил Картрайт. – Конечно, состоятельный, иначе он бы не жил там.

– В принципе это не имеет отношения к делу, – медленно ответил Доркас, – но мы должны действовать осмотрительно. Я не хотел бы арестовывать респектабельного гражданина без предупреждения. Предположим, я предупрежу его?

– От этого не будет никакого толку, – буркнул Картрайт.

– Мой клиент, – с достоинством произнес Перри Мейсон, – желает действовать по справедливости. Вы можете использовать методы на ваше усмотрение, Доркас, но я намерен настаивать, чтобы собачий вой прекратился раз и навсегда. Вы сами видите, что из-за этого мой клиент пребывает в нервном состоянии.

– Я не нервничаю, а просто слегка расстроен, – огрызнулся Картрайт.

Мейсон молча склонил голову. Купер посмотрел на него, едва заметно кивнул и вновь устремил взгляд на Картрайта.

– Думаю, – снова заговорил Доркас, – что прокуратура не должна начинать судебное преследование без предупреждения. Мы отправим письмо мистеру Фоули, уведомив его о жалобе и напомнив об указе, согласно которому содержание подобной собаки является правонарушением. Мы объясним ему, что, если собака больна, ее следует поместить в лечебницу или питомник вплоть до выздоровления.

Перри Мейсон посмотрел на Картрайта. Тот попытался заговорить, но его сразу же прервал Доркас:

– Сколько времени там находится собака, мистер Картрайт?

– Точно не знаю – не менее двух месяцев. Я сам живу на Милпас-драйв всего два месяца. Все это время собака была там.

 

– Но раньше она не выла?

– Нет.

– А когда начала выть?

– Прошлой или позапрошлой ночью.

– Насколько я понимаю, – сказал Доркас, – ваши отношения с мистером Фоули хорошими не назовешь. Полагаю, вы не станете просить его, чтобы он заставил свою собаку прекратить выть?

– Не стану.

– Как насчет того, чтобы позвонить ему по телефону?

– Ни за что!

– Ну, предположим, я ему напишу…

– Вы не знаете Фоули, – с горечью промолвил Картрайт. – Он разорвет ваше письмо и заставит собаку выть еще сильнее. Ваше послание вызовет у него только злобную радость – ведь это доказывает, что ему удалось меня достать. Он покажет письмо жене и… – Картрайт внезапно умолк.

– Продолжайте, – подбодрил его Доркас. – Что еще он сделает?

– Ничего, – мрачно буркнул Картрайт.

– Думаю, – вмешался Мейсон, – нас удовлетворит ваше письмо, мистер Доркас, при условии, что, если собака не перестанет выть, будет выписан ордер.

– Разумеется, – согласился заместитель окружного прокурора.

– Но письмо, отправленное по почте, доставят не раньше завтрашнего дня, даже если вы вышлете его немедленно, – продолжал Мейсон. – Предлагаю вам составить официальное уведомление и послать его с одним из ваших сотрудников. Пусть он вручит послание лично Фоули, а если он отсутствует, кому-нибудь из его домочадцев. Тогда Фоули убедится, что жалоба мистера Картрайта имеет юридическое обоснование.

Картрайт упрямо тряхнул головой.

– Я хочу, чтобы его арестовали, – заявил он.

– Вы передали дело в мои руки, мистер Картрайт, – терпеливо сказал Перри Мейсон, – поэтому не забывайте то, что я вам говорил. Вы сами утверждали, что Фоули мстителен, что он состоятельный человек и может принять против вас ответные шаги. Если это произойдет, вам придется доказывать, что вы действовали честно и добросовестно. Думаю, меры, предложенные мистером Доркасом с внесенными мною изменениями, сделают ваш статус безупречным с юридической точки зрения. Советую вам согласиться на эту процедуру.

Картрайт исподлобья посмотрел на Мейсона.

– А если я не соглашусь? – осведомился он.

– При таких обстоятельствах, – тем же терпеливым тоном отозвался Мейсон, – вам лучше обратиться к другому адвокату, к чьим советам вы отнесетесь с бóльшим доверием.

Несколько секунд Картрайт молчал, потом внезапно кивнул:

– Хорошо, согласен. Но я хочу, чтобы вы послали уведомление прямо сейчас.

– Как только оно будет подготовлено, – успокаивающе произнес Перри Мейсон.

– Тогда я поручаю это вам и возвращаюсь домой. Вы представляете мои интересы, мистер Мейсон, поэтому оставайтесь здесь и проследите, чтобы уведомление доставили по адресу.

– Разумеется, – заверил его Мейсон. – Вы можете идти домой и отдыхать, мистер Картрайт. Предоставьте все мне.

Картрайт снова кивнул и подошел к двери.

– Благодарю вас, джентльмены, – сказал он. – Был рад с вами познакомиться. Простите, если я немного не в своей тарелке – я ведь почти не спал.

Дверь за ним захлопнулась.

– Ну? – осведомился Пит Доркас, повернувшись к доктору Куперу.

Психиатр соединил кончики пальцев на круглом брюшке. Добродушные искорки в его глазах исчезли как по волшебству.

– Ну, – отозвался он, – я бы не хотел ставить диагноз на основании ограниченных признаков, доступных в настоящее время, но, по-моему, мы имеем дело со случаем маниакально-депрессивного психоза.

Мейсон усмехнулся:

– Звучит внушительно, доктор, но не означает ли это всего лишь нервный срыв?

– Такого явления, как нервный срыв, в природе не существует, – ответил доктор Купер. – Это популярное выражение, характеризующее различные формы функциональных или дегенеративных психозов.

– Хорошо, поставим вопрос по-другому. Человек, страдающий маниакально-депрессивным психозом, не является безумным, верно?

– Ну, нормальным его не назовешь.

– Знаю, но он не безумен?

– Смотря что вы подразумеваете под безумием. Конечно, в юридическом смысле это не та степень сумасшествия, которая освобождает от ответственности за совершение преступления.

– Я имею в виду не это, – возразил Мейсон. – Спуститесь на землю, доктор, не будем спорить о мелочах. Вы ведь не даете свидетельские показания в суде. Речь идет о чисто функциональном заболевании, не так ли?

– Так.

– И излечимом?

– О да, полностью излечимом.

– В таком случае, – нетерпеливо сказал Перри Мейсон, – давайте избавимся от этой воющей собаки.

– Не забывайте, – напомнил Пит Доркас, вертя в руке карандаш, – мы располагаем только неподтвержденным заявлением этого Картрайта, что собака действительно воет.

– Брось, Пит, – поморщился Мейсон. – Ты ведь не выписываешь ордер. Уведоми Фоули о поступившей жалобе, о том, что он нарушает постановление под таким-то номером, и опиши ему, в чем заключается это постановление. Если его собака в самом деле воет, он быстренько заткнет ей пасть, а если нет, то позвонит и сообщит тебе об этом.

Мейсон повернулся к доктору Куперу:

– Идея о воющей собаке не может оказаться бредом, доктор?

– При маниакально-депрессивном психозе бывают бредовые состояния, – ответил доктор Купер, – но обычно в форме мании преследования.

– Ну, – заметил Доркас, – Картрайт ведь считает, что его преследуют. Он думает, что Фоули специально обучил собаку выть.

Перри Мейсон посмотрел на часы.

– Давайте позовем стенографистку, – предложил он, – продиктуем ей уведомление и отправим его поскорее.

Доркас посмотрел на доктора Купера, подняв брови.

Психиатр кивнул, и Доркас нажал кнопку.

– Хорошо, – сказал он. – Я продиктую уведомление и подпишу его.

– Я бы хотел поговорить с сотрудником, который доставит уведомление, – попросил Мейсон. – Может быть, мне удастся ускорить дело, обеспечив ему транспорт и…

– …и угостив его парой сигар, – усмехнулся Доркас.

– Я мог бы угостить его бутылкой виски, но не хочу компрометировать себя в глазах заместителя окружного прокурора.

– Спустись в офис шерифа, – сказал ему Доркас, – и найди там кого-нибудь, кто может передать уведомление. К твоему возвращению оно будет готово. Если хочешь, можешь сопровождать посыльного.

– Ну нет, – ухмыльнулся Мейсон. – Я знаю разницу между адвокатом и помощником шерифа. Один работает в кабинете, а другой разносит повестки. Я буду у себя в офисе, когда доставят уведомление.

Открыв дверь кабинета, он обернулся к доктору Куперу:

– Не считайте меня спорщиком, доктор. Я понимаю вашу позицию, но надеюсь, что вы понимаете мою. Этот человек обратился ко мне за помощью, и я увидел, что он в нервном состоянии. Я не знал, сумасшедший он или нет, и хотел это выяснить.

– Конечно, я не могу поставить окончательный диагноз…

– Разумеется, я это понимаю, – заверил его Мейсон.

– А Картрайт больше ничего не говорил? – спросил Доркас. – Он не хотел посоветоваться с тобой о чем-нибудь еще, кроме воющей собаки?

– Теперь ты задаешь вопросы, – улыбнулся Перри Мейсон. – Могу сообщить, что Картрайт уплатил мне предварительный гонорар, если это тебе поможет.

– Наличными?

– Совершенно верно.

– Это решает дело, – рассмеялся доктор Купер. – Явный признак безумия!

– Безусловно, это отклонение от нормы, – согласился Перри Мейсон и закрыл за собой дверь.

fictionbook.ru

Гарднер Эрл Стенли. Дело воющей собаки

- Да. - С вами там еще кто-нибудь есть? - Нет. - Вы один в доме? - Да. - Оставайтесь на месте. Никуда не уходите. Ничего не трогайте. Никого не впускайте. Если в доме кто-то есть, задержите. Я сейчас же свяжусь с отделом убийств. Они выедут немедленно. Перри Мейсон положил трубку, достал пачку сигарет, но передумал и сунул ее обратно в карман. Окинув взглядом библиотеку, он прошел в примыкающую к ней спальню. На кровати он заметил отглаженный костюм и направился в ванную комнату. На полочке над раковиной лежала безопасная бритва, тюбик крема для бритья и кисточка, на которой еще пузырилась пена. Пена осталась и на бритве. С трубы, ведущей к ванне, свисала цепь. Рядом с ней на полу стояли две миски, одна - пустая, другая - с водой. Мейсон присел на корточки и внимательно осмотрел цепь. Она заканчивалась специальной защелкой, которая открывалась нажатием пальца. Мейсон вернулся в библиотеку и подошел к трупу собаки. На серебряной табличке, прикрепленной к ошейнику, он прочел: "Принц. Собственность Клинтона Фоули, 4889, Милпас Драйв". Ни к чему не прикасаясь, Мейсон вернулся в ванную комнату. Под ванной он заметил кончик полотенца и, вытащив его, поднес к носу. Полотенце пахло кремом для бритья. Услышав вой полицейской сирены, Мейсон затолкал полотенце обратно и поспешил навстречу детективам.

Перри Мейсон сидел в кругу яркого света. Справа, за маленьким столиком,расположился стенографист, записывающий каждое слово адвоката. Допрос велитрое сотрудников отдела убийств во главе с сержантом-детективом Холкомбом.- Эти дешевые эффекты совершенно ни к чему. - заметил Мейсон.- Какие еще эффекты? - буркнул Холкомб.- Яркий свет и все прочее. На меня это не действует. Сержант Холкомбглубоко вздохнул.- Мейсон, вы что-то скрываете. И мы хотим знать, что именно. Совершеноубийство, а вы почему-то оказались на месте преступления.- Другими словами, вы думаете, что его застрелил я, не так ли?- Мы не знаем, что и думать, - раздраженно ответил Холкомб. - Намизвестно, что вы представляете клиента, который находился на грани того,чтобы преступить закон. Нам известно, что вы всячески противодействовалиубитому, Клинтону Фоули. Мы не знаем, что вы здесь делали. И как попалисюда. Мы не знаем, кого вы хотите прикрыть, но не сомневаемся, что выкого-то прикрываете.- Например, себя, - предположил Мейсон.- Я начинаю склоняться к такому мнению, - признал Холкобм.- И это характеризует ваши деловые качества. Не нужно большого ума,чтобы осознать ту простую истину, что Фоули был бы очень осмотрителен приконтактах с адвокатом, представляющим интересы другой стороны. Он быпостарался, чтобы наши отношения оставались сугубо формальными. Вряд ли ямог быть настолько близок к Фоули, чтобы он принимал меня в домашнем халатеи с наполовину выбритым лицом.- А если вы тайно проникли в дом? - возразил Холкомб. - Собака первойуслышала подозрительный шум и зарычала. Фоули спустил ее с цепи, и вызастрелили ее, когда она бросилась на вас. Фоули вбежал в библиотеку на звуквыстрела, и тоща вы уложили и его.- И вас устраивает подобная версия? - спросил Мейсон.- Я не вижу в ней особых изъянов.- Тогда почему я еще не арестован?- Клянусь богом, именно так я и поступлю, если вы не докажете своюнепричастность к убийству. Разве можно выказывать такое безразличие, когдаубит человек. Вы сказали, что Фоули назначил вам встречу на восемь тридцать,но не привели никаких доказательств.- О каких доказательствах вы говорите?- Кто-нибудь слышал ваш разговор с Фоули?- Не помню. Я не смотрел по сторонам, когда говорил с ним.- А что вы можете сказать насчет такси, доставившего вас на МилпасДрайв?- Обычное такси. Я не заметил ничего особенного.- У вас не осталось квитанции таксометра?- Разумеется, нет. Я не коллекционирую квитанции.- А куда вы ее бросили? На тротуар?- Я даже не помню, брал ли я ее вообще.- Вы не обратили внимания на внешний вид такси? Машина была желтая, вшашечках или с красным верхом?- Черт, конечно, нет. Не помню я никаких подробностей. Я же непредполагал, что меня будут допрашивать. Кстати, хочу отметить, что вы наложном пути. Судя по всему, вы не представляете, как произошло убийство.- Так, может быть, вы, - буркнул Холкомб, - просветите нас?- Я, между прочим, располагаю той же информацией, что и вы.- Если вы так уверены в себе, - ухмыльнулся Холкомб, - расскажите нам оваших предположениях.- Во-первых, - начал Мейсон, - собака сидела на цепи, когда убийцапроник в дом. Клинтон Фоули вышел из спальни, встретил пришедшего и говорилс ним какое-то время. А потом вернулся в ванную и спустил собаку с цепи.Убийца застрелил собаку, а затем и самого Фоули.- С чего вы это взяли? - удивился Холкомб.- А не заметили ли вы полотенце, - ехидно спросил Мейсон, - лежащее подванной?- Ну и что?- Полотенце вымазано в пене от крема для бритья.- И что из этого следует?- Полотенце упало на пол, когда Клинтон Фоули отцеплял поводок. Впроцессе бритья пена не может попасть на полотенце. Такое возможно, есличеловек по какой-то причине решил стереть пену, не закончив бриться.Например, если к нему кто-то пришел. Клинтон Фоули не стал стирать пену,когда собака гавкнула, почуяв присутствие незнакомого человека. Выйдя вбиблиотеку и увидев незваного гостя, Фоули начал говорить с ним,одновременно стирая пену полотенцем. Затем что-то заставило Фоули броситьсяв ванную и спустить собаку с цепи. Тоща посетитель выстрелил в первый раз.Внимательно осмотрев полотенце, вы могли бы додуматься до этого сами, незадавая мне множества глупых вопросов. Вы ведь заметили, что на лице Фоулиосталось немного пены? На полу пены нет совсем. Значит, в Фоули стрелялипосле того, как он стер ее с лица.- Я не понимаю, почему он не мог стереть пену до того, как вышел вбиблиотеку, - запротестовал Холкомб.- Нет, он уронил полотенце, когда открывал защелку цепи. Если бы онспустил собаку до встречи с посетителем, он мог стереть пену лишь спеша вбиблиотеку на звук выстрела, а в этом случае полотенце не могло оказаться наполу в ванной комнате.- Ну ладно, а где сейчас Артут Картрайт?- Не знаю. Я пытался найти его сегодня, но экономка сказала, что егонет дома.- Телма Бентон уверяет, что он убежал с миссис Фоули, - заметилХолкомб.- Да, - кивнул Мейсон, - она говорила об этом.- А Клинтон Фоули сказал то же самое Питу Доркасу. Мейсон тяжеловздохнул.- Означают ли ваши слова, что вы хотите начать все сначала?- Нет, - рявкнул Холкомб. - Я лишь подчеркиваю, что ваш клиент, АртурКартрайт, по всей вероятности, убежал с миссис Фоули, а потом, услышав отнее о тех издевательствах, которые она терпела от мужа, вернулся и убилКлинтона Фоули.- И единственным доказательством вашей версии является тот факт, что уКартрайта возникли трения с Фоули, и он, возможно, убежал с миссис Фоули.Так?- Этого вполне достаточно.- А теперь я вдребезги разобью вашу версию. Если бы Артур Картрайтвернулся, то лишь затем, чтобы застрелить Фоули. Верно?- Полагаю, что да.- В этом случае, проникнув в дом Фоули и увидев хозяина, Картрайт сразубы выстрелил. Он не стал бы ждать, пока тот вытрет пену с лица, вернется вванную и спустит с цепи овчарку. Ваша беда, парни, в том, что, найдямертвеца, вы ищете подходящего кандидата в убийцы, вместо того чтобыпопытаться восстановить сцену убийства и в дальнейшем вести поиски,основываясь на фактах.- И на что указывают факты? - раздраженно спросил Холкомб.- О боже, - вздохнул Мейсон. - Я и так достаточно поработал за вас.Все-таки вы детективы. Вам платят за эту работу, а мне - нет.- Насколько нам известно, - заметил Холкомб, - вы тоже не остаетесьвнакладе.Перри Мейсон потянулся и сладко зевнул.- Это преимущество моей профессии, сержант. Но не забывайте, что ейприсущи и определенные недостатки.- Например?- Например, адвокату платят по способностям. Чтобы хорошо зарабатывать,надо доказать, что получаешь деньги не зря. Если бы налогоплательщики даваливам ежемесячный чек лишь после того, как вы докажете, что отработали своюзарплату, то, судя по этому делу, вы бы через несколько месяцев умерли сголоду.- Вы не имеете права оскорблять нас, - голос Холкомба дрожал отнегодования. - Этим вы ничего не добьетесь, Мейсон. Сейчас вы не адвокат,черт побери, а подозреваемый в убийстве!- Именно поэтому я и говорю о деньгах налогоплательщиков, - огрызнулсяМейсон.- Послушайте, - продолжал Холкомб, - или вы лжете насчет того, чтопришли к Фоули ровно в восемь тридцать, или специально пытаетесь напуститьтуману. Согласно предварительным данным медицинской экспертизы, Фоули убит споловины восьмого до восьми. Мы приехали сюда около девяти. Чтобы снять ссебя подозрения, вы должны сказать, что вы делали с половины восьмого довосьми вечера. Почему вы не хотите сотрудничать с нами?- Повторяю вам, что не помню. Даже не смотрел на часы. Я ушел изконторы, погулял, пообедал, вернулся, вышел на улицу, прошел пешком парукварталов, кажется, выкурил сигарету, поймал такси и поехал на Милпас Драйв.- Фоули ждал вас в восемь тридцать?- В восемь тридцать.- Но вы не можете это доказать?- Разумеется, нет. Во имя чего я должен доказывать точное время каждойвстречи? Я адвокат, и ежедневно общаюсь с десятками людей. Как раз тот факт.что я не могу доказать точное время, говорит о том, что встреча с Фоулиничем не отличалась от остальных. А вот если бы я представил дюжинусвидетелей, присутствовавших при моем телефонном разговоре с Фоули, вы бытут же задумались: не для того ли я приложил столько усилий, чтобы вы потоммогли установить точное время встречи. При условии, что вам есть чем думать.Я могу сказать вам кое-что еще. Что мешало мне приехать сюда в семьтридцать, убить Фоули, уехать на такси в центр города, а потом на другомтакси вернуться в половине девятого?- Да вроде ничего, - после долгой паузы ответил Холкомб.- Вот в этом случае, будьте уверены, я бы запомнил и номер такси, ивнешний вид автомобиля, и точное время прибытия на Милпас Драйв и нашел бысвидетелей, присутствовавших при телефонном разговоре с Фоули. Не так ли?- Я не знаю, что бы вы сделали, - буркнул Холкомб. - Ваши поступкиредко подчиняются логике. Вы все время пытаетесь нас запутать. Почему вы нерасскажете все, как есть, чтобы мы могли продолжить расследование?- Во-первых, я вам не мешаю, а во-вторых, я не в восторге от этих яркихламп, которые слепят меня, в то время как вы удобно развалились в креслах ипытаетесь раскрыть преступление по выражению моего лица. Если вы выключитесвет и подумаете, сидя в темноте, я убежден, что вы продвинетесь гораздодальше.- Не воображайте, что мы в восторге от вашей физиономии, - огрызнулсяХолкомб.- А Телма Бентон? - спросил Мейсон. - Что она делала в это время?- У нее полное алиби. Она может отчитаться за каждую минуту.- Между прочим, а чем вы занимались в это время?- Я? - удивился Холкомб.- Да, вы.- Вы подозреваете меня в убийстве Фоули?- Нет, я просто хочу знать, что вы делали с половины восьмого до восьмивечера?- Ехал в автомобиле. На работу.- И сколько свидетелей могут это подтвердить?- Ваша шутка совершенно неуместна.- Если вы пошевелите извилинами, сержант, то поймете, что я не шучу.Кто может подтвердить, что из дому вы поехали на работу?- Разумеется, никто. Дома могут вспомнить, когда я уехал, на работе -время прибытия.- В этом-то все и дело.- В чем?- В том, что у вас должны возникнуть подозрения насчет полного алибиТелмы Бентон. Если человек может доказать, чем он занимался буквально поминутам, значит, он приложил немало усилий, чтобы создать себе твердоеалиби. То есть этот человек или помогал совершить убийство и имеет ложноеалиби, или знал о подготовке убийства и позаботился о том, чтобы остатьсявне подозрений.Наступило долгое молчание.- Вы думаете, Телма Бентон догадывалась о том, что готовится убийствоФоули? - спросил Холкомб.- Откуда мне знать, о чем догадывалась Телма Бентон? Я лишь сказал, чтополное алиби не возникает на пустом месте. Нормальный человек не может, какправило, привести доказательства того, что он делал в ту или иную минутусвоей жизни. Как, например, вы, Холкомб. Держу пари, ни один изприсутствующих в этой комнате не найдет свидетелей, которые скажут, чем онзанимался с половины восьмого до восьми вечера.- Пожалуй, вы выиграете это пари, - вздохнул Холкомб.- Естественно, - кивнул Мейсон. - И вы должны наконец понять, что этотфакт является доказательством моей невиновности.- Но вы не можете доказать, что пришли в дом в восемь тридцать. Никтоне видел, как вы пришли, никто не знает о том, что вы договорились овстрече, никто не впускал вас в дом. И никому не известно, действительно ливы приехали в половине девятого.- Как раз это я могу доказать.- Чем?- Тем, что позвонил в полицию в восемь сорок и сообщил об убийстве.Значит, в половине девятого я находился в доме.- Я не об этом, - Холкомб покачал головой. - Вы же не можете доказать,что пришли именно в половине девятого?- Разумеется, нет, но, как мне кажется, мы это уже проходили.- Да, - кивнул Холкомб, поднявшись со стула. - Ваша взяла, Мейсон. Яотпущу вас. Лично я не верю, что убийство совершено вами, но вы несомненнокого-то прикрываете. И этот кто-то - ваш клиент. Я думаю, что, убив Фоули,Картрайт позвонил вам и сказал, что собирается сдаться полиции. Выпосоветовали ему не торопиться и, приехав в дом Фоули, предложили Картрайтувозвращаться к миссис Фоули, а сами, выждав пятнадцать или двадцать минут,сообщили в полицию об убийстве. И вы могли стереть пену с лица убитого изасунуть полотенце под ванную.- То есть стать сообщником убийцы?- Да. Если я это докажу, вам, Мейсон, не поздоровится, несмотря на вашурепутацию.- Рад это слышать, - улыбнулся Мейсон.- Чему же вы радуетесь?- Судя по вашим методам, я уже начал думать, что мне не поздоровится влюбом случае, докажете вы что-нибудь или нет.Холкомб устало махнул рукой.- Вы свободны, Мейсон. Прошу вас не покидать города. Возможно, мызахотим еще раз встретиться с вами.- Отлично. Если наша беседа закончилась, выключите этот чертов свет.Из-за него у меня разболелась голова.

Перри Мейсон расположился в кресле рядом со столом Дрейка. У стены нажестких стульях с высокими спинками сидели двое мужчин.- Почему ты попросил отозвать моих людей? - спросил Пол Дрейк.- Я выяснил все, что меня интересовало, и не хотел, чтобы их нашлиоколо дома Фоули.- А что там происходило? - осведомился Дрейк.- Не знаю, - ответил Мейсон, - но мне показалось, что наблюдение задомом излишне.- Послушай, почему ты мне ничего не рассказываешь?- Правда? - Мейсон закурил. - А я почему-то полагал, что сборинформации входит в твои обязанности и рассказывать должен ты. Эти двоеследили за домом?- Да. Слева сидит Эд Уиллер, рядом с ним - Джордж Доук.Мейсон повернулся к детективам.- Когда вы прибыли на Милпас Драйв?- В шесть часов.- Вы оба вели наблюдение?- Да. Но каждые пятнадцать минут один из нас звонил Дрейку.- А где вы были? Я вас не заметил.- Зато мы вас видели, - улыбнулся Уиллер.- Где вы были? - повторил Мейсон.- Довольно далеко от дома, - признался Уиллер, - но мы все видели. Унас были специальные бинокли. Мы обосновались в пустующем доме на другойстороне Милпас Драйв.- Только не спрашивай, как они туда попали, - хмыкнул Дрейк. - Этопрофессиональная тайна.- Ладно, ладно, - кивнул Мейсон. - Держите свои секреты при себе. Атеперь расскажите, что вы видели. Эд Уиллер достал записную книжку.- Мы заступили на дежурство в шесть часов. В шесть тринадцать ТелмаБентон вышла из дома.- Через парадную дверь или черный ход?- Через парадную дверь.- И куда она пошла?- Ее ждал мужчина в "шевроле".- Вы записали номер машины?- Разумеется. 6М9245.- Ясно. Что было дальше?- Никто не выходил из дома и не подходил к нему до семи двадцати пяти.В этот момент, вернее, в семь двадцать шесть, к дому подъехало такси вшашечках. Из него вышла женщина.- Вы записали номер машины?- Нет, я подумал, что будет достаточно номера на дверце водителя. 86-С.- Вы не могли ошибиться?- Нет. Мы оба его хорошо разглядели.- Да, - подтвердил второй детектив. - Можете не сомневаться.- Хорошо, продолжайте, - кивнул Мейсон.- Женщина вошла в дом, и такси уехало.- Совсем?- Нет, оно вернулось через двенадцать минут. Очевидно, женщина далашоферу какое-то поручение и велела приехать обратно.- Как выглядела женщина?- Лица мы не разглядели. Она была хорошо одета, в темной шубе.- В перчатках?- Да.- Она позвонила в дверь?- Да.- Ей пришлось ждать?- Нет, не больше минуты.- Похоже, Фоули знал о ее приезде?- Это мне не известно. Она подошла к дому, постояла минуту передвходной дверью и...- Подождите, - оборвал его Мейсон. - Вы же сказали, что она нажала накнопку звонка. Почему вы так решили?- Она наклонилась вперед, и я подумал, что она звонит.- Но она могла открывать замок ключом.- Вполне возможно, - после некоторого раздумья ответил Уиллер. - Мнепоказалось, что она наклонилась, чтобы позвонить. Но я мог ошибиться.- Вы уверены, что это женщина - не Телма Бентон?- Абсолютно. Телма ушла совсем в другом пальто. На этой женщине быладлинная темная шуба.- Сколько времени провела она в доме?- Не больше четверти часа. Такси отъехало, как только она вошла вдверь, и вернулось через двенадцать минут. Женщина уехала в семь сорок две.- Вы не слышали шума? Собачьего лая или чего-то подобного?- Нет. Мы были довольно далеко. Шеф предупредил, что нас никто недолжен видеть, и для наблюдения мы не нашли лучшего места, чем этотпустующий дом.- Хорошо. Что было дальше?- Потом приехали вы. В желтом такси, номер 362. Вы вошли в дом в восемьдвадцать девять, и это все, что нам известно. Джордж позвонил шефу, и тотвелел нам немедленно возвращаться к нему. Уезжая, мы слышали вой полицейскойсирены и даже забеспокоились, не случилось ли чего.- И напрасно, - заметил Мейсон. - Вам платят не за волнения, а заработу. Понятно?- Да, сэр.- Теперь я прошу вас сделать следующее. Разыщите водителя такси сномером 86-С и привезите его сюда. Хотя нет, позвоните мне, как тольконайдете его.- Что-нибудь еще?- Пока все, - адвокат повернулся к Дрейку. - Ты получил интересующиеменя сведения? Дрейк кивнул.- Я могу тебе кое-что сообщить, но сначала давай отпустим этих ребят.Разыщите водителя такси и сразу же позвоните сюда, - повторил он просьбуМейсона.Детективы встали и вышли из кабинета.- Пол, - начал Мейсон, - Клинтон Фоули получил телеграмму из Мидвика.Вроде бы подписанную женщиной, называвшей себя женой Фоули. Она просит невозбуждать судебного дела против Картрайта. Мне нужна фотокопия бланка этойтелеграммы. Ты можешь его достать?- Это довольно сложно.- Прими все меры, но фотокопия должна быть у меня.- Я постараюсь, Перри, - Дрейк потянулся к телефону, но передумал иподнялся из-за стола. - Я лучше позвоню из другой комнаты. Посиди тут, яскоро приду.Через пять минут Дрейк вернулся и сел за стол.- Все в порядке, - сказал он.- Отлично. А теперь расскажи, что... Зазвонил телефон. Дрейк снялтрубку.- Слушаю... - он взглянул на Мейсона. - Запиши адрес, Перри. Карандашии бумага на том столе. Мейсон взял лист бумаги и карандаш.- Говори.- Отель Бридмонт. Бридмонт. Девятая улица. Комната 764. Миссис С.М.Денджефилд. Все? - и он положил трубку.- Кто это? - спросил Мейсон.- Бесси Форбс зарегистрировалась под этим именем в одном из отелейнашего города. Ты хочешь навестить ее? Комната 764.Мейсон облегченно вздохнул, сложил лист бумаги и сунул его в карман.- Ты поедешь к ней? - спросил Дрейк.- Сначала надо поговорить с шофером. Придется привезти его сюда. У насмало времени.- Для тебя так важен этот шофер?- Мне нужно повидаться с ним в первую очередь, - отрезал Мейсон. - Нампонадобится стенографистка. Пожалуй, я попрошу Деллу вернуться в контору.- Она уже там, - улыбнулся Дрейк. - Делла позвонила мне полчаса назади, узнав, что ты велел снять наблюдение с дома Фоули, сказала, что поедет вконтору.Перри Мейсон хотел что-то ответить, но зазвонил телефон. Дрейк схватилтрубку.- Они нашли шофера, - сказал он, взглянув на Мейсона.- Пусть он отвезет их к моей конторе, - приказал адвокат, - а потом подкаким-нибудь предлогом они попросят его подняться наверх. Они могут сказатьчто-нибудь насчет тяжелого чемодана, который надо отнести в машину.

Водитель такси ерзал на стуле, переводя взгляд с детективов на ПерриМейсона и Деллу Стрит.- Зачем вы позвали меня сюда? - спросил он.- Мы хотим кое-что выяснить, - объяснил Мейсон. - В связи с однимсудебным делом.- Каким еще делом?- Оно касается жалобы на собачий вой. Ссора между соседями. Похоже,возникли некоторые осложнения, и мы пытаемся понять, насколько они серьезны.Я задам вам несколько вопросов.Шофер облегченно вздохнул.- Валяйте, - сказал он. - Счетчик-то у меня работает.- Разумеется, вам заплатят по счетчику и сверх того еще пять долларов.Вас это устроит?- Конечно. Особенно, если сначала я получу деньги. Мейсон открыл ящикстола, достал пятидолларовую бумажку и протянул ее шоферу. Тот сунул деньгив карман и ухмыльнулся.- Слушаю.- Сегодня вечером, в семь пятнадцать или чуть раньше, вы привезлиженщину к дому 4889 на Милпас Драйв.- А, вот вы о чем.- Да, - кивнул Мейсон.- И что вас интересует?- Как она выглядела?- Ну, я не заметил ничего особенного. Она была в черной шубе, от неепахло дорогими духами. Она оставила в машине носовой платок. Я хочу сдатьего в бюро находок.- Какого она роста? Водитель пожал плечами.- Ну хотя бы приблизительно.Водитель в замешательстве оглядел комнату.- Делла, встаньте, - попросил Мейсон. Девушка поднялась со стула.- Ваша пассажирка такого же роста?- Вроде бы да. Но чуть полнее.- Вы не помните цвета ее глаз?- Нет. Кажется, черные, но может, и карие. У нее очень пронзительныйголос, и она трещит, как пулемет.- Вы не обратили внимания на ее руки? На пальцах были кольца?- Она была в черных перчатках, - уверенно ответил водитель.- Что вы делали после того, как привезли ее на Милпас Драйв?- Я подождал, пока она войдет в дом, а после поехал ктелефону-автомату. Она попросила меня позвонить одному человеку и кое-чтопередать.- Что именно и по какому номеру? Водитель достал листок бумаги.- Я все записал. Номер - Паркрест 62945. Она велела позвать Артура исказать, что тот должен немедленно прийти в дом Клинтона, потому что Клинтонобъяснился с Паолой начистоту.Мейсон и Дрейк обменялись многозначительными взглядами.- И вы выполнили просьбу? - спросил адвокат.- Нет. Никто не брал трубку. Я звонил из трех автоматов, но потомпоехал обратно. Спустя пару минут женщина вышла на улицу, и мы уехали.- Где она села в машину?- На Девятой улице. Я отвез ее туда же.- Как вас зовут?- Марсон, Сэм Марсон, сэр. Я живу в Беллвью Румз, на Девятнадцатойулице.- Носовой платок у вас?Марсон вынул из кармана батистовый платочек и поднес его к носу.- Еще пахнет.Мейсон взял платок, понюхал и передал Дрейку. Тот принюхался и пожалплечами.- Передай платок Делле, - предложил Мейсон. - Она определит запах.Делла понюхала платок, "взглянула на адвоката и кивнула.- Я знаю, какие это духи.- Платок останется у нас, - сказал Дрейк водителю, взяв платок в Деллы.- Одну минуту. Пол, - торопливо вмешался Мейсон. - Мне кажется, тыочень спешишь. Немедленно отдай платок.Детектив удивленно посмотрел на Мейсона.- Отдай платок, - повторил тот. - Может быть, эта женщина будет егоискать.- Так я передам его в бюро находок, - Марсон засунул платок обратно вкарман.- Я бы посоветовал подержать его у себя, - заметил Мейсон. - По-моему,эта женщина найдет вас сама. Перед тем как отдать платок, спросите у неефамилию и адрес. Скажите, что вы уже сообщили о платке в бюро находок итеперь, мол, придется объяснять, кому вы отдали платок. Понятно?- Да, - кивнул водитель. - Что-нибудь еще?- Думаю, этого достаточно, - ответил Мейсон. - Если возникнетнеобходимость, мы вас вызовем.- Вы записали все мои слова? - обеспокоенно спросил водитель у Деллы.- Только вопросы и ответы, - успокоил его Мейсон. - Чтобы я моготчитаться перед клиентом.- Я понимаю, - улыбнулся водитель. - Всем надо зарабатывать на жизнь.Кстати, счетчик-то работает.- Один из этих людей, - Мейсон кивнул в сторону детективов, - спуститсявниз и расплатится с вами. Не забудьте узнать фамилию и адрес женщины,которая потребует вернуть ей платок.- Не беспокойтесь, - заверил его водитель. Детективы вышли вместе сним, а Мейсон повернулся к Делле Стрит.- Что это за духи, Делла?- Моя подруга работает в парфюмерном отделе одного из универмагов, -ответила девушка. - И на днях дала мне понюхать именно эти духи. Ониназываются "Воль де нью". Очень дорогие.Мейсон встал и прошелся по кабинету.- Делла, - сказал он, - идите к своей подруге и купите флакон этихдухов. Потом возвращайтесь и ждите меня здесь.- А мы? - спросил Дрейк.- Бери свою шляпу. Нам предстоит небольшая прогулка.

thelib.ru

Эрл Гарднер - Дело о воющей собаке

Перри Мейсон в недоумении: его клиент мистер Картрайт хочет, чтобы знаменитый адвокат не только оформил его завещание, но еще и избавил от собачьего воя, доносящегося из соседнего дома. Казалось бы, это задача ветеринаров или полиции, но все оказывается не так просто.

Содержание:

Эрл Стенли ГарднерДело о воющей собаке

Глава 1

В кабинет вошла Делла Стрит.

– У нас довольно странный посетитель, – сообщила она. – Я решила предупредить тебя заранее, хотя, думаю, его стоит принять.

– Отлично, – отозвался Перри Мейсон. – Что ему нужно?

– Хочет посоветоваться насчет воющей собаки.

Перри Мейсон внешне остался невозмутимым, но в его взгляде, устремленном на секретаршу, мелькнули насмешливые искорки.

– Возможно, ему лучше обратиться к ветеринару? – предположил он.

Делла Стрит, однако, не улыбнулась.

– По-видимому, у него серьезные неприятности, – быстро сказала она. – Он все время ходит взад-вперед и выглядит так, словно не спал несколько суток. Я спросила, что у него за дело, а он ответил: о воющей собаке. Я чуть не прыснула, но посмотрела на него, и мне сразу расхотелось смеяться. Он добавил, что хочет также проконсультироваться с вами относительно завещания.

– Не люблю возиться с завещаниями. – Перри Мейсон поморщился. – Я адвокат по судебным делам.

Но Делла пропустила это мимо ушей.

– Его интересует, – продолжала она, – аннулируется ли завещание, если завещатель приговорен к смертной казни за убийство. Я спросила, кто оставил завещание, а он ответил, что намерен это сделать сам и хочет посоветоваться об этом с вами, а заодно и о воющей собаке.

Усталое лицо адвоката оживилось.

– Пригласи клиента, – велел он.

Делла Стрит открыла дверь в приемную и заговорила тоном, которым женщины инстинктивно обращаются к ребенку или тяжелобольному:

– Входите, мистер Картрайт. Мистер Мейсон примет вас.

Широкоплечий, грузноватый мужчина лет тридцати двух с загнанным взглядом карих глаз вошел в кабинет и уставился на спокойное лицо его хозяина:

– Вы Перри Мейсон, адвокат?

Мейсон кивнул:

– Садитесь.

Посетитель опустился на указанный стул, машинально вынул пачку сигарет, вставил одну из них в рот и собрался было вернуть пачку в карман, но спохватился и предложил ее Перри Мейсону.

Рука, протягивающая пачку, заметно дрожала, и проницательный взгляд адвоката сразу это отметил.

– Благодарю вас, – покачал он головой, – но я курю только свои.

Мужчина кивнул, быстро спрятал пачку в карман, чиркнул спичкой и, склонившись вперед, оперся локтем о подлокотник кресла, чтобы прикурить сигарету.

– Мой секретарь, – спокойно продолжал Перри Мейсон, – сообщила, что вы хотите поговорить со мной о воющей собаке и о завещании.

Посетитель кивнул.

– О собаке и о завещании, – точно эхо, повторил он.

– Ну, – промолвил адвокат, – давайте начнем с завещания. В собаках я не слишком разбираюсь.

Картрайт снова кивнул, глядя на Мейсона так, как неизлечимо больной смотрит на опытного врача.

Вынув из стола блокнот, Мейсон взял ручку:

– Ваше имя?

– Артур Картрайт.

– Возраст?

– Тридцать два года.

– Домашний адрес?

– Милпас-драйв, 4893.

– Вы женаты или холосты?

– Это так важно?

Держа ручку над раскрытым блокнотом, Перри Мейсон устремил на Картрайта оценивающий взгляд.

– Да, – ответил он.

Протянув дрожащую, словно в лихорадке, руку к пепельнице, Картрайт стряхнул пепел с сигареты.

– Не думаю, что это имеет значение для завещания, которое я составляю, – сухо сказал он.

– Тем не менее я должен это знать, – возразил Перри Мейсон.

– Но это никоим образом не влияет на то, как я собираюсь распорядиться своей собственностью!

Перри Мейсон ничего не сказал, но его молчание было достаточно красноречивым, чтобы заставить клиента ответить:

– Я женат.

– Имя жены?

– Пола Картрайт. Ей двадцать семь лет.

– Она проживает с вами?

– Нет.

– Тогда где?

– Не знаю.

Перри Мейсон выдержал паузу, вновь окинув внимательным взглядом изможденное лицо посетителя.

– Ладно, – заговорил он успокаивающим тоном. – Прежде чем возвращаться к этому, давайте поговорим о том, как вы хотите распорядиться вашей собственностью. У вас есть дети?

– Нет.

– Кого же вы намерены сделать наследником?

– Перед тем как ответить на этот вопрос, – быстро сказал Картрайт, – я хотел бы знать, остается ли завещание в силе независимо от того, как именно умер завещатель.

Перри Мейсон молча кивнул.

– Предположим, – продолжал Картрайт, – человек умирает на виселице или на электрическом стуле. Если его казнят за убийство, что произойдет с его завещанием?

– Как бы он ни умер, на завещании это не отражается, – ответил Мейсон.

– А сколько свидетелей необходимо для завещания?

– При одних обстоятельствах – два, а при других – ни одного.

– Что вы имеете в виду?

– Если завещание отпечатано на машинке и вы его подписываете, необходимы два свидетеля вашей подписи. Но в нашем штате, если завещание написано вашим почерком целиком, включая дату и подпись, и в документе нет другого почерка или машинописного текста, свидетели подписи не требуются. Такое завещание вполне законно.

Артур Картрайт вздохнул, казалось, с облегчением. Когда он заговорил, голос его звучал более спокойно.

– Ну, с этим пунктом вроде все ясно.

– Так кому вы намерены оставить вашу собственность? – осведомился Перри Мейсон.

– Миссис Клинтон Фоули, проживающей на Милпас-драйв, 4889.

Адвокат поднял брови:

– Соседке?

– Да, – ответил Картрайт тоном человека, желающего избежать дальнейших комментариев.

– Очень хорошо, – кивнул Мейсон. – Не забывайте, мистер Картрайт, что вы беседуете с адвокатом, а от адвоката нельзя иметь никаких секретов. Говорите правду – я не обману ваше доверие.

– Но я ведь все вам рассказываю, не так ли? – с раздражением отозвался Картрайт.

Взгляд и голос Перри Мейсона оставались бесстрастными.

– Не знаю, – промолвил он. – Я просто напомнил вам об этом. А теперь расскажите о вашем завещании.

– Я уже все рассказал.

– То есть как?

– Все, что я имею, завещается миссис Клинтон Фоули.

Перри Мейсон воткнул ручку в подставку и побарабанил по столу пальцами правой руки, внимательно глядя на собеседника.

– Ну, тогда поговорим о собаке, – сказал он.

– Собака воет, – заявил Картрайт.

Мейсон сочувственно кивнул.

– Она воет главным образом ночью, – продолжал Картрайт, – но иногда и днем. Это сводит меня с ума. Я не могу выносить это постоянное вытье. Вы ведь знаете – есть примета, что, если собака воет, кто-то поблизости скоро умрет.

– А где находится собака? – спросил Мейсон.

– В соседнем доме.

– Вы имеете в виду, – уточнил адвокат, – что миссис Клинтон Фоули живет в доме по одну сторону от вашего, а воющая собака – по другую?

– Нет, – ответил Картрайт. – Я имею в виду, что воющая собака находится в доме миссис Клинтон Фоули.

– Понятно, – кивнул Мейсон. – Советую вам, мистер Картрайт, рассказать мне все.

Картрайт раздавил окурок в пепельнице, поднялся, быстро подошел к окну, посмотрел наружу невидящими глазами, затем повернулся и возвратился к столу.

– Есть еще один вопрос по поводу завещания, – сказал он.

– Да?

– Предположим, миссис Клинтон Фоули в действительности не миссис Клинтон Фоули?

– Что вы имеете в виду?

– Допустим, она живет с Клинтоном Фоули как его жена, но на самом деле таковой не является?

– Это ничего не изменит, – медленно произнес Мейсон, – если вы описали ее в завещании как "миссис Клинтон Фоули, женщину, которая в настоящее время проживает с Клинтоном Фоули на Милпас-драйв, 4889, в качестве его жены". Другими словами, завещатель имеет право оставить свою собственность тому, кому пожелает. Терминология описания важна лишь в том смысле, в каком она объясняет намерения завещателя. Например, зачастую мужчины, умирая, оставляли собственность своим женам, но выяснялось, что они не являлись законными супругами. Бывали даже случаи, когда люди завещали имущество сыновьям, а потом оказывалось, что они вовсе не их сыновья…

profilib.org