И кошка – еврей, и собака – еврей…. Собака еврей
И кошка – еврей, и собака – еврей… — Booknik.ru
По мнению одной близкой родственницы автора, единственный в нашей семье нормальный человек – это кошка. Насчет нормальности не скажу, но вот то, что «наша кошка – тоже еврей», это точно. Потому как назубок знает галаху о том, что еврею следует сначала накормить свое домашнее животное и только затем самолично воссесть за трапезу, и при малейшем движении хозяев в сторону холодильника начинает шумно возмущаться.
Вообще, кото- и собакосодержание в израильских семьях – это таки отдельная большая тема. Как и кипа, наличие/отсутствие в доме этих животных позволяет сразу определить внутриконфессиональную принадлежность хозяев. Как правило, вы не увидите «братьев наших меньших» в домах харедим (ультраортодоксов) – в отличие от “вязаных кип” (религиозных сионистов) и светской публики. Кстати, излюбленное обвинение в адрес “русских”, подавляющее большинство которых не отличается особой набожностью, звучит как “у них по одному ребенку и две собаки”. 
Едва ли не единственным исключением из этого правила была семья блаженной памяти рава Ицхака Зильбера. В интервью, которое мне посчастливилось взять у его дочери Хавы Куперман, она рассказывает о населявших родительский дом еще в Союзе многочисленных котах и кошках (всех их без различия пола звали Васьками), которых раву Ицхаку, получившему наконец долгожданное разрешение на выезд в Израиль, срочно пришлось куда-то пристраивать.
Но и те из харедим, кто не считает кошкоубийство религиозной обязанностью, испытывают и к ним, и к собакам (особливо к последним) явную антипатию, считая их животными во всех смыслах грязными и чуждыми, “гойскими”. Этому есть определенное историческое объяснение. Предки современных ашкеназских ультраортодоксов, жившие в восточноевропейских местечках, в отличие от своих нееврейских соседей собак не держали. В коллекциях, привезенных отцом русско-еврейской этнографии Семеном Ан-ским из местечек бывшей черты оседлости, среди прочих экспонатов можно увидеть амулеты от собачьих укусов. Надпись на кусочке пергамента, заключенном в металлический футляр, гласит примерно следующее: “Ты – собака Эйсава, Эйсава, а я – сын Яакова, Яакова”. В рассказах Ицхока-Лейбуша Переца, Шолом-Алейхема или Башевиса Зингера цепных собак держат лишь отдалившиеся от общины черствые и бездушные богачи, перенявшие гойские обычаи. На мусульманском Востоке, откуда родом предки сефардских харедим, собака традиционно считалась животным нечистым (например, мечеть следовало заново освятить, если в нее забежал пес, и т. п.)
Что же касается галахического запрета на содержание в доме собак и кошек, то найти его довольно трудно. Вернее сказать, галаху, по большому счету, этот вопрос вообще не волнует. Правда, в Талмуде обсуждается, к какой категории животных – хайя (дикое) или бегема (домашнее) – следует отнести собаку. По одному из мнений, пса следует считать бегемой на том основании, что его обычно приобретают последним – для охраны других домашних животных (очевидно, по этой причине мой израильский научный руководитель обращался к своей овчарке не иначе как “Бегейме”). Из чего можем сделать вывод, что собак (по крайней мере, дворовых) в талмудическую эпоху действительно держали. Это же подтверждает и апокрифическая Книга Товии, в которой собака сопровождает главного героя в путешествии.
По меньше мере два положительных персонажа Торы (один – Письменной, другой – Устной) носят “собачьи” имена. Единственный, кроме Иисуса Навина, из двенадцати посланных в Ханаан разведчиков, отказавшийся клеветать на Святую Землю, зовется Калев (однокоренное с келев, “пес”), а тесть одного из величайших мудрецов рабби Акивы носит арамейское прозвище Калба Савуа – Сытая Собака, за свою страсть к благотворительности (по преданию, даже собака никогда не выходила из его дома голодной). 
С кошками все обстоит еще сложнее. Как известно всем поклонникам Масяни, кошка – единственное домашнее животное, ни разу не упомянутое в Библии, т. е. в нашем родном ТаНаХе. Хотя с кошками древние евреи, несомненно, были знакомы – достаточно сравнить слова хатуль («кот») и хитуль («пеленка», «подгузник») – и в памяти сразу всплывают аккуратно запеленатые кошачьи мумии. Но судя по всему, в составе имущества, спешно уносимого из египетского плена, кошек не было. Устная же Тора, в свою очередь, не говорит о кошках ничего плохого. Скорее, наоборот. Рассуждая о том, что, не получи человечество божественные заповеди, учиться всевозможным добродетелям ему пришлось бы у животных, в качестве зверя, подающего пример чистоплотности, Талмуд приводит кошку. 
Традиционно считается, что Ашгаха пратит (личное Провидение) распространяется только на людей – то есть Б-г помогает индивидуально каждому человеку, а не всем представителям вида Homo Sapiens скопом, – а по отношению к животным – наоборот. Не знаю, не знаю… Две нижеприведенные истории (одной я была свидетелем сама, о второй узнала из первых рук) заставляют в этом усомниться.
История первая – почти мистическая. Жил да был в городе Санкт-Питерсбурхе Еврейский университет. Слыл он местом странноприимным – ибо принимал в свои стены всяких странных людей (по сей причине, как вы понимаете, и автор там учился). И посылал тот университет каждое лето по местечкам бывшей черты оседлости историко-этнографические экспедиции, в каковых и мне дважды удалось участвовать. Приехала как-то экспедиция на Западную Украину и добралась, неспешно обмеряя и описывая уцелевшие от копыт и рогов местных коров и черных археологов еврейские памятники, до местечка под названием Жванец. Где за нами и увязалась собачка. Самым примечательным в ее облике были уши – вроде чебурашкиных. На них собачка – рыженькая, застенчивая, размером с недокормленного шпица, на вид – кожа да кости, – при желании могла бы улететь, как на воздушном шаре. Но желание у нее, судя по всему, возникло прямо противоположное – влиться в наш дружный коллектив и эмигрировать в Питер наземным путем. К цели собачка шла медленно, но верно. Для начала просто трусила за нами на почтительном расстоянии, скромно присаживаясь на том же расстоянии во время стоянок – и не одна рука дрогнула, отказываясь от решения “не прикармливать животное, чтобы оно к нам не привязалось”. Последним сдался Шеф – автор этого в высшей степени педагогичного решения – и собачка, чутко соблюдая субординацию, потрусила за ним. Получив негласное добро, псинка перешла к следующему пункту своего плана – выбору будущего хозяина. Действовала она, подчиняясь каким-то загадочным законам интуиции: вежливо обойдя давно и прочно особаченного автора и собаколюбивую помощницу Шефа, в доме которой столь же давно и прочно обосновался рыжий колли, собачка пристроилась к девушке Лене, особе энергичной, веселой и в смысле собаковладения пока не занятой (Ленин муж мечтал о солидном служебном псе, овчарке или уж, на худой конец, сенбернаре). Ленины категорические заявления о том, что она-де ее, собаку, и за собаку не признает, и вообще той здесь ничего не светит, эффекта не возымели. Рыжий лже-шпиц скромно, но неумолимо продолжал следовать за своей жертвой. Протесты понемногу смолкали, а через пару дней автор, занятый эстампажем надгробия на старинном кладбище города Бучача (родине нобелевского лауреата Агнона), увидел приближающуюся группу вернувшихся из соседнего местечка товарищей. Над Лениной головой колыхались на ветру до боли знакомые уши…
История собачьей Золушки, получившей продпаек, ошейник и кличку Назка (сокр. от Ашкеназка) закончилась, естественно, хэппи-эндом. Благополучно преодолев на багажной полке три границы, она растопила сердце Лениного мужа и прочно обосновалась в питерской квартире, попутно обзаведясь документами, личным ветеринаром и правом невозбранно жить в платяном шкафу, откуда заблаговременно выкинула половину хозяйских вещей.
История вторая. Жила-была в одном тихом израильском городе на берегу Средиземного моря приятная во всех отношениях дама. С собачкой. Каковая, в отличие от дамы, была так себе: маленькая, вредненькая, неопределенной масти и национальности (сама дама, к слову, была родом из России). Но собачкой дама дорожила и, когда та из-за повышенной вредности характера убежала и потерялась, поплакала и дала объявление в газету – тоже русскую (на языке Пушкина говорил в том городе чуть ли не каждый третий). К объявлению прилагалась собачкина фотография. А надо вам сказать, что в самом красивом месте городка был расположен парк – с пальмами, оливами и остатками чего-то крайне живописного византийского периода. И вот пришли как-то в тот парк трое “русских” мужичков и расположились на травке под оливой с целью приобщиться к византийской культуре под водочку, соленые огурчики и колбаску из русского магазина, сервировав все вышеуказанное в стиле пролетарского минимализма – на газетке. Тоже, разумеется, русской. И только, покончив с сервировкой, подняли от газетки глаза – глядь, а рядом собачка стоит, на колбаску умильно смотрит и хвостиком помахивает. Маленькая такая, неопределенной масти и национальности. Дрогнуло у мужичков сердце, потянулись к газете за колбаской, смотрят – а их собачка-то с той, из объявления ну прямо одно лицо! Вернее, морда.
История, как вы уже догадались, была мне рассказана счастливой хозяйкой.
…Еврейский рай, как известно, на любителя. Вместо разносящих хмельное гурий в прозрачных шальварах или бряцающих на лирах ангелов – вечное изучение Торы, ад второгодника. О наличии в Ган-Эдене животных (кроме огромного быка и Левиафана, мясом которого праведным студентам удается полакомиться на переменках) ничего не известно. Но нам, испорченным галутом, хочется надеяться, что Всевышний в своей бесконечной доброте не выгонит из-под парт Небесной Йешивы контрабандой проникшие туда рыжие ушастые тени.
booknik.ru
И кошка – еврей, и собака – еврей…
По мнению одной близкой родственницы автора, единственный в нашей семье нормальный человек – это кошка. Насчет нормальности не скажу, но вот то, что «наша кошка – тоже еврей», это точно. Потому как назубок знает галаху о том, что еврею следует сначала накормить свое домашнее животное и только затем самолично воссесть за трапезу, и при малейшем движении хозяев в сторону холодильника начинает шумно возмущаться.
Вообще, кото- и собакосодержание в израильских семьях – это таки отдельная большая тема. Как и кипа, наличие/отсутствие в доме этих животных позволяет сразу определить внутриконфессиональную принадлежность хозяев. Как правило, вы не увидите «братьев наших меньших» в домах харедим (ультраортодоксов) – в отличие от “вязаных кип” (религиозных сионистов) и светской публики. Кстати, излюбленное обвинение в адрес “русских”, подавляющее большинство которых не отличается особой набожностью, звучит как “у них по одному ребенку и две собаки”.
Отношение большинства харедим как ашкеназского, так и сефардского происхождения к собакам и кошкам, как домашним, так и бродячим, – это некая смесь агрессии, брезгливости и мистического ужаса. При виде щенка или котенка размером с наперсток харедимный ребенок зачастую или удирает с диким воплем на безопасное расстояние, или принимается швырять в зверька камнями. Последним образом нередко реагируют и взрослые. По словам моей “русской” приятельницы, живущей в харедимном пригороде Иерусалима, как-то раз, застав за этим занятием своего соседа, почтенного отца семейства, она напомнила ему о религиозном запрете причинять страдания животным (цаар баалей хаим). Сосед был искренне удивлен – он-де с детства полагал, что существует заповедь зашвыривать кошек камнями!
Едва ли не единственным исключением из этого правила была семья блаженной памяти рава Ицхака Зильбера. В интервью, которое мне посчастливилось взять у его дочери Хавы Куперман, она рассказывает о населявших родительский дом еще в Союзе многочисленных котах и кошках (всех их без различия пола звали Васьками), которых раву Ицхаку, получившему наконец долгожданное разрешение на выезд в Израиль, срочно пришлось куда-то пристраивать.
Но и те из харедим, кто не считает кошкоубийство религиозной обязанностью, испытывают и к ним, и к собакам (особливо к последним) явную антипатию, считая их животными во всех смыслах грязными и чуждыми, “гойскими”. Этому есть определенное историческое объяснение. Предки современных ашкеназских ультраортодоксов, жившие в восточноевропейских местечках, в отличие от своих нееврейских соседей собак не держали. В коллекциях, привезенных отцом русско-еврейской этнографии Семеном Ан-ским из местечек бывшей черты оседлости, среди прочих экспонатов можно увидеть амулеты от собачьих укусов. Надпись на кусочке пергамента, заключенном в металлический футляр, гласит примерно следующее: “Ты – собака Эйсава, Эйсава, а я – сын Яакова, Яакова”. В рассказах Ицхока-Лейбуша Переца, Шолом-Алейхема или Башевиса Зингера цепных собак держат лишь отдалившиеся от общины черствые и бездушные богачи, перенявшие гойские обычаи.
На мусульманском Востоке, откуда родом предки сефардских харедим, собака традиционно считалась животным нечистым (например, мечеть следовало заново освятить, если в нее забежал пес, и т. п.)
Что же касается галахического запрета на содержание в доме собак и кошек, то найти его довольно трудно. Вернее сказать, галаху, по большому счету, этот вопрос вообще не волнует. Правда, в Талмуде обсуждается, к какой категории животных – хайя (дикое) или бегема (домашнее) – следует отнести собаку. По одному из мнений, пса следует считать бегемой на том основании, что его обычно приобретают последним – для охраны других домашних животных (очевидно, по этой причине мой израильский научный руководитель обращался к своей овчарке не иначе как “Бегейме”). Из чего можем сделать вывод, что собак (по крайней мере, дворовых) в талмудическую эпоху действительно держали. Это же подтверждает и апокрифическая Книга Товии, в которой собака сопровождает главного героя в путешествии.
По меньше мере два положительных персонажа Торы (один – Письменной, другой – Устной) носят “собачьи” имена. Единственный, кроме Иисуса Навина, из двенадцати посланных в Ханаан разведчиков, отказавшийся клеветать на Святую Землю, зовется Калев (однокоренное с келев, “пес”), а тесть одного из величайших мудрецов рабби Акивы носит арамейское прозвище Калба Савуа – Сытая Собака, за свою страсть к благотворительности (по преданию, даже собака никогда не выходила из его дома голодной).
С другой стороны, в талмудическом трактате Сангедрин (97а) содержится барайта о том, как будет выглядеть поколение перед приходом Машиаха: “Молодые будут позорить стариков, а старики – вставать перед молодыми, и дочь восстанет на мать, а невестка – на свою свекровь, и лицо поколения – как морда пса, и сын не стыдится отца…”
С кошками все обстоит еще сложнее. Как известно всем поклонникам Масяни, кошка – единственное домашнее животное, ни разу не упомянутое в Библии, т. е. в нашем родном ТаНаХе. Хотя с кошками древние евреи, несомненно, были знакомы – достаточно сравнить слова хатуль («кот») и хитуль («пеленка», «подгузник») – и в памяти сразу всплывают аккуратно запеленатые кошачьи мумии. Но судя по всему, в составе имущества, спешно уносимого из египетского плена, кошек не было. Устная же Тора, в свою очередь, не говорит о кошках ничего плохого. Скорее, наоборот. Рассуждая о том, что, не получи человечество божественные заповеди, учиться всевозможным добродетелям ему пришлось бы у животных, в качестве зверя, подающего пример чистоплотности, Талмуд приводит кошку.
Зато и кошки, и собаки – частые герои хасидских легенд о переселении душ. Наиболее известная из них – история о еврейской девице, которая шила по субботам и за это прегрешение в следующем воплощении родилась кошкой. Каббалист, гостивший в доме ее хозяев, при виде нее произносит: “Ты свободна!», после чего кошка опрометью несется на улицу и гибнет под колесами телеги, а мудрец рассказывает опечаленным хозяевам эту поучительную историю. Из каковой можно сделать вывод, что далеко не все обитатели местечек считали кошек животными, недостойными обитать в еврейском жилище.
Традиционно считается, что Ашгаха пратит (личное Провидение) распространяется только на людей – то есть Б-г помогает индивидуально каждому человеку, а не всем представителям вида Homo Sapiens скопом, – а по отношению к животным – наоборот. Не знаю, не знаю… Две нижеприведенные истории (одной я была свидетелем сама, о второй узнала из первых рук) заставляют в этом усомниться.
История первая – почти мистическая. Жил да был в городе Санкт-Питерсбурхе Еврейский университет. Слыл он местом странноприимным – ибо принимал в свои стены всяких странных людей (по сей причине, как вы понимаете, и автор там учился). И посылал тот университет каждое лето по местечкам бывшей черты оседлости историко-этнографические экспедиции, в каковых и мне дважды удалось участвовать. Приехала как-то экспедиция на Западную Украину и добралась, неспешно обмеряя и описывая уцелевшие от копыт и рогов местных коров и черных археологов еврейские памятники, до местечка под названием Жванец. Где за нами и увязалась собачка. Самым примечательным в ее облике были уши – вроде чебурашкиных. На них собачка – рыженькая, застенчивая, размером с недокормленного шпица, на вид – кожа да кости, – при желании могла бы улететь, как на воздушном шаре. Но желание у нее, судя по всему, возникло прямо противоположное – влиться в наш дружный коллектив и эмигрировать в Питер наземным путем. К цели собачка шла медленно, но верно. Для начала просто трусила за нами на почтительном расстоянии, скромно присаживаясь на том же расстоянии во время стоянок – и не одна рука дрогнула, отказываясь от решения “не прикармливать животное, чтобы оно к нам не привязалось”. Последним сдался Шеф – автор этого в высшей степени педагогичного решения – и собачка, чутко соблюдая субординацию, потрусила за ним. Получив негласное добро, псинка перешла к следующему пункту своего плана – выбору будущего хозяина. Действовала она, подчиняясь каким-то загадочным законам интуиции: вежливо обойдя давно и прочно особаченного автора и собаколюбивую помощницу Шефа, в доме которой столь же давно и прочно обосновался рыжий колли, собачка пристроилась к девушке Лене, особе энергичной, веселой и в смысле собаковладения пока не занятой (Ленин муж мечтал о солидном служебном псе, овчарке или уж, на худой конец, сенбернаре). Ленины категорические заявления о том, что она-де ее, собаку, и за собаку не признает, и вообще той здесь ничего не светит, эффекта не возымели. Рыжий лже-шпиц скромно, но неумолимо продолжал следовать за своей жертвой. Протесты понемногу смолкали, а через пару дней автор, занятый эстампажем надгробия на старинном кладбище города Бучача (родине нобелевского лауреата Агнона), увидел приближающуюся группу вернувшихся из соседнего местечка товарищей. Над Лениной головой колыхались на ветру до боли знакомые уши…
История собачьей Золушки, получившей продпаек, ошейник и кличку Назка (сокр. от Ашкеназка) закончилась, естественно, хэппи-эндом. Благополучно преодолев на багажной полке три границы, она растопила сердце Лениного мужа и прочно обосновалась в питерской квартире, попутно обзаведясь документами, личным ветеринаром и правом невозбранно жить в платяном шкафу, откуда заблаговременно выкинула половину хозяйских вещей.
История вторая. Жила-была в одном тихом израильском городе на берегу Средиземного моря приятная во всех отношениях дама. С собачкой. Каковая, в отличие от дамы, была так себе: маленькая, вредненькая, неопределенной масти и национальности (сама дама, к слову, была родом из России). Но собачкой дама дорожила и, когда та из-за повышенной вредности характера убежала и потерялась, поплакала и дала объявление в газету – тоже русскую (на языке Пушкина говорил в том городе чуть ли не каждый третий). К объявлению прилагалась собачкина фотография. А надо вам сказать, что в самом красивом месте городка был расположен парк – с пальмами, оливами и остатками чего-то крайне живописного византийского периода. И вот пришли как-то в тот парк трое “русских” мужичков и расположились на травке под оливой с целью приобщиться к византийской культуре под водочку, соленые огурчики и колбаску из русского магазина, сервировав все вышеуказанное в стиле пролетарского минимализма – на газетке. Тоже, разумеется, русской. И только, покончив с сервировкой, подняли от газетки глаза – глядь, а рядом собачка стоит, на колбаску умильно смотрит и хвостиком помахивает. Маленькая такая, неопределенной масти и национальности. Дрогнуло у мужичков сердце, потянулись к газете за колбаской, смотрят – а их собачка-то с той, из объявления ну прямо одно лицо! Вернее, морда.
История, как вы уже догадались, была мне рассказана счастливой хозяйкой.
…Еврейский рай, как известно, на любителя. Вместо разносящих хмельное гурий в прозрачных шальварах или бряцающих на лирах ангелов – вечное изучение Торы, ад второгодника. О наличии в Ган-Эдене животных (кроме огромного быка и Левиафана, мясом которого праведным студентам удается полакомиться на переменках) ничего не известно. Но нам, испорченным галутом, хочется надеяться, что Всевышний в своей бесконечной доброте не выгонит из-под парт Небесной Йешивы контрабандой проникшие туда рыжие ушастые тени.
Комментарии
old2.booknik.ru
Аркадий Красильщиков: СОБАКА И ЕВРЕЙ
С детства был ярым собачником, да и в Израиле не жил ни дня без собаки, но обнаружил, что отношение религиозных евреев к давнему другу человека никак нельзя назвать благосклонным. Что это? Почему?
Лет восемь назад прочитал в талантливой книжке Майи Бат Ави, «Войди в эту дверь без стука» (светлая память этой замечательной женщине) вот что: « - Знаешь, кто это? - спрашиваю. – И ты тоже знаешь, - это собачка Шарона. Лиси ее зовут. – Верно, но это еще не все. Это – сплошное сердце. Собака – как сердце, кэлев кмо hалэв, вся как сердце. Это значит – чуткая, любящая, преданная».
Наши беседа с Майей о иврите были всегда в радость, за каждой встречей стояло открытие. Но здесь я призадумался и решился, наконец, спросить у Майи: «Скажи, если собака такое замечательное животное, как ты пишешь об этом, почему ортодоксы не заводят четвероногих друзей и относятся к ним с откровенным недоверием? Вот и мой отец, воспитанный в местечке, человек, безусловно смелый, даже отважный, собак не любил и боялся их».
Задумалась Майя, а затем стала говорить о том, что охота, как акт возможного мучительства, давно табу для евреев – значит, и культа охотничьей собаки у них нет. Да и пастушеству евреи давно предпочли земледелие – выходит и здесь отпала необходимость в помощнике - стороже. И в гетто, куда веками были заперты евреи Европы, не было нужды в собаках, как и в черте оседлости, внутри которой многодетные потомки Иакова сидели «на носах» друг у друга и были обречены на полуголодное существование. Собаку не прокормишь ломтем хлеба с чесноком – ребенка можно. Да и защитить собаки еврея от погромщиков не могли. Грабить в местечках, как правило, было нечего, а тем, кто приходил за еврейскими жизнями, даже самые верные псы помешать не могли.
Тогда не стал спорить с Майей, хотя сомнения остались. Точен и мудр иврит, не могли ошибиться наши предки, наделив собаку таким добрым именем. Нет и в Книге Книг указания на нечистоту собаки, но есть упоминание о ней у Раши. Написано: "И будет человек живой душой" (Берешит 2: 7). И спрашивает Раши: "Что, разве только человек - живая душа, а кошка и собака - это не живая душа?" Раши отвечает: "Человек живее, чем все другие, потому что он может говорить. У него есть способность говорить, и есть мудрость". Впрочем, говорить и собака может, но по – своему. Вот насчет мудрости Раши прав. Есть ум у собаки, часто и талант особый к дрессуре, к пониманию человека, но мудрости, то есть способности управлять собой, а, значит, и свободы выбора – нет у пса. В любом случае, отсутствие этого качества у животного – не повод относиться к нему с недоверием и страхом. Глупость и среди людей явление нередкое….
Шли годы, гладил я однажды своего пса, и вдруг ясно понял, что нет никакого противоречия между словом на иврите КЕЛЕВ и отношением к собакам евреев, верных урокам Торы.
Все правильно: сердце пса принадлежит человеку, пес предан хозяину и не способен на предательство, но проблема не в собаке, а в человеке – хозяине. Что за ним стоит – зло или добро? Собака всем сердцем может принадлежать палачу, как и его жертве. Пес живет по указке своего господина – и только. Он может и лизнуть вас в нос при первой встрече, но и загрызть до смерти ребенка. Злая воля людей даже вывела породы бойцовых собак, склонных к злобе и агрессии в большей степени, чем остальные их собратья.
Да и в хорошей литературе можно найти разгадку: жила на свете чеховская Каштанка, Белый Бим Черное Ухо Гавриила Троепольского, но был и верный жестокому кодексу охранников концлагерей Руслан повести Владимова. Да и как не вспомнить совсем недавнюю историю. Читаю статью о раввине Исраэле Меире Лау: « Поезда, сапоги и собаки… с этими тремя вещами ассоциируется его детство. Даже закрыв глаза, они не покидают его. Он слышит жалобный непрерывающийся детский плач, побои и визги солдат гестапо и оскалённые клыки собак, стоящих рядом с ними. Видит отбор людей, снова и снова вопиющие от ужаса еврейские глаза, окровавленные лица отцов, которые пытались защитить своих детей. Слышит крики «шнель, шнель» (быстро), собачий лай, детский плач «мамэ, татэ» и стон матерей».
Вот и получается, что дело не в том, что собака - «сплошное сердце», а в том, кому это сердце принадлежит. Да и можно ли безоговорочно верить живому, хищному по своей исходной природе существу, лишенному свободы воли. И дело здесь не только в исторических особенностях жизни народа еврейского.
«Вот и попробуй после этого бросить камень в собаку, прогнать ее, если каждая – ОДНО СПЛОШНОЕ СЕРДЦЕ» - пишет Мая Бат Ави.
Наш сосед – хасид - хром и ходит с палкой. При встрече с моей собакой он и не думает швырять в нее камни или огреть своей тростью, но поглядывает на лохматое существо с опаской и старается обойти стороной. Теперь я понимаю нашего соседа. Откуда ему знать, что там внутри у незнакомого человека, который держит эту огромную псину на поводке. Не укусов моей собаки он, на всякий случай, опасается, а меня – ее хозяина. Обидно это, но и понять можно: «Береженного Бог бережет».
a.kras.cc
Снова об иудаизме или Почему евреи не любят кошек?: kot_begemott
Пишет
legostay_rus:"Ядро" еврейского мировоззрения можно описать примерно следующим образом:
1. В мире есть некий всемогущий Бог.2. Этот Бог установил некие законы для людей, однако сам законам не подчиняется, может в каждый момент сделать всё что угодно.3. Богу на людей, в общем-то, наплевать, он если и обращает на них внимание, то редко.4. Бог управляет миром, устраивает события, как хочет, в своих интересах.5. (Наиболее важное.) Поскольку Бог делает всё, что хочет, управляет миром и является абсолютно высшим началом, то единственно разумная стратегия жизни для человека - максимально адаптироваться ко всему, что делает Бог. То есть - быть очень чувствительным к изменениям мира, открытым к нему, искать в каждой ситуации наиболее выгодное положение, но при этом не покушаться на противодействие воле Бога, ибо это и глупо, и безрезультатно, и против задачи человека.Иными словами, "что происходит в мире - это воля всемогущего и всеблагого Бога: нужно её всячески отслеживать, быть к ней открытым, быстро подстраиваться и исполнять".
Именно этим "ядром" и обусловлены особенности поведения евреев:
1. Приспособляемость. Адаптироваться к новым условиям - "исполнять волю бога".2. Отказ от любых попыток масштабно изменять ситуацию. Обратите внимание, что евреи почти всегда проявляют крайнюю неприязнь к глобальным проектам человечества, идущим "снизу", от самих людей - от СССР и третьего рейха до современных проектов переустройства России. В то же время лейтмотив их рекомендаций - "начни с себя", "найди свое место в мире". Любой проект чего-то глобального евреем воспринимается как вызов воле Бога, как противодействие ему, как акт против религии. 3. Принятие всего мира и открытость ему. Для еврея мир - это прямое проявление воли Бога, т.е. следование миру суть доверие Богу, а любая закрытость, желание "создать свой собственный мир" - акт противления высшей силе, преступление. Отсюда любовь евреев к "успешным людям" (т.е. "понявшим волю Бога и лучше всего приспособившимся к ней") и сильная неприязнь к реально независимым личностям, творящим "свой мир" вокруг себя, гнущим под себя реальность.4. Восприятие как "нормы" некоего среднего мирового эталона. Если мир - "воля Бога", то очевидно, что то, что в нём норма, суть божественная норма. Отсюда постоянные апелляции к "столбовой дороге цивилизации" и обзывание "варварами" всех, кто ей не следует - они не просто варвары, но еще и идущие против Бога.
Похожего мировоззрения придерживались и придерживаются протестанты, т.к. большую часть своего учения они взяли от еврейства. Нечто подобное зачастую утверждают и "православные", но лишь потому, что принимают за православие западные ереси.
Основное отличие христианства от вышеупомянутого мировоззрения в том, что оно постулирует мир как "лежащий во зле", т.е. сам по себе добрый, но порабощённый дьяволом. Задача же христиан - как раз в его изменении, которое завершит Христос после Второго Пришествия; сейчас же в мире творится воля сатаны, которой противодействует воля Христа, действующая через преданных Ему. Здесь причина сильной неприязни христиан и евреев: для первых вторые суть служители дьявола (т.к. считают его Богом), для вторых первые суть противники Бога, нарушающие и разрушающие его волю (т.к. покушаются самовольно изменить мир, управляемый Богом). Интересно и различие в оценке понятия "рабство": для еврея рабом будет любой, кто смеет повиноваться человеку, а не "миру в целом" (ибо "воля бога", действующая в мире, в любом случае будет святее воли человека), для христианина раб в первую очередь тот, кто слепо слушает этот мир (вотчину дьявола), а не достойных людей, которые всяко уж выше сатаны...
<...>Собака вполне себе подходит под "доброго служителя бога": она легко приспосабливается, вполне себе открыта к миру. В то же время кошка - "вещь в себе": она к миру закрыта, не приспосабливается, "гуляет сама по себе" и воплощает тип человека, который всегда "себе на уме" и не намерен открываться миру-Богу. Отсюда и неприязнь...
"Собака" зависима "внешне", "формально". Т.е. она подчиняется приказам хозяина-"внешней среды", ему служит напрямую, исполняет его волю. Это "рабство" открытое: неважно, что там на душе у собаки, она будет повиноваться воле хозяина. Точно так же, как "еврей" повинуется миру-Богу: он может его не любить, но повиноваться нужно. Повиновение у "собаки" идёт по "внешнему типу": хозяин тут суть внешний объект, точно так же, как "мир", просто самый сильный и крутой.
"Кошка" же как раз мало зависима от "внешнего": гуляет сама по себе и на внешнее внимание обращает мало, дрессироваться отнюдь не склонна. Но - очень зависима от внутреннего, "духовного" контакта: ей важно найти глубокий контакт с человеком, только тогда она будет его любить и его слушаться. Она может быть "рабыней", но это всегда "рабство" духовное, не от внешней силы и приказов, а от внутренней связи. Для "еврея" такое отношение невозможно по отношению к миру-Богу (бог слишком высок, чтобы соизволять на подобную связь, а вот за отказ от "внешнего" можно огрести), но вполне возможно по отношению к человеку, и это для "еврея" является страшным видом рабства, т.к. тем самым человек начинает повиноваться другому человеку, а не богу. Для христианина же именно такое "духовное рабство" является основой церковной иерархии..."
(Оригинал здесь: http://kot-begemott.livejournal.com/508763.html?thread=2946139#t2946139)
kot-begemott.livejournal.com
ЧАС ЖИВОДЕРА. часть вторая. - а из нашего окна...
Слушайте, а что вы так к собакам прицепились? Что это вас бродячие кошки не волнуют? Даже по крысам – ни одной публикации!Нет. Все газеты орут об уничтожении именно собак. Странно?Думала я думала, и говорю вам с полной ответственностью:Всё мы сдали. Остались у нас только собаки и Великая Отечественная… Здесь мы стоим насмерть. |
Еще 20 лет назад эта тема была табу. Собак отлавливали. Но говорить об этом было нельзя. Как нельзя было говорить о менструациях, прокладках и пидорах. Какие-то вещи делать приходится, но живодер всегда был сволочь по определению.И вдруг «на заре перестройки» в эфир приглашают Главного Живодера Самары.Целый час деловито обсуждали, как использовать трупы убитых собак. Моя коллега, с горящими глазами, взахлеб, говорила про собачьи шубы и костную муку. Казалось, что наконец-то она дорвалась до «сладенького». Помню, как меня трясло, помню, как впервые отметила, что она – еврейка.Просто щелкнуло в подсознании. Это потом я узнала, как ненавидят евреи собак.
| Закон Моисеев в Ветхом Завете дает дальнейшие указания относительно обращения с нечистыми животными.Псы считались самыми низкими животными. И самым большим оскорблением и унижением было назвать человека псом (Втор 23:18; Мк 7:27; Лк 16:21). |
Смотрите, какая интересная картина получается. 20 лет СМИ сосут и обсасывают Главную Проблему нашей жизни – борьбу с городскими собаками. Безбожно врут, подтасовывают цифры, пугают. А ведь ни фига у них не получается!
В том опросе ВЦИОМ, который я уже приводила, 80% жителей России заявили, что любят собак. Всех собак. Просто собак. Казалось бы, ну что там любить в помойных псах? Любим, кормим, переживаем.
То, что собака – Друг, мы откуда-то знаем. Мы просто это знаем. У нас какая-то древняя память. Зарытая глубоко-глубоко. И трогать её нельзя.
Испортить наши отношения с Собакой не смогла даже церковь. Библия, как известно, основана на еврейских верованиях, и собакам вход должен быть запрещен в церковную ограду. Ибо, как считают евреи, собака сотворена не Богом. Но наши попы тихо, но упрямо повторяют: «Нет. Собака – тварь Божия».
Вы никогда не задумывались, почему мы не считаем должным угостить каждую встреченную кошку? А как видим собаку, будто торкает – «надо дать кусочек, надо покормить».А ведь на самом деле мы просто блюдем тот договор, который наши предки заключили с Собакой. Мы связаны Клятвой.
" Однажды Перун прогневался на людей и решил отнять у них хлеб. И увидели Люди, как неожиданный вихрь начал втягивать оскверненное жито, уносить его вверх, вверх, прямо в чёрную тучу... Кинулись хватать колосья, накрывать шапками - те не давались, обиженные. И, верно, вовек бы не вспоминать нечестивым святого хлебного запаха - но тут со всех четырех резвых лап подоспела к полю Собака.- Перун! Перун! - пролаяла она звонко. - Я это поле от косуль стерегла, оленей в лес прогоняла! Оставь мне на еду, сколько в зубах унесу!Услышал разгневанный Бог мольбу голодной собаки, не знавшей от хозяев наград, кроме пинков, - и тряхнул вороными клубящимися кудрями, позволил забрать, что поместится в пасти. Убежала собака с пучком спелых колосьев, и Люди - - делать-то нечего - пришли к ней по весне, начали просить в долг зерна для посева. Добрая Собака не стала поминать зла и не пожадничала, и поле было засеяно.И клялись они кормить Собаку и весь её род, обещали и внукам то заповедать." (М.Семенова. Мифы славян)Вот потому и кормим. А если нет кусочка под рукой, извиняемся: «Прости, милая…»А еще Собака провожает души славян на небо. В избе разбирали часть крыши и протаскивали через эту дыру собаку, вверяли ей душу умершего, она была проводником. И потому – живодер никогда не попадет на небо. Ни одна собака не покажет ему дорогу.
Мы об этом знаем? Нет. Но мы это помним!И, уж если заговорили о Семёновой… Кто-нибудь, хотя бы на секунду, сомневался в том, какой национальности Волкодав? Русский. Наш. Славянин.
Господа пиарщики-манипуляторы прекрасно знают об особом отношении русского народа к собакам. Если у политика есть собака, её обязательно демонстрируют населению. Заметьте, никто не рискнул сообщить избирателям, что кандидат ненавидит собак и обожает кошку Дусю. С Дусей в обнимку он будет выбираться до моркошкиного заговенья. А любовь к собакам – однозначно: огромный плюс и симпатия электората. Кстати, именно наши, российские евреи, порядком подпорченные воспитанием в славянской среде, завезли в Израиль домашних собак. |
Я вообще не собираюсь говорить об их «полезности». Я не собираюсь объяснять, что такое экосфера мегаполиса, что произойдет, если уничтожить городских собак. В инете достаточно материала. Ненависть не разобьешь аргументами. Мне важнее было понять, отчего мы их любим. От чего, от каких корней? Я не знаю, какая связь существует между нашим народом и собаками. Но она – кровная, и я её чувствую.
У индийцев священна корова, у египтян – кошка, у евреев – змея, а китайцы очень почтительны к крысам. Может быть, собака – наш тотем?
Не удивлюсь, если выяснится, что символ ЕдРа рисовали и придумывали где-то за океаном. Это их представление о русских: медведь, водка и тум- балалайка. А мы – из Рода Серых Псов?
Я совсем не зря говорю о тотеме. Посмотрите, как легко мы сдавали вещи, казалось, более важные. Миллионы русских женщин содрогались, когда нас начали бомбить рекламой прокладок. Это категорически недопустимо в нашей культуре. Но я не нашла ни одной публикации, где бы жестко и ясно было сказано: «Оставьте наших женщин в покое. Прекратите терроризировать нашу нравственность».
Мы молчим, когда нам вдалбливают в мозги мораль чужого народа: «каждый мужчина имеет право налево», «у каждого нормального мужика есть любовница». И русский мужик, который, в отличие от евреев, не похотлив, и центр мироздания находится у него не в штанах, а в душе и сердце, начинает чувствовать себя не «нормальным».
Я могу привести вам десятки примеров, когда атакуются и рушатся на глазах наши, казалось бы, святые основы. Мы молчим.
Но – троньте собак, и русские идут в бой. Посмотрите на форумы. Там мочат собаконенавистников неистово, от души и без стеснения. Здесь мы стоим насмерть!
Видимо, эта память очень важна для сохранения нашего народа. И на неё идёт атака.
ЗЫ. И, наконец, пора уже изучить, что же такое наши городские собаки. Вы будете смеяться, но в Самаре мне так и не удалось найти ни одного специалиста, который все знал бы про самарское хвостатое сообщество. Поэтому придется мне самой рассказывать вам, кто же такие «самарские дворянки», как они живут, на какие классы делятся. И самое главное – почему они нас кусают.
(продолжение следует)
ЧАС ЖИВОДЕРА. часть перваяЧасть третьяhttp://kan-kendarat.livejournal.com/26765.html
Часть четвертаяhttp://kan-kendarat.livejournal.com/27890.html
kan-kendarat.livejournal.com
Собака в еврейском доме — Лехаим
В романе «Вот идет мессия!» Дина Рубина описала свою абсорбцию в одном израильском религиозном поселении. Среди прочего она неоднократно упоминает о том, что ее соседи весьма неодобрительно относились к тому, что в их доме живет собака.
С подобным отношением к домашним животным доводилось сталкиваться и автору этих строк. С детства я слышал от бабушки о том, что домашним животным в еврейском доме не место. Присутствие таковых либо категорически осуждалось, либо оправдывалось наличием воров (в случае собаки) или мышей (в случае с кошкой). Тем не менее собаку я тогда завел, и зачастую ее существование использовалось в спорах как аргумент, подтверждающий мою религиозную непоследовательность. Став отцом семейства, я отказал своим детям в праве на собаку, несмотря на их многочисленные просьбы. К тому времени у меня уже было представление о принятых нормах религиозной жизни, и я пересмотрел свои взгляды на допустимость содержания домашних животных. Но, однако, для многих из нас вопрос о допустимости собаки или кошки в доме остается актуальным, да и во многих ситуациях, постфактум, следует руководствоваться не сложившимися традициями, а требованием закона, алахи.
Как свидетельствуют многочисленные респонсы, для ашкеназских евреев содержание домашних животных, прежде всего собак, было общепринятой практикой в течение многих столетий. Соответственно, раввины неоднократно обсуждали, насколько она желательна и дозволена.
«Собачий вопрос» многократно обсуждается уже в Талмуде. Некоторые мудрецы действительно категорически полагали, что этим животным не место в еврейском доме. Так, рабби Элиэзер Великий говорил, что тот, кто держит в доме собаку, подобен тому, кто держит дома свинью (Бава кама, 83a). Однако большинство мудрецов придерживались менее радикальных воззрений, разрешая, с соблюдением определенных условий, держать в своих жилищах собак. Так, «Бава кама» (79б) разрешает «держать собаку на крепкой привязи». Рабби Натан (там же, 15б) считал, что запрещено держать исключительно «злую собаку», поскольку тот, кто поступает подобным образом, нарушает заповедь Торы: «Когда будешь строить новый дом, сделай ограждения на твоей кровле, чтобы не пролилась кровь в твоем доме, если кто‑нибудь упадет с нее» (Дварим, 22:8). Логика сравнения понятна: собак декоративных пород тогда не было, а держать в доме потенциально опасное животное неосмотрительно и заведомо приведет к беде, рано или поздно. Кроме того, некоторые мудрецы (Бава кама, 83a) провозгласили проклятие каждому, кто держит собак, — причем, похоже, имели в виду любых собак. Тем не менее рабби Ишмаэль разрешил держать дома собак породы кофри, не представляющей опасности для людей, поскольку они отпугивают воров (Бава кама, 80a).
Великий законодатель Рамбам (Законы денежных ущербов, 5:9) постановил, что запрещено держать любую собаку кроме как вне дома, на привязи, «поскольку собаки часто наносят серьезный урон». Видимо, Рамбам полагал, что мнение р. Ишмаэля противоречит мнению всех остальных мудрецов Талмуда (Бава кама, 79б и 83a). В соответствии с этим подходом, р. Ишмаэль был единственным, кто разрешал держать собак кофри в виде исключения, а остальные мудрецы с ним не согласились.
Тем не менее подавляющее большинство средневековых авторитетов — р. Моше из Куси, р. Элиэзер из Меца, р. Меир из Ротенбурга и р. Яаков бен Ашер (Тур) и другие — в своих постановлениях не следовали мнению Рамбама и утверждали, что талмудический запрет распространяется исключительно на злых, агрессивных собак. С этим мнением согласился и р. Йосеф Каро, автор «Шульхан арух» (разд. «Хошен мишпат», 409:3), а также большинство авторитетов последующих поколений. Хотя, как водится, и среди них нашелся несогласный. Таким раввином, категорически запрещавшим держать в доме любых собак без служебных функций, был р. Яаков Эмден (Шеэлат Явец, 17), который ввел дополнительные ограничения. Он писал, что собаку можно держать только для выгоды или для защиты. Однако он категорически возражал против собак в качестве домашних питомцев, поскольку это, во‑первых, является пустой тратой времени, а во‑вторых, есть имитация «поведения необрезанных». Впрочем, р. Эмден не приводит никаких источников в защиту своей позиции и находится с ней в явном меньшинстве.
Поскольку содержание в доме злых собак запрещено практически всеми раввинами без исключения, необходимо выяснить, прежде всего, какую собаку считать «злой». Раши, объясняя, почему Талмуд запрещает держать собак иначе чем на привязи, пишет, что «она кусает и/или лает, из‑за чего у беременных случается выкидыш». Слова Раши можно понять двояко:
1) «злая собака» — это собака, которая лает и кусает;
2) она или лает, или кусает.
Р. Шломо Лурия (Ям шель Шломо к Бава кама, 7:45) склоняется ко второму варианту, предполагая, что собака считается «злой», даже если она не кусает, а только лает. Этот вывод он сделал на основании того, что Талмуд (Бава кама, 83a), приводит два случая, когда у женщины, испугавшейся собаки, случился выкидыш. Поэтому, по мнению р. Лурии, единственной собакой, которую можно держать дома, является та самая кофри, о которой особо говорил р. Ишмаэль. Впрочем, р. Лурия распространил свой запрет только на «богобоязненных» и закончил обсуждение данного вопроса следующими словами: «Мы должны простить тех евреев (держащих собак, которые лают, но не кусают), однако заслуживает похвалы тот, кто осторожен [и держит только собак кофри], и да пребудет на нем благословение».
Из этих слов р. Лурии мы можем сделать вывод, что евреи, которые держат лающих собак, поступают не слишком хорошо, однако все‑таки не нарушают закон. Схожее мнение мы находим в «Шульхан арух а‑Рав» р. Шнеура‑Залмана из Ляд (Законы заботы о физическом и душевном здоровье, 3). Как писал первый глава Хабада, евреи часто держат собак, которые лают, но не кусают, и многие раввины одобряли эту практику, считая «злыми» только тех собак, которые кусают. Однако, согласно р. Шнеуру‑Залману, большинство алахических авторитетов не согласны с этим мнением и утверждают, что собака считается «злой», даже если она только лает. Поэтому он постановил, что «богобоязненные евреи должны держать лающих собак на цепи все то время, что люди бодрствуют, даже если собака только лает, но не кусает».
Р. Хаим бен Исраэль Бенвенисте в книге «Кнесет а‑гдола» (409:4) указывал, что подавляющее большинство евреев не приняли «жесткую линию» «Ям шель Шломо». Он писал, что держать собак, которые лают, но не кусают, — повсеместный обычай. Впрочем, сам р. Бенвенисте считал эту практику неверной и полагал, что, если кто‑либо желает держать собаку, он должен добиться не только того, чтобы она не кусала, но и того, чтобы своим лаем не пугала людей. Если же кому‑то абсолютно необходимо иметь служебную или бойцовую собаку (например, для самозащиты), он должен следить за тем, чтобы она была крепко привязана все то время, когда может причинить вред, покусав или облаяв.
Сказанное о собаках касается также и других животных. «Шульхан арух» (Хошен мишпат, 261:1) постановляет, что можно убить злую кошку, которая оцарапала ребенка. То есть и в этом случае правило касается лишь «злого» животного.
В рамках небольшой статьи невозможно обсудить все проблемы, связанные с содержанием домашних питомцев. Однако общий вывод можно сделать уже сейчас: согласно подавляющему большинству мнений, еврей, при соблюдении определенных условий, имеет полное право держать дома полезных животных. Разумеется, при этом ему то и дело придется сталкиваться с различными алахическими проблемами. Но есть ли область жизнедеятельности, где ситуация была бы принципиально другой?
(Опубликовано в №274, февраль 2015)
torah.ru
