LJ Magazine. Мюзикл собаки

Лариса ХОМАЙКО - "На дне" по-собачьи. Эксперимент театра музыкальной комедии: рок-мюзикл "Собаки"

Юный режиссер Костя Яковлев ставит рок-мюзикл. В мюзикле заняты только молодые актеры. Тексты к запилам Royal hunt придумала молодая актриса Женя Типеева. Костюмы сочинила молодая новосибирская художница Наталья Цвях с учетом последних достижений мировой моды.

"Собаки" - адресный спектакль: театру очень нужны молодые зрители. На эксперимент пошли сознательно. Насколько удачным он получится, мы увидим 30 ноября.

Все псы попали в рай

Пьеса написана по повести Константина Сергеенко "До свидания, овраг". Это история о небольшой общине бездомных собак, живущих в овраге у новостроек. Мизантроп Черный, интеллектуал Головастый, манерная Бывшая Такса, инфантильный Крошка - все они представляют собой вечные и чисто русские типы задумчивых бродяг. Первый источник повести Сергиенко - "На дне" Горького. Рассказ ведется от лица пса по кличке Гордый, он - вне стаи.

Собакам есть за что ненавидеть людей - они очень хорошо знакомы с человеческим предательством, человеческой подлостью, человеческой злобой. Из всех обитателей оврага один Гордый относится к людям по-другому - однажды он встретил приличного Человека....

Понятно, что история о собаках - это на самом деле история о людях. О том, что "мы в ответе за тех, кого приручили". О том, как важно уметь сохранять независимость, когда все вокруг собираются в стаи...

- Я представляю на выбор зрителя две дороги, по которой они могут пойти: вместе с вожаком стаи Черным, или по дороге, по которой пошел Гордый. Эти пути отличаются, как черное и белое, - рассказывает режиссер. - Гордый - это мечтатель, для которого невозможно уничтожать зло - злом. А у Черного совершенно противоположные позиции, и в конце он приводит стаю к трагедии... Стая в финале гибнет.

А у Гордого была вера в своего Человека, может быть, потому, что он знает о Человеке больше... Отчасти эта история еще и о том, что, выбирая путь, нужно стараться лучше разобраться в целях.

Поют и танцуют

"Собаки" для театра музкомедии - совершенно нетипичная история, как здесь говорят, "из ряда вон". Пьесу написал сам Костя, причем под актеров музкомедии, и другие театры не смогут ее поставить, даже если захотят. Используется совершенно не музкомедийная музыка, и техника пения требуется совсем другая, чем у маститых актеров с консерваторским образованием, привыкшим к ариям. Еще и поэтому в "Собаках" занята только молодежь. Кстати, и режиссеру всего 22 года. В прошлом сезон он поставил два спектакля для детей, и "Собаки" - его первая серьезная работа.

- Очень важно задать атмосферу стаи, которая живет в овраге. Всех псов выбросили люди. Естественно, в их жизни, есть вот этот вот заряд металла. Поэтому я выбрал рок. Но поскольку это рок-мюзикл, то есть музыкальная драматургия, есть лейтмотивы спектакля, есть даже лейтшумы - звуки оврага, звуки города, - говорит Костя.

Судя по тому, что спевки всегда заканчиваются позже, чем предусмотрено расписанием, актерам все очень нравится. Евгения Типеева, (в спектакле она играет кошку Ямомото) написала русский текст для музыки Royal hunt.

Все персонажи будут очень интересно, очень модно одеты. Принадлежность к собачьему или кошачьему племени обозначат прическами и гримом.

- Сначала мы изучали справочники по собакам, рассматривали фотографии, чтобы подобрать каждому актеру подходящую породу, - рассказывает художница Наталья Цвях. - Исходя из этого, работали над костюмами. Например, Бывшая Такса выглядит как бывшая театральная актриса - манерная и жеманная.

- Что скажет зритель - для нас вопрос, но мы сделаем все, чтобы этого зрителя привлечь, - говорит завлит театра Ольга Старкова.

Если честно, для нас пока тоже большой вопрос, что сказать об этом спектакле. Мы видели только кусок репетиции, и сомнений у нас не меньше, чем надежд. Но очевидно, что театральное пространство Барнаула становится все интереснее, моложе и разнообразнее. За этим процессом очень радостно наблюдать.

Встретимся на премьере.

"До свидания, овраг"

Константин Сергеенко писал для детей в разных жанрах - так, он автор детской версии Тиля Уленшпигеля "Кеес - адмирал тюльпанов". По книжке "До свидания, овраг" был поставлен мультфильм, а затем и спектакль, который на протяжении долгих лет с успехом шел в Театре на юго-западе в Москве. Недавно повесть "До свидания, овраг" была переиздана проектом ОГИ.

"Своего Человека я встретил ночью. Это было зимой. У меня тогда сильно болела лапа. В одном месте из-под земли шел пар, снег тут растаял. Я лег и стал греть лапу на большой железной крышке.

Мой Человек шел в распахнутом пальто. Он размахивал рукой и что-то говорил сам себе. Около меня он споткнулся, а потом присел на корточки.

- Здравствуй, уважаемый, - сказал он. - Как дела?

Я сразу почувствовал к нему доверие. Я понял, что не надо убегать. Этот человек меня не обидит. Я показал ему больную лапу.

- Дела неважные, - сказал он. - Пойдем со мной".

К. Сергеенко. "До свидания, овраг".

"...Дураки обожают собираться в стаю,впереди главный - во всей красе.В детстве я верил, что однажды встану,а дураков нету - улетели все!

Умный в одиночестве гуляет кругами,он ценит одиночество превыше всего.И его так просто взять голыми руками,скоро их повыловят всех до одного".Булат Окуджава. "Дураки обожают собираться в стаю".

Премьера "Собак" - 30 ноября, 1 и 2 декабря.

Лариса ХОМАЙКО

www.sergijenko.de

Лариса ХОМАЙКО - "На дне" по-собачьи. Эксперимент театра музыкальной комедии: рок-мюзикл "Собаки"

Фото Анны ЗАЙКОВОЙ.Все псы попали в рай

Поют и танцуют

Встретимся на премьере.

"До свидания, овраг"

- Здравствуй, уважаемый, - сказал он. - Как дела?

- Дела неважные, - сказал он. - Пойдем со мной".

К. Сергеенко. "До свидания, овраг".

Премьера "Собак" - 30 ноября, 1 и 2 декабря.

Лариса ХОМАЙКО.

www.sergijenko.de

«Собаки» на новый лад: постмодернистский мюзикл для всех | KR-News.Ru

В праздничные выходные 13, 14 и 15 июня двери Молодёжного театра были открыты для всех неравнодушных к театру и культурной жизни города ростовчан. Закрытие очередного театрального сезона ознаменовалось премьерой action-мюзикла «Собаки-якудза» - постановки во всех смыслах необычной.

Режиссёр-постановщик мюзикла, главный режиссёр Молодёжного театра Михаил Заец отметил, что «Собаки-якудза» вполне могут быть названы преемниками знаменитых «Собак» Владимира Чигишева. Рок-опера «Собаки» с успехом шла на сцене тогда ещё ТЮЗа с 1987 по 2003 года. Спектакль был действительно провокационным и соответствовал духу перестроечного времени – песни «заозёрного» неформального поэта Геннадия Жукова («заозёрными» в то время называли группу молодых поэтов из Танаиса), неформальная рок-музыка, актёры в одежде металлистов. При этом и тема рок-оперы была остросоциальной - актёры играли бездомных собак, живущих в овраге, который собирались засыпать, чтобы на его месте построить многоэтажку. Характерная для русской литературы тема «маленького человека» играла новыми красками, сочетаясь с андеграундной музыкой, неформальными образами и дерзким настроением эпохи перестройки. Новые «Собаки-якудза», поставленные по пьесе Юрия Клавдиева, с первого взгляда во многом похожи на своих предшественников. На сцене – неформально одетые, словно рокеры или рэперы, актёры, исполняющие роли бездомных собак. Музыка и песни – отнюдь не попса, а, скорее, смесь хип-хопа, фанка, соула и регги. Только вот время сейчас не перестроечное, поэтому едва ли новый мюзикл сможет прозвучать так же смело и ново, как «Собаки» Чигишева.

Сюжет пьесы прост. Главный герой, ирландский сеттер Свен (заслуженный артист республики Бурятия Евгений Овчинников) оказывается на улице, больше не нужный своим хозяевам, и пытается найти своё место среди враждующих групп бездомных псов – настоящей собачьей мафии, якудза. Поначалу он ждёт, что хозяин за ним придёт, но затем осознаёт бессмысленность своей надежды и пытается жить дальше, причём не жить, а, скорее, выживать. К слову, мотив ожидания хозяина напомнил абсурдистскую пьесу Сэмюэля Беккета «В ожидании Годо». Однако если эта аллюзия и задумывалась драматургом, то она не получила должного воплощения. Хозяин так и не пришёл, и Свен отбросил прочь прошлую жизнь, начав активнейшим образом строить жизнь новую.

Евгению Овчинникову удалось создать образ романтика-интеллигента с гитарой, героя-одиночки, который стремится к свободе и своеобразной самореализации. Вступать в чью-либо банду и вообще прогибаться под изменчивый мир не для него – он лучше будет один, или же соберёт группу единомышленников и будет жить по своим правилам. Однако его стремление к честной жизни вступает в диссонанс с методами, которые он избирает – сотрудничать как с Гором (Сергей Беланов), так и Баксом (Григорий Волков), лидерами противоборствующих банд (правда, для того, чтобы потом оставить их обоих ни с чем). Кроме того, у Свена всё получается подозрительно быстро и легко – и найти друзей, и обрести влияние в мире бездомных псов, и повстречать любовь. Но это скорее касается самой пьесы, нежели её воплощения на сцене. Игра Евгения Овчинникова же была весьма убедительна – во время монолога о свободе, которую можно ощутить на крыше, в глазах актёра читалось настоящее сопереживание судьбе своего героя.

Вжиться в действие action-мюзикла удалось всем без исключения актёрам – они пели, танцевали и исполняли своеобразные пластические номера на металлических декорациях с необыкновенной отдачей и профессионализмом. Говоря о созданных артистами образах, нельзя не отметить хозяина собачьей ночлежки Атоса (Александр Волженский) – его трагичной истории веришь, ему по-настоящему сопереживаешь. По сравнению с ним главарь одной из собачьих банд Гор выглядит чуть менее ярко, недостаточно «прописано». Банды Гора и Бакса в какой-то степени дополняют друг друга. Суровый бывалый Гор и двое его приспешников-верзил Рыжий (Владимир Ануфриев) и Карий (Вячеслав Кусков) – псы из парка - едва ли похожи на молодого дерзкого юнца Бакса и его шавок (Анна Богун, Арина Волженская, Ирина Волкова), «скверных парней» - собак из сквера. Но вместе они составляют общую картину городской собачьей мафии, в которую Свен явно не вписывается. Интересен образ головореза Принца из банды Бакса (Роман Меринов): его кровожадная ярость противостоит хитрой смекалке Свена и проигрывает ей.

Среди второстепенных героев-одиночек, подобных Атосу, стоит особняком дед Собак (заслуженный артист России Юрий Филатов) – исполненный восточной мудрости персонаж, который занимается тем, что лечит покалеченных в уличных боях псов. На наш взгляд, Юрий Филатов показал настоящего индийского садху, аскета, который знает о жизни нечто большее, чем правила выживания на улице и науку борьбы за территорию. Нельзя не отметить комического Вертера (Алексей Остафийчук) – забавного глуповатого пса, поддерживающего Свена. Вертер изначально даже имени-то не имел, а потом услышал в разговорах готов красивое непонятное слово и решил, что вот оно-то ему и подходит. Людмиле Мелентьевой, исполнившей роль таксы Нэнси, удалось передать сочетание как рафинированности холёной домашней собачки, так и смелости и охотничьей дерзости, присущей такой породе, как такса. Второй значимый женский персонаж – Кошка в исполнении заслуженной артистки РФ Валерии Исквориной. Актриса создала ярчайший образ настоящей кошки, хитрой и юркой, в чём-то богемной, однако в паре моментов её речь была чересчур кошачье-манерной, что выглядело несколько неестественно.

О Бухаче, единственном присутствующем на сцене человеке, ненавидящем бродячих собак и пытающемся их перестрелять (Сергей Гуревнин, Виталий Филипповых), на протяжении всего мюзикла много говорится, но образ его выполняет скорее техническую, а потом уже смысловую функцию. По ходу действия Бухач следит за камерами видеонаблюдения и представляет хронологию сюжета – говорит о том, когда и где происходит действие («21:05, сектор «B»…»). Собаки же его отчаянно боятся, и только Свен находит смелость его укусить.

Авторство всех песен, исполнявшихся на сцене, принадлежит ростовской группе «Mat!Э band», проекту, созданному Максимом Кузнецовым и Петром Шатиловым, которые сами определяют свой стиль как Rasta-Hip-Hop. Широкой публике песни этой группы стали известны благодаря популярному сериалу «Молодёжка». Общий стиль музыки и тексты песен схожи с тематикой пьесы. Проблемы жителей большого города, пытающихся найти в нём своё место и при этом сохранить чистую душу и найти свой путь – всё это отражено и в лирике, и в сюжете мюзикла. Жизненность текстов песен и рэп-музыка, особенно популярная сейчас, - вот то, благодаря чему новая постановка Молодёжного вполне может по-настоящему полюбиться зрителям.

Тексты песен «Mat!Э band» достаточно эклектичны – в них житейские размышления смешиваются с идеями восточных учений и масс-культурными феноменами, что придаёт им постмодернистский оттенок, присущий и самой постановке. В течение всего действия пьесы на экране транслировались записи камер видеонаблюдения различных районов города, где обитают собаки. Во время драк собачьих стай показывались сцены боя самураев из чёрно-белых японских фильмов (собаки-то всё-таки - якудза). А появление каждого нового героя сопровождалось показом на экране досье на соответствующую ему породу собаки. Сочетание эклектичности костюмов, в стиле которых комбинируются глэм-рок и хип-хоп (к слову, работа над костюмами и сценографией принадлежит главному художнику театра им. Вахтангова Максиму Обрезкову, который уже сотрудничал с Молодёжным театром при подготовке спектакля «Олеся»), и необычных смелых танцев и пластических номеров (их постановщиками стали хореографы Школы танцев Александра Полякова Dance School) также придало мюзиклу вкус постмодерна. Правда, постмодерна массового, но ведь нацеленность на массовую аудиторию чаще всего присуща мюзиклу как жанру.

«Собаки» Чигишева покорили не только ростовскую сцену – им удалось ворваться в театр на Таганке, спектакли были показаны во Франции, Японии, Мексике… Смогут ли сделать подобное «Собаки-якудза», покажет время. Но ясно одно – простой, но жизненный сюжет, интересный и взрослым и детям, а также жизнеутверждающая музыка группы «MatЭ band» ненавязчиво помогут поднять настроение и при этом заставить на некоторое время позабыть ежедневную спешку и задуматься о собственной жизни. Как сказал в одном из моментов пьесы дед Собак, «времени никогда нет, особенно если тратить его на поиски жертвы, а не истины». И с этим сложно не согласиться!

Анна БАДЯКИНА

Фото: http://vk.com/roamt

www.krestianin.ru

в Оперетте – мюзикл «Собака на сене»

Сено для собаки

Дайте мне мантилью;

Дайте мне гитару;

Дайте Инезилью,

Кастаньетов пару.

К.П.Прутков.

«Желание быть испанцем»

ЧуднЫе дела творятся на свете! В Театре мюзикла — «Принцесса цирка», а в оперетте — мюзикл «Собака на сене». Впрочем, если первое – действительно редкость, то мюзикл давно обжился на опереточных подмостках.

Главное, чего ждет читатель от рецензента — ответа на вопросы, стоит ли идти на спектакль и если да, то чего от него ждать. Поэтому начну прямо с этого.

Диана — Василиса Николаева, Теодоро — Павел Иванов

Если вы хотите увидеть блистательную комедию Лопе де Вега в прекрасном исполнении с эффектным оформлением и снабженную рядом зажигательных «испанских» музыкально-танцевальных номеров — можете идти, вы не будете разочарованы. Я заключил национальную принадлежность танцев в кавычки, имея в виду, что «испанскость» эта — вполне театрально-условная. Но ведь мы и не ожидаем аутентичности настоящих исполнителей фламенко, а готовы насладиться стилизацией в диапазоне от «Дон Кихота» (балета, разумеется) до ансамбля Моисеева. Это удовольствие вам гарантировано, во всяком случае, я его получил.

Сразу отмечу для эрудитов, помнящих, что действие пьесы испанского классика происходит в Неаполе: авторы мюзикла без ущерба для сюжета и смысла перенесли историю в Севилью, получив возможность использовать яркие пиренейские мелодии. В остальном пьеса сохранена почти полностью (о небольших изменениях я расскажу ниже).

Начну с того, что́ передает общую атмосферу — музыки и сценографии. Оркестру Театра оперетты не привыкать к стилизациям, и он прекрасно справляется со своей задачей под руководством дирижера-постановщика спектакля Арифа Дадашева. Добавим этому декорации Виктора Архипова, в меру условные, но придающие ту самую «испанскость», с которой мы начали разговор. Ей соответствуют и костюмы Светланы Логофет.

В этом микрокосмосе вполне естественно чувствуют себя те, кто его населяет, — актеры. Во всяком случае, из зала ощущение, что они живут вполне естественной жизнью, играя где надо всерьез, а где можно — комикуя в меру своего амплуа.

Роли героев, в том составе, который я видел, исполнили Василиса Николаева и Павел Иванов. Слово «герои» я здесь использую в смысле «главные действующие лица», а не как обозначение амплуа опереточных красавцев с хорошо поставленными, практически оперными голосами. То есть и красота, и прекрасные голоса (как бы еще хотелось услышать их без микрофонов!) безусловно есть, но есть и тот озорной задор, который мы далеко не всегда видим у театральных героев в традиционном понимании этого слова. Актерский диапазон и Василисы, и Павла — очень широк. Кстати, в ее страстных речах в какой-то момент мне послышались интонации Татьяны Шмыги, которая, как известно, никогда не была заложницей одного амплуа. Как в вокальных номерах, так и в диалоговых сценах Павлу с Василисой удалось своей убедительной, искренней игрой увлечь зрителей и заставить, в зависимости от ситуации, радоваться за их героев, смеяться над ними или сердиться на них.

Одна из сложнейших ролей — Марсела. Ее надо сыграть так, чтобы, с одной стороны, вызывать сочувствие зрителя (иначе ее отношения с Теодоро превратятся в пустой фарс), а с другой — чтобы жалость не зашла слишком далеко, мешая радоваться счастью главной пары. Оставить зал безразличным к своим переживаниям — не фокус. Сложнее, конечно, вызвать сострадание. Но вот попасть в довольно узкий диапазон между безразличием и жалостью — задача по-настоящему серьезная. Юлии Гончаровой удалось с ней справиться, а то, что из-под незримой маски выглядывала опереточная субретка, не мешало делу, тем более что это амплуа исходно и означало служанку и лишь позже включило в себя всех беспечных юных особ женского пола.

Переходим к комическим ролям. Собственно говоря, к этой категории относятся все остальные: главным образом челядь обоего пола, среди которой выделяется слуга Теодоро Тристан, и три аристократа: маркиз Рикардо и графы Федерико и Лодовико. Тут всё — в добрых опереточных традициях. Говорю без тени иронии, потому что выглядит это совершенно органично, без малейшего пережима и перехода в опереточные же, но отнюдь не «добрые» штампы. И даже дряхлый старичок Лодовико в исполнении Александра Каминского смешон ровно в той мере, какую допускает хороший вкус опереточного актера. Тем более это можно сказать об исполнителях менее возрастных ролей — Алексее Коровине и Викторе Богаченко, задорно передающих тупое фанфаронство Рикардо и Федерико. Что касается Тристана, то роль «прадедушки Фигаро» отлично сыграл Михаил Беспалов. Все были на своих местах: лукавец менял маски, становясь то простодушным, то глубокомысленным, а то и лицедейски-пугающим, чванливые женихи, неспособные догадаться, насколько нелепо выглядят, хорохорились и пыжились, старичок разваливался на глазах, а слуги суетились и хлопотали, по большей части впустую, изредка помогая, а больше — мешая господам. Каждый преследовал свой интерес, вставал на чужом пути и сам упускал свое из-за других. И только один Тристан при каждом повороте сюжета извлекал хоть маленькую, но выгоду.

Нельзя не сказать и о персонаже, не предусмотренном драматургом, — гитаристе, который почти постоянно присутствует на сцене, сопровождая характерно-испанскими аккордами все перипетии сюжета. Этот музыкант, как бы невидимый для других участников спектакля, придает действию театральность. Нам доводилось видеть постановки, в которых такое или подобное постоянное напоминание о том, что все происходящее — лишь плод фантазии, мешало непосредственности восприятия, не давало зрителю почувствовать себя одним из участников происходящего. Но в данном случае гитара Евгения Савенко очень уместно озвучивает для зрителей то, что творится в душе героев.

Впрочем, не обошлось и без шероховатостей. Скажем, спектакль начинается с того, что на занавесе загорается пламя (разумеется, в виде инсталляции). Понятно, что постановщики имели в виду пламя страсти, сжигающее все условности. Однако визуально и эмоционально оно так не воспринимается. Какой-то у этого огня устрашающий, даже грозный вид. Уж не знаю, чем огонь очищающий должен внешне отличаться от огня уничтожающего, но в нашем случае он воспринимается именно в качестве второго. А в контексте средневековой Испании вызывает ассоциацию с аутодафе, что, очевидно, никак не входило в авторский замысел.

Диана — Василиса Николаева, Теодоро — Павел Иванов

А вот пример чисто постановочной бессмыслицы. Пьеса Лопе де Вега начинается с того, что Теодоро со слугой, застигнутые графиней ночью в той части замка, где им в это время суток быть не положено, пытаются скрыться, и Тристан гасит светильник, метнув в него шляпу. В нашей постановке вместо светильника — большой и, главное, со всех сторон застекленный фонарь, на который сверху водружается шляпа, никак не способная его погасить или хотя бы прикрыть. Из зала это выглядит так, будто Тристан намеренно оставляет «вещдок» своего преступления. Кто-то скажет: «условность». Однако условность, которая может быть расшифрована только зрителем, предварительно ознакомившимся с пьесой, это уже не условность, а нелепость. Причем этот эпизод не играет в дальнейшем никакой роли, от него можно было отказаться без ущерба для сюжета.

Запомним этот момент: при адаптации пьесы педантичная дотошность в следовании оригиналу может оказаться не только излишней, но и вредной.

Вот мы и подошли к главному. До сих пор речь шла о сценическом действе. Перейдем теперь к его основе — той самой адаптации.

Здесь-то и начинается самое главное. Ведь мы говорим не просто о пьесе, которой придано некое более или менее развернутое музыкальное сопровождение, а о произведении, носящем гордое имя мюзикла, да к тому же поставленном на сцене музыкального театра.

Взявшись за «Собаку на сене», автор сценической версии Татьяна Константинова (она же постановщик спектакля) и композитор Александр Клевицкий поставили перед собой весьма сложную задачу. Похоже, соблазнившись возможностью использовать испанский колорит и считая его если не гарантией, то залогом успеха, они об этом не задумались. Попробуем разобраться, какие подводные камни их ждали и какие из подвохов они смогли преодолеть, а какие — нет.

Все пьесы «про любовь» (а таких большинство) можно разделить на две группы. В первых — любовь присутствует как данность, а автор рассказывает нам о том, что с ней происходит в дальнейшем. Примерами таких пьес могут служить «Отелло» и «Севильский цирюльник», а в музыкальном театре — «Аида», «Сильва» и «Хэлло, Долли!» (если говорить о юной паре): их герои влюблены еще до начала действия. В этот же список можно включить «Ромео и Джульетту» с «Вестсайдской историей»: любовь в них возникает на наших глазах, но суть истории не в этом, а в том, с какими проблемами сталкиваются влюбленные.

Образцами пьес второго типа могут служить «Много шума из ничего» и «Укрощение строптивой», «Каменный гость» и «Сослуживцы» («Служебный роман»), а в опереточно-мюзикльном репертуаре — «Веселая вдова» и та же «Хэлло, Долли!» (в части, рассказывающей о Долли и Вандергельдере). Разумеется, сюда же надо отнести и пару «Пигмалион» — «Моя прекрасная леди». Задача их авторов — проследить, как любовь зарождается и крепнет. Неудивительно, что пьесы, начинающиеся с отношений между двумя людьми разной степени враждебности и заканчивающиеся их соединением, в большинстве своем — комедии. История Дон Жуана тут — редкое исключение, впрочем, и искренность его чувств весьма сомнительна.

«Собака на сене» — из этого ряда. Но, в то же время, у этой пьесы есть и принципиальная особенность. Если обычно автор шаг за шагом прослеживает, как развиваются чувства героев, как трансформируется их отношение друг к другу, то тут ничто не меняется. Раз за разом с точностью копии повторяется одно и то же: увидев Теодоро в объятьях другой, Диана загорается страстью, после чего, едва обнадежив, отталкивает его. И немедленно, почти без изменений, начинается следующий раунд. Если бы в дело не вмешался Тристан, так продолжалось бы до бесконечности. Собственно, в этом и состоял замысел драматурга — показать не развитие чувств, а то, что, даже убедившись в бесплодности своей позиции, чванливая графиня не может вырваться из заколдованного круга, в который сама себя загнала.

Но если в драме, да еще написанной в стихах, изобретательный поэт имеет возможность разнообразить схожие коллизии с помощью слов, то в мюзикле дело упирается в непреодолимое препятствие: идентичность сценических ситуаций порождает однообразие музыки. В очередной раз в оркестре раздается нечто страстно-протяжное, и артисты, по одному или в паре, начинают на разные лады повторять слово «люблю». В результате и настроение, и интонация превращают эти номера в один гипертрофированный номер, растянутый на два акта.

Мне могут возразить, что представление насыщено яркими, захватывающими массовыми танцевальными номерами (балетмейстер — Ирина Корнеева), очень ритмичными и не имеющими ничего общего с музыкальными монологами в стиле парижских шансонье. Отвечу: это, разумеется, сильно оживляет представление, однако проблемы не решает. Мюзикл делает мюзиклом не сумма тактов, сыгранных оркестром, — в количественном отношении тут все в порядке — а то, что эти такты, или хотя бы большинство из них, должны рассказывать о характерах героев, о чувствах, которые они испытывают, о проблемах, которые перед ними встают. Да, нам известны примеры, когда эта задача решалась в том числе большими балетными сценами, скажем, «Вестсайдская история». Но между ней и нашей, испанской историей — существенная разница. Там конфликт строится на противостоянии нью-йоркских Монтекки и Капулетти — европейской и латиноамериканской банд, поэтому он совершенно органично выражается через противопоставление этих многоликих «персонажей», в том числе в балетных сценах. У нас же — совершенно интимная история двух людей, которые хотя и окружены толпой второ- и третьестепенных действующих лиц, но те никак на них не влияют, а, наоборот, в той или иной степени от них зависят. Причем, горожане (которых как раз и изображает кордебалет) даже такого участия в сюжете не принимают! Так что перед нами — чисто вставные номера, хотя и не мешающие следить за ходом пьесы, но ни в малейшей степени не способствующие этому.

К сожалению, так же, как сено — не самая питательная еда для собаки, так и подобного рода «омузыкаливания» классической пьесы явно недостаточно, чтобы превратить ее в явление театра музыкального. Кажется, авторы сами почувствовали это, и ближе к концу, во всяком случае, во втором акте, музыка становится несколько разнообразней. Впрочем, и тут, увы, не все гладко.

Один из номеров — массовая сцена, в которой солирует графиня Диана. Сказать, что это не соответствует ее характеру — просто констатировать очевидное. Но и утверждать, что такое в мюзикле невозможно, тоже нельзя. Если бы, например, это происходило во сне графини, все было бы в яблочко: нам бы показали, что внутренне она хотела бы избавиться от оков условностей, но наяву для нее это невозможно. Однако нет, надменная Диана действительно поет и пляшет перед толпой подданных, совершенно вразрез с образом, тщательно создаваемым на протяжении остальных двух часов.

Следующая музыкальная сценка — ансамбль «Стаканчик риохи» — пожалуй, самая яркая в спектакле, она безусловно запомнится всем и, думаю, без упоминания о ней не обойдется ни одна рецензия. Это настоящий шлягер. Хотя и тоже носящий характер вставного номера.

Диана — Василиса Николаева, Теодоро — Павел Иванов, Лодовико — Александр Каминский

И только лишь песенка старого графа Лодовико выполняет свою задачу на все сто процентов: и раскрывает характер персонажа, и вписывается в общую канву сюжета. Не густо…

А ведь сколько в пьесе возможностей для музыкальной игры! Зерна, из которых она готова прорасти, разбросаны там и тут. Ну как было не сделать номера с рефреном «Собака на сене»! А какой мог бы быть дуэт двух женихов, где сквозь выспренние слова просвечивала бы вся низость этих аристократов. Да в любом эпизоде встречается фраза или ситуация, оттолкнувшись от которой, можно создать яркую, запоминающуюся музыкальную зарисовку! Например, арию или дуэт о пощечине. А сцена, в которой Тристан с друзьями изображает неких фантастических заморских гостей! Оставить ее так, как она могла бы идти в драматическом театре, то есть в виде разговоров, пусть и забавных, — это отказ от самой идеи мюзикла.

Я, кажется, начинаю брать на себя функции сценариста, но мне просто хочется показать, что мои пожелания вполне выполнимы. Почему же авторы прошли мимо всего этого богатства? Думаю, причина тут в чрезмерном благоговении перед классиком. Ведь для таких музыкальных номеров требуется не просто использовать авторский текст, а изменить его, приспосабливая к требованиям музыки. Тогда как вставной номер никак не влияет на течение пьесы, а просто чуточку притормаживает его. Уважение к первоисточнику — весьма похвальное качество, но, как я уже имел возможность заметить выше, иногда вредит делу.

Под конец разговора коснемся тех мест, где авторский замысел все же был нарушен. Во всех таких эпизодах, без единого исключения, результат получился самый благоприятный. Мы уже говорили о переносе действия из Италии в Испанию. К тому, что карнавальные иноземцы, придуманные Тристаном, превратились из условных греков в условных турок, можно предъявить только одну претензию — что здесь накручено еще недостаточно клоунады.

Но главное изменение коснулось финала. Напомню, что у Лопе де Вега щепетильный Теодоро, обманом сравнявшись со своей возлюбленной в социальном статусе, открывает ей правду, однако у гордой Дианы хватает ума, чтобы не дать его гипертрофированной честности разрушить их счастье. Таким образом, мы убеждаемся и в его благородстве, и в том, что ей удалось победить высокомерие.

Крошечная деталь позволяет упростить сюжет и, не отвлекаясь на улаживание средневековых условностей, сделать финал более динамичным. В оригинале Тристан делится с хозяином своим планом выдать его за сына графа. Здесь же Теодоро непосредственно перед этим убегает со сцены, и слова Тристана оказываются обращенными к залу. Таким образом, мнимый граф не знает об обмане и ему не в чем признаваться. Конечно, этот вариант чуть погрубее лопе-де-веговского, но это именно та степень огрубления, которая допускается и даже желательна в музыкальной комедии, будь она опереттой или мюзиклом.

Подводя итог всему сказанному, хочу повторить свой призыв к читателям — идти на спектакль и быть уверенными, что они не пожалеют о проведенных в театре двух с половиной часах, а размышления, соответствует ли это шоу строгим канонам мюзикла, оставить педантам вроде автора этих строк. Что же касается авторов, то я хочу, во-первых, пожелать им в будущих работах проявлять больше смелости по отношению к литературной основе, а во-вторых, выразить уверенность в том, что, буде они воспользуются моим скромным советом, их ждет еще больший и не менее заслуженный успех.

Фото Евгения Чеснокова

фото предоставлены пресс-службой театра «Московская оперетта»

Сено для собаки Просмотров: 107

musicseasons.org

1990-е: Рок-опера "Собаки". За право жить хотя бы собачьей жизнью

Марина Каминская ПРИХОДИТ ВРЕМЯ СТАВИТЬ В МИФАХ ТОЧКУ

Финал рок-оперы "Собаки" (автор либретто Геннадий Жуков), постановка ростовского Молодежного академического театра, 2004 г.

Нет, выражение «не сходила» для этой рок—драмы слишком слабо. «Пока их кошки что—то там мяукают, российские „Собаки“ ворвались в Европу», — писала французская пресса, намекая на популярный бродвейский мюзикл «Cats». Они ворвались в Японию и Мексику, они ворвались на Таганку, что для нас, быть может, значимее успеха в Европах. Чтобы рвущиеся на «Собак» зрители не разнесли театр, в иных городах вызывали конную милицию. «Памятник мне готов… «Собаки», — говорит режиссёр легендарного спектакля Владимир Чигишев.

В НУЖНОМ МЕСТЕ, В НУЖНЫЙ ЧАС

—Владимир Борисович, там, где такая удача, — жди истории про счастливый случай. Успех «Собак» — не исключение?

—Счастливых случаев было несколько. Счастливый случай в облике Гарика Мужжухина, тогдашнего нашего артиста, привёл в театр молодого ростовского композитора Диму Негримовского. Дима писал красивые современные мелодии, в которых угадывалась судьба шлягеров. 16 лет назад в Ростове не было молодых любителей поэзии, которые не увлекались бы творчеством «заозёрной школы», — молодых поэтов, обосновавшихся в Танаисе. В то время их называли неформалами. Я попросил, чтобы меня познакомили с кем—нибудь из этих «заозёрных» неформалов. Так в наш театр пришёл Гена Жуков. Пришёл, как полагается барду, с гитарой, попел свои песни. Я посмотрел на него и подумал… «Вот это — именно тот, кто нужен. Какой замечательный человек! И стихи хорошие, и живёт в этом своём Танаисе бездомной собакой, как раз в жанре нашего спектакля». Жуков писал не только тексты песен, но и музыку к ним. Это была хорошая музыка, но не для мюзикла. Я ему это объяснил, и он не обиделся. Зато его поклонницы потом с гневом спрашивали меня… «Почему вы всюду говорите, что это — музыка Негримовского, если её написал Жуков?».

Партия Крошки

—Много подводных течений пришлось преодолеть, чтобы выпустить спектакль о неформалах, с неформальной музыкой и стихами неофициального поэта?

—Ни с кем мы не боролись за выход спектакля, не было никаких купюр, и это, наверно, тоже счастливый случай. Или — счастливое время? Началась перестройка, люди, отвечающие за незыблемость идеологических устоев, растерялись и не понимали уже, что сегодня хорошо, а что плохо. Все боялись, что их запишут в число тормозящх ускорение (помните лозунг, брошенный Горбачёвым?). Так что со сдачей спектакля не было никаких проблем. Но удивительно не это. Самой поразительной была реакция ростовской публики. В первом сезоне на «Собак» едва набиралось ползала. И только ко второму город взбудоражился и повалил на спектакль.

МЕТАЛЛИСТЫ — НЕ СОБАКИ, НО СОБАКИ—…

Хотя Ростов раскочегарился не сразу, споры о рок—драме «Собаки» начались уже сразу после премьеры. Была такая дискуссия и на страницах нашей газеты, а один из участников этой дискуссии с горечью восклицал, что негоже низводить людей до уровня собак. Однако неформалов, и перво—наперво металлистов, поклонников рок—музыки разной степени тяжести, такое иносказание ничуть не смутило. Собаки, живущие в овраге, который люди собираются засыпать, чтобы построить себе многоэтажку, показались им родственными душами. И более того…

Анатолий Матешов, исполнитель роли Привязанного… —Балетмейстером спектакля была Алла Тиме, а её сын ходил в те годы в металлистах. Он учился в Москве, и с его лёгкой руки среди московских металлистов прошёл слух, будто «Собаки» — спектакль в защиту металлистов. У нас были гастроли в Театре на Таганке, спрос на билеты — ажиотажный, но металлисты оказались самыми нерасторопными и многим из них билетов не досталось. Тогда они выдвинули ультиматум… если их на спектакль не пустят, они окружат театр, и никто туда не войдёт. В Омске у нас должно было пройти четыре спектакля, но по многочисленным просьбам зрителей мы при супераншлагах показали 15 спектаклей. Народ ломился в театр так, что даже страшно становилось… а ну как двери вышибут? Чигишев объявлял публике, что на «Собаках» можно прыгать и кричать. Молодёжи, неформалам особенно, это очень понравилось, но стражи порядка его всё равно не поняли. Однажды, уже в самом финале, когда собак накрыли гигантским мешком, чтобы отвезти на живодёрню, кто—то в зале громко разразился протестом. Милиционеры стали выводить этих зрителей из зала, а Рузанов, который играл роль Гордого, в этот момент на сцене кричал мучителям собак… «Отпустите их, гады!». Но тут — такая ситуация. И Рузанов повторяет, глядя в зал… «Отпустите их, гады!». Успех был непередаваемый. Он до сих пор непередаваем…

ФАНАТЫ КАК СПУТНИКИ СЛАВЫ

Говорят, есть фан—клуб любителей «Собак». Повстречаться с его членами мне не удалось, но на прошлой неделе я слышала, как две девушки после спектакля обсуждали, чем Гордый в исполнении Рузанова отличается от Гордого в исполнении Шанаурина. При этом некоторые эпизоды они и сами, что называется, изображали в лицах. Спектакль о спектакле. Кстати, если бы Вадим Шанаурин не стал актёром театра юного зрителя, он и сам мог бы претендовать на почётное место в этом фан—клубе. Вот что он рассказывает…

—Когда я был студентом Ростовского училища искусств, я не пропускал ни одного спектакля «Собаки». Смотрел его раз сто, влюбился в Рузанова в роли Гордого. Однажды набрался такого нахальства, что пришёл к Чигишеву и сказал… —Я готов сыграть роль Гордого. Тогда Чигишев ничего на это не ответил. Ответ годы спустя дала сама жизнь… Владимир Рузанов перешёл в другую театральную труппу, а Гордым и в самом деле стал Вадим Шанаурин, который к тому времени уже играл в спектакле, но не собаку, а Человека. В гримёрке, над столиком Шанаурина, афиша «Собак» с надписью Чигишева… «Дорогой Вадик! Ты шёл к роли Гордого целых 13 лет и вот — дошёл!». Добавлю, что это — очень красивая и трагическая роль. Гордый — сильный и смелый. Он выше предрассудков и может даже позволить себе дружбу с котом, он, конечно, завоюет любовь сексапильной Крошки, он, кажется, вот—вот сбросит с «трона» озлобленного и изверившегося вожака Чёрного. Был бы голливудский герой, если бы не та, совсем не голливудская жертвенность, толкнувшая его в сачок, чтобы разделить участь товарищей. Такую роль можно ждать и всю жизнь. А теперь — дуэтом (фрагмент акции «Прощайте, „Собаки“!»).

«СЕМЬ ПИНКОВ ЗА СПЕКТАКЛЬ».

Сегодня — две тыщи девятьсот сорок седьмой, не считая репетиций». Пинки Привязанному (Матешову) достаются от Гордого, и этой несложной, но болезненной арифметикой Анатолий Матешов занимается каждый спектакль. Хотя Привязанный и воплощение самодовольства, и хвастун, а всё же мне всегда было его жаль. Но так уж вышло, что только после две тысячи девятьсот сорок седьмого пинка я спросила у Привязанного — Матешова, как этот эпизод играется — взаправду или понарошку? И часто ли сочувствуют Привязанному зрители?

—Когда мы выступали во Франции, рабочие сцены спрашивали с сочувствием… «Вам не очень больно?». Бывает хлопок сильный, но не больно. А бывает, больно, но никакого хлопка, так что в зале думают, будто это понарошку. Вот он — легедарный Привязанный Анатолий Матешов.

ЗА «КОЗЛОВ» — ОВАЦИЯ

За рубежом «Собак» всегда принимали горячо. И всегда был момент, когда публика устраивала овацию. Валерия Искворина (Бывшая Такса)… —В финале спектакля все мы попадаем в мешок, и нехитрое устройство поднимает его края до самого потолка. Когда мы играли «Собак» во Франции, это крепление оборвалось, причём в самую последнюю секунду. Такой драматический аккорд. Это было гениально. Кто придумал? Судьба.

Владимир Воробьёв (Головастый)…—За рубежом спектакль всегда играли без перевода, на русском языке. Но по ходу ребята вставляли в свой текст словечко—другое на иностранном языке. Мой герой был когда—то школьным сторожем. Однажды он находит книгу без обложки (она оказывается пьесой Горького «На дне»), и, демонстрируя свою учёность, читает монолог Сатина… «Человек — это звучит гордо». Поскольку передо мной всегда была книга, мы решили, что этот монолог я буду читать на языке той страны, где мы гастролируем. Японские зрители сдержанные, но когда Головастый читал по—японски «Человек — это звучит гордо», раздавались оглушительные аплодисменты.

Анатолий Матешов (Привязанный)… —Мой герой обзывает Гордого и Головастого козлами. В Мексике я спросил у переводчицы, есть ли в испанском языке эквивалент этому нашему «Козлы!». Ну как же не быть… Публика ревела от восторга.

Николай Ханжаров (Чёрный)… —Самый горячий приём был в Мексике. Нас почти полчаса не отпускали со сцены, а потом самые ярые поклонники бросились на сцену, чтобы снять с нас майки на память. Когда им это удалось, они поняли, что без маек нам всё—таки как—то неловко, и они стали срывать с себя одежду и дарить её нам… такой, мол, братский обмен. Майки у них были фирменные. А у нас в те годы не то что фирменных маек, обыкновенного стирального порошка в продаже не было. Я эту фирменную мексиканскую майку потом шесть лет носил.

Доклад

«А ВСЁ—ТАКИ ЖАЛЬ

расставаться с „Собаками“?» — спросила я у участников этой победоносной рок—драмы. Ольга Калашникова (Крошка)… —Жаль. Искренний спектакль. Недаром у него очень много поклонников.

Владимир Воробьёв… —В общем—то жаль, но… Когда я был студентом и видел, как на спектаклях в тюзе взрослые дяденьки играли пионеров, я говорил себе… «Я так не буду». Но сейчас — похожая ситуация.

Вадим Шанаурин… —Я бы оставил этот спектакль хотя бы как память о том времени, когда в наших героях себя узнавали неформалы. Но он — на вечную тему. О тех, кто считает себя маленьким человеком, и о том, что считать себя маленьким человеком нельзя.

Владимир Чигишев… —Миф рождается, если это угодно Богу. А чтобы он не умер бесславно, надо вовремя поставить точку.

А КАК ЖЕ ТЕ, ЧТО БЕЗ КАВЫЧЕК?

Спросить у участников рок—драмы «Собаки», как они относятся к собакам — тем, что без кавычек, не помогла ли случайно какая—нибудь собака в решении образов их героев, — почти наверняка обречь себя на насмешливое… «Не про собак мы играем». Известное дело… о чём бы человек ни говорил, он всегда говорит о себе и собственных проблемах. И всё же… Как насчёт братьев наших меньших?

Дмитрий Зуев (Хромой)… —Однажды поклонник спектакля сказал нам, что в его дворе живёт собака, которую все любят. А любят её за что? За то, что похожа на Чёрного из наших «Собак».

Анатолий Матешов… —Я слышал, что один известный артист, посмотрев наш спектакль, поехал на дачу и улучшил будочку своей собачки.

Вадим Шанаурин… —Как—то раз на обсуждении спектакля какая—то бабушка сказала… «Я всё поняла, надо кормить бездомных собак». Маккартни говорит, что, если хоть одна его песня помогла хоть одному человеку, значит, он жил не зря. Или хотя бы одной собаке?

Марина Каминская, 28.11.2003

P. S. Приз за лучшую публикацию — настенные часы от компании «Информатика» — был вручён Марине Каминской художественным руководителем Молодёжного театра Владимиром Чигишевым 1 октября 2003 года, перед генеральной репетицией спектакля «Бегущие странники».

Прощание «Собак»

Их жизнь считали не годами, а количеством появлений на сцене. После сотого представления рок-оперы «Собаки» на сцене Ростовского областного театра юного зрителя заговорили о рекорде, после трехсотого стали заключать пари, доживет ли спектакль до нового тысячелетия.Дожил! Тюз уже больше не тюз, а Ростовский академический молодежный театр, и даже это название собирается поменять, чтобы стать Театром на Свободе. И нет уже того политического режима, вызовом которому была когда-то эта рок-опера. Все вокруг менялось, и только «Собаки», казалось, неподвластны времени.Однако нынешний театральный сезон Ростовский молодежный театр решил начать с прощания с «Собаками» - самым знаменитым своим спектаклем.Прощаться будут пышно и долго. Предполагается, что всю первую неделю сезона (т.е. с 11 сентября) на сцене будут «Собаки». «Собаки» появятся на Театральной площади Ростова в День города, а 21 сентября в их честь пройдет карнавальное шествие. И в этот же день – самый последний спектакль. Театральной сцены ему мало, действие развернется на площади «Свободы».Вероятно, в честь этого события устроят и выставку собак. Но вход с собаками на рок-оперу «Собаки» по-прежнему запрещен…

04.09.2003, КП-на-Дону

rostov-80-90.livejournal.com