Откуда же взялись собаки? Согласно анализам ДНК, волки являются дальними предками современных собак. А как же образовалось такое многообразие среди пород собак? Волки, в зависимости от мест обитания, различаются как по масти, так и по величине, темпераменту.
В Северном полушарии ( Северная Америка Европа, и Азия) обитает «серый волк». На Крайнем Севере даже в одной стае волки имеют черный, белый, а также черно-бурый окрас. Серо-коричневые и желтовато-коричневые волки встречаются в теплых регионах. В их окрасе, зачастую, присутствует проседь. В теплых местах обитания волки имеют меньший размер и обладают менее агрессивным темпераментом. В то время, как в северных краях волки достаточно крупные и агрессивные.
В настоящее время различают четыре подвида волков, которые оказали непосредственное влияние на формирование современных пород собак. Родоначальником множества овчарок, шпицов, терьеров считается европейский волк. Думаю, многие заметили схожесть немецких овчарок с волками. Эскимосские лайки, маламуты берут свое начало от североамериканских разновидностей волков. Откуда же взялись такие породы, как чау-чау и пекинес? Эти породы являются результатом эволюции и многолетней селекции китайского волка. Все слышали о динго и азиатских бродячих собаках. Их предками были индийские волки, которые мигрировали с людьми в Австралию. Вот так, путем естественного скрещивания волков с разновидностями прирученных и одомашненных собак, в результате тщательной селекции, отбора, образовалось такое многообразие современных пород собак.
Волки и собаки обладают схожими признаками и, тем самым, подтверждают свое отношение к группе Canidae (сanis lupus – волки, canis familiaris – собаки). У них насчитывается сорок два зуба, пятьдесят-пятьдесят два позвонка ( 7 – шейных, 13 – грудных, 3 – крестцовых, 20-22 хвостовых). Радужные оболочки глаз являются концентрически сжимающимися. Также похожие обоняние, болезни. Схожее поведение подтверждает родственность волков и собак. Наблюдается и у тех, и у других ночная активность, очень высоко развито чувство направления, замечена склонность рыть землю. Очень схожи характерные признаки доминантного и подчиненного поведения. Что касается потомства, так вся группа Canidae вынашивает 9 недель. Глаза и у щенков, и у волчат открываются в возрасте двух недель.
www.smolpets.ru
Ни один подвид современного волка предком собак не является. Утверждение, что собаки произошли от волков, сейчас считается не совсем верным. Как же так? Даже в школьных учебниках написано: волк – предок собаки.
Существуют породы собак, намного более древние, чем живущие в наше время волки. Мнения учёных расходятся, устоявшиеся догмы не так легко поддаются опровержению. Тем не менее, похоже, что на какой-то стадии эволюции произошло разделение видов. Так же, как семейство кошачьих пошло по двум ветвям развития – кошки и саблезубые тигры. Если с Мурками всё более или менее ясно, то под теорией распределения псовых пока расстилается зыбкая почва предположений и фрагментарных находок.
Известно, что все хищники произошли от маленьких зверьков миацидов, похожих на современных хорьков. В процессе эволюции возникали всё новые и новые виды и разновидности. Одни процветали, дойдя до нынешнего века через десятки миллионов лет, другие не сохранились.
Последние работы американских учёных под руководством Джона Новембра, опубликованные в журнале PLoS Genetics, позволили предположить, что предком собаки являлась какая-то вымершая промежуточная ветвь. Расшифровали порядка 1500 геномов ископаемых собак с разных континентов. Несмотря на расстояния, они оказались ближе друг к другу, чем к генам волков, живших в то же время рядом с ними. Значительно отличаются и черепа, даже больше, чем сейчас. Доисторическая собака скорее подобна койоту или динго.
Не поддаётся объяснению и ряд странных фактов:
1. Все одомашненные животные превосходят своих диких предков. Человек проводил селекцию, отбирая лучших особей. Коровы крупнее, дают больше молока, свиньи жирнее лесных собратьев, лошади выносливее, куры несутся чаще. Собаки уступают волкам по всем параметрам. Волки сильнее, здоровее, реакция у них быстрее и обоняние более развито. Получается, что люди для себя выбирали самых слабых?
2. Волка до сих пор одомашнить невозможно. Приручить – да, но «сколько волка не корми, он всё в лес смотрит». Неужели, то, что не удаётся при современных знаниях, смогли сделать наши древние предки?
3. Теория о том, что собаки произошли от волков, подобравшихся к людям за остатками пищи, тоже подвергается критике. Волки и сейчас за объедками не подойдут, это удел шакалов и койотов. Волк скорее посчитает человека добычей. Собака находилась вблизи древних стойбищ ещё 30-40 тысяч лет назад. В это время люди только-только начинали охотиться, звери явно это делали лучше. Вряд ли у наших первобытных предков можно было чем-то поживиться, кроме обглоданных костей.Возможно, как раз у собак человек подсмотрел способ загонной охоты, а хищники держались поближе, находясь под защитой далеко летящих копий. Видимо, обе стороны пришли к решению о взаимовыгодном сотрудничестве. Одомашнивание произошло почти одновременно на разных континентах. Сомнительно, что такое явление можно объяснить разовым событием.
4. В районах гор находят следы обитания собак и людей в соседних пещерах. Человек выбирал просторные «хоромы», а звери наоборот – маленькие с низким сводом. Похоже, что друг другу они не мешали. Зато сближение вполне могло повышать шансы на выживание. Крупные сильные волки, скорее всего, в союзниках не нуждались. Если изменить размеры, подставив сородичей поменьше, типа койотов — версия вполне допустимая. Не исключено, что люди забирали щенков в качестве игрушек и запаса пищи на чёрный день.
При переходе к оседлому образу жизни потребовались охранники территории, пастухи для скота, способные отгонять незваных гостей. Собаки превратились в незаменимых помощников и племена, приручившие четвероногих, явно жили сытнее и спокойнее. Кто выиграл больше от этого содружества – учёные спорят до сих пор. Так же, как нет единого мнения, от кого произошли собаки.
5. Ещё одна странная вещь – генотипы северных ездовых собак ближе к динго, чем к волку. Получается, что люди не одомашнивали полярных волков, а привели предков лаек и хаски с собой? Позже скрещивая их с местным видом.
Собаки с волками могут иметь общее потомство. На протяжении тысячелетий случалось, что «невесты» сбегали в лес, принося хозяину щенков в «подоле», или «женихи» лично наносили визиты в деревни.Впервые специально вывели гибрид в 1925 г. в Голландии, скрестив овчарку и волка. Называется он по имени создателя – волчья собака Сарлоса и признан официальной породой. Правда, кроме своей родины, нигде не разводится.
Второй официально зарегистрированной породой является чехословацкая волчья собака – влчак. Немецкую овчарку свели с карпатским волком. Влчаков разводят во многих странах, доехали они даже до Америки.
Гибриды получились лучше собак. Сильнее, выносливее, с более чутким обонянием и меньшим количеством болезней. Осторожнее, чем собаки. Овчарка бросится на опасный объект, не задумываясь, по команде человека. Волки в дикой природе жизнью без необходимости не рискуют. Подозрительный предмет обойдут. Подчиняются гибриды труднее, поэтому хозяин должен уметь доказать, что именно он вожак. Железной рукой в замшевой перчатке. В качестве первой собаки не годятся. Движения им требуется больше, чем обычным овчаркам. При отсутствии социализации — быстро дичают. Внешне от волка почти не отличаются.
Третий вид так и не признали – волкособ, выведенный в Пермском институте внутренних войск. Прирученную волчицу Найду повязали с овчаркой Бароном. Из пяти щенков четверо получились непредсказуемыми, а пятый, пёс Алый, отправился служить на границу. Вывели ещё несколько поколений. Волкособы живут дольше обычных овчарок, используются там же, где служебные собаки. Быстрее ориентируются на местности, увереннее берут след. Не настолько привязываются к людям, поэтому легче меняют проводников. В настоящее время проект закрыли из-за отсутствия финансирования.
Был ли общий предок у собаки и волка? Судя по всему – да. Но теория о том, что собаки произошли от волков, сейчас подвергается сомнениям. Скорее, они похожи на «двоюродных братьев». Часть учёных склоняется к мнению, что существовал вымерший промежуточный вид, от которого и появились лучшие четвероногие друзья человека.
|
murovia.ru
«По нашим данным, собаки палеолита характеризуются довольно однородным распределением по размерам и форме черепа», — отмечает Жермонпре. В самом начале доместикации (одомашнивания) собак форма их черепа не сильно изменялась; три черепа выглядят очень похоже, то же можно сказать и о животных, которым эти черепа принадлежали. Подобные открытия помогают подтвердить отличия этих особей от волков. По мере продвижения исследования, когда появились более крупные образцы останков древних собак или волкособак, возникли некоторые интересные вопросы. Прежде всего, вопрос об особенностях этих необычных псовых. Были ли они собаками? Или они были волками? […]
Несколько лет я обсуждала проблему этих древних волкособак в переписке со своим давним другом Бобом Вейном, с которым мы знакомы около 30 лет. За время нашей дружбы Боб стал выдающимся исследователем в области генетики псовых. Боб предпочитает называть этих древних животных волками, но не собаками. Я попросила объяснить его точку зрения, на что он ответил: «По морфологическим признакам эти животные были идентифицированы как собаки, но в таком случае они должны быть прямыми предками современных собак. Мы знаем, что это не так, поскольку последовательности их мтДНК не относятся к разветвлению последовательностей мтДНК собак и волков». Однако точно по этой же причине этих псовых нельзя назвать и волками, поскольку их мтДНК не соотносится с известными образцами волчьих геномов.
Довольно сложно решить, как правильно называть этих животных, если не делать предположений, которые невозможно проверить, и именно поэтому я использую термин «волкособака». Как ясно показывают разные полученные свидетельства, эти животные составляют отдельную группу. Пока мы не знаем точно, были они волками, или они были самыми первыми собаками. Результаты генетических исследований позволяют предположить, что где-то в период между 36 000 и 26 000 лет назад людям удалось вывести (вырастить) новую зоологическую форму — волкособаку, но эти животные не являются прямыми предками современных собак, насколько можно судить по существующим сегодня данным. […]
Исследования ученых дают веские основания утверждать, что современные домашние собаки появились в Европе, поскольку древняя ветвь мтДНК сохранилась именно у собак из Европы, а не из Китая или Ближнего Востока, как предполагалось в более ранних, не столь масштабных исследованиях, проведенных на меньшей выборке мтДНК. Это открытие значимо для понимания, где именно и кем была произведена доместикация собак. […]
Наконец, доместикация собак произошла задолго до доместикации других видов животных и сельскохозяйственных культур, которая началась около 9000 лет назад. Это означает, что люди, которые занимались приручением собак, были охотниками и собирателями, но не земледельцами или скотоводами. Данный факт опровергает одну из наиболее популярных теорий о доместикации собак. Суть теории, предложенной Реем и Лорной Коппингерами, а затем растиражированной во многих публикациях, состоит в том, что волки, которые обитали вблизи человеческих поселений и питались со свалок пищевых отходов, постепенно становились более терпимыми к присутствию человека и в итоге сами собой превратились в домашних собак. Однако, если доместикация произошла за несколько тысячелетий до возникновения земледелия, постоянных поселений и свалок пищевых отходов, тогда предки домашних собак не могли прийти к совместному существованию с людьми этим путем. […]
Знакомство волков с людьми, поедание брошенных людьми отходов и внимательное наблюдение за поведением человека, по всей видимости, приводит не к одомашниванию животных, а к увеличению их агрессивности. На мой взгляд, существование этой странной, отличающейся от других группы волкособак дает ключ к пониманию многих необычных событий, происходивших в Евразии в тот период, среди которых и исчезновение неандертальцев. Почти все волкособаки, идентифицированные по морфологическим особенностям черепа или челюстей, были найдены на удивительных мамонтовых мегастоянках, что свидетельствует о выдающихся успехах людей в охоте. На сегодняшний день никто из археологов не трактовал изобилие обработанных камней на подобных стоянках как свидетельство появления новых орудий или новой технологии, которые могли бы обеспечить более эффективную и успешную охоту на мамонтов.
Говоря простым языком, я выдвигаю гипотезу, согласно которой странная группа волкособак на самом деле появилась в результате первой попытки доместикации, обеспечившей некоторые преимущества в охоте, объясняющие, в свою очередь, образование мамонтовых мегастоянок. Появление обильной пищи, особенно богатого жиром мяса мамонтов, способствовало непрерывному росту популяций людей современного типа и увеличению занимаемой ими территории. По мере повышения численности современных людей и совершенствования их охотничьих навыков конкуренция внутри гильдии возрастала. Возможно, неандертальцы могли исчезнуть на самых ранних этапах появления людей современного типа в Евразии, однако те возможности, которые появились у людей, когда они научились охотиться с волкособаками — если, конечно, допустить, что у них были волкособаки, — должны были запустить процесс исчезновения большей части оставшихся видов хищных животных. Появление способа охоты с помощью волкособак могло стать дополнительным фактором, ускорившим исчезновение последних неандертальцев. […]
Результаты исследований современных методов охоты с применением собак позволяют предположить, что древние охотники, которые использовали волкособак, должны были приносить больше добычи, возможно, более разнообразной, и должны были иметь более широкие возможности охоты на крупных зверей, и все это при сокращающихся затратах энергии, требуемой для охоты. Это разумное объяснение того, что именно произошло на мамонтовых мегастоянках. Использование волкособак открыло новые способы эксплуатации экосистемы за счет развития способностей, обеспечивших повышение вероятности успешной охоты и разнообразие добычи. […]
Использование волкособак могло иметь и другие интересные последствия. Недавние исследования поведения волков обнаружили, что волки предпочтительно нападают на других псовых — домашних или диких. Постоянное соперничество с волками и атаки на волкособак, помогавших людям, вынуждали людей убивать диких волков по мере возможности. Кроме того, волки яростно отстаивают свою территорию. Если люди современного типа жили и путешествовали с волкособаками, местные волки должны были проявлять повышенную агрессию по отношению к этим новоприбывшим конкурентам. Древние волкособаки, вероятно, очень бдительно следили за возможным приближением стай диких волков. Очень может быть, что, если люди современного типа вступили в союз с волкособаками, они вынуждены были предоставить какую-то защиту своим псовым во время путешествий. Доместикация — это всегда взаимовыгодный процесс, соглашение, от которого должны выиграть обе стороны. Использование волкособак, возможно, сделало диких волков и людей современного типа более грозными и опасными конкурентами, чем они были прежде. […]
Исследователь Эрве Бошерен с коллегами провели исчерпывающее радиоизотопное исследование всего набора останков, найденных в Пршедмости, отобрав практически всех представителей найденных здесь крупных и средних видов животных: северного оленя, бизона, благородного оленя, овцебыка, песца, пещерного льва, волка, волкособак и трех человек современного типа, которые были здесь захоронены. После выбраковывания костей, которые слишком плохо сохранились для анализа (критерием служило содержание коллагена, основного белка костной ткани), исследовательской группе удалось получить поразительные результаты.
Ученые пришли к потрясающему выводу: пещерные львы поедали огромное количество северных оленей и бизонов, тогда как волки питались преимущественно мясом лошадей и, возможно, мамонтов. Однако в останках крупных псовых, идентифицированных как волкособаки, не оказалось изотопов, которые совпадали бы с найденными в останках волков; оказалось, что волкособаки в основном употребляли в пищу мясо северных оленей. В останках людей со стоянки Пршедмости и ближайшей к ней стоянки Моравиан были найдены изотопы, свидетельствующие о том, что люди поедали мясо мамонтов в больших количествах, так что если они кормили волкособак, то давали им не остатки своей пищи, а мясо северных оленей. Могли ли они охотиться на северных оленей специально, чтобы кормить волкособак? Или, поскольку мясо оленей портилось со временем, возможно, оно превращалось из пищи для людей в еду для волкособак?
Присутствие и помощь волкособак может объяснить способность людей современного типа добывать и сохранять (от хищников) огромные туши, а также их целенаправленную охоту на волков. Вместе с прогнозами, основанными на вторжении хищных видов, этот сценарий предлагает разумное объяснение внезапных изменений в эффективности охоты людей современного типа и их способности выживать в условиях, по всем признакам крайне тяжелых. Возможно, люди современного типа смогли выжить только потому, что они приручили собак.
Пэт Шипман
madan.org.il
Был ли волк предком собак?
Все ли собаки произошли от волка? Этот вопрос дискутировался профессионалами и любителями животных в течение весьма длительного времени.
Разнообразие пород собак, различия в их внешности и поведении заставляли искать собачьих предков среди самых разных представителей семейства псовых. Например, знаток охотничьих собак зоолог и охотник Л. П. Сабанеев даже для сравнительно однородной группы аборигенных собак Севера нашел целых трех «предков» – волка, лису и песца.
Один из основоположников этологии, австрийский зоолог К. Лоренц, полагал, что разные породы собак, различающиеся по поведению, произошли от двух предков – волков и шакалов.
Самым подходящим «кандидатом» на одомашнивание все же оставался волк. К этому имелись в первую очередь поведенческие предпосылки. Пластичность волка как вида определяется социальной организацией. Если, как сказал Аристотель, человек – животное полисное, т.е. обитающее в городах-полисах, то волк воистину животное социальное. Вся история человеческая пошла бы по-другому, если бы человек человеку был волк! Дело в том, что все поведение волков ориентировано на пользу группы родичей. Волчья стая, имея свою структуру, состоит из матерых, переярков и прибылых. Матерые – взрослые звери, передающие потомкам не только генетическую наследственность, но и методом обучения традиции охоты на ту или иную добычу, наиболее характерную для данной местности. Переярки – звери прошлого года рождения – очень часто остаются без пары к следующему выводку матерых, играя при них роль «дядюшек» или «тетушек», и помогают вырастить очередной помет. Прибылые – волчата этого года – во всем берут пример со старших. В стае, которая складывается из расширенной семейной группы, царит жесткая иерархия. Конфликтов, как правило, не происходит: матерому достаточно показать «нарушителю спокойствия» позу угрозы, как тот принимает позу подчинения. Так же зачастую решаются и пограничные конфликты. Драки со смертельным исходом возможны между самками, так как они защищают охотничий участок для будущего потомства, как и инфантицид – уничтожение чужих щенков в голодные годы. Между тем родственные по крови звери способны усыновлять сирот и выкармливать их. В крайне редких случаях самцы погибают во время сражения за самку; кроме того, звери наносят друг другу тяжелые травмы в стаях с нарушенной структурой, где матерые выбиты охотниками, а переярки, не набравшиеся ума-разума, долго и кроваво выясняют, кто главнее.
То, что единственным предком собак всех пород является волк, было доказано генетиками. Согласно швейцарскому биологу К.В. Маттею, у обоих животных имеется одинаковое число хромосом – 78; собаки и волки скрещиваются между собой, и гибриды дают плодовитое потомство. В конце прошлого века свои исследования по молекулярной генетике опубликовал американский биолог Р. Вейн. Он провел серию работ по исследованию ДНК среди собак разных пород и диких представителей семейства псовых. Митохондрии – особые тельца, которые содержатся в цитоплазме клеток и выполняют роль источников энергии, – имеют собственный генетический механизм – ДНК, способную к воспроизведению своих копий. Эта ДНК, как и любая другая, иногда мутирует. Если мутации не оказываются губительными для самих митохондрий и не мешают выполнению ими клеточных функций, то они передаются следующим «поколениям» митохондрий, а значит, и следующим поколениям организмов, в чьих клетках они располагаются. Поэтому две изолированные друг от друга группы животных одного вида накапливают свой «груз» изменений в митохондриальных ДНК.
С помощью соответствующих научных методик можно выявить такие изменения и не только установить степень родства между группами животных, но и приблизительно оценить длительность периода их самостоятельного развития.
Так, выяснилось, что раньше всего от общего «собачьего древа» отщепились австралийские и новозеландские динго: они имеют самый древний тип митохондриальных ДНК. Из остальных пород дальше всего от волка стоят примитивные породы: собаки-парии Ближнего Востока и африканские бассенджи. Эскимосские ездовые собаки оказались обладателями совершенно уникальных генетических структур: их ДНК столь древняя, что скорее схожа с ДНК динго, чем волка или других пород собак. Это говорит в пользу того, что порода в течение долгих веков развивалась в изоляции. Отсутствие «волчьих» структур ДНК у ездовых пород и наличие древних, «собачьих», свидетельствует о том, что люди привели собак на Крайний Север вместе с собой, а не вывели их повторно, одомашнив полярного волка...
Так что понятие «примитивная порода», а тем более «аборигенная» автоматически не означает близкого родства с диким предком. Большинство лаек, столь похожих на волка внешне, оказались далеки от него.
Обнаружение волчьей митохондриальной ДНК у аляскинских хаски, полученных скрещиванием привозных чукотских собак с местными породами и самыми разными породами из Европы, говорит все о той же позднейшей гибридизации, причем это была ДНК отнюдь не юконских волков, а европейских, населявших лесную зону, значит, собаки унаследовали ее от европейских предков, принадлежавших к той или иной заводской породе.
Вариант митохондриальной ДНК, близкий к волчьему, был обнаружен лишь у скандинавских пород – шведской и норвежской серой и черной лосиной собак.
При этом надо сказать, что митохондриальная ДНК передается по материнской линии, полный набор митохондрий содержится в яйцеклетках, а не сперматозоидах, которые несут обычную ядерную ДНК, поэтому у собак он проявляется при скрещивании суки волка с кобелем собаки.
Волчьи структуры митохондриальной ДНК были найдены также у немецких овчарок, пуделей и спаниелей. Выходит, пудель ближе к волку, чем лайка?! Загадка разъясняется легко: ездовые собаки и лайки в течение более долгого периода оставались в изоляции, а заводские породы перемешивались между собой. Они наследовали волчью структуру митохондриальной ДНК при улучшении породы путем прилития крови волка, когда в искусственных условиях спаривали не только кобелей волков с суками собак, но и волчиц с кобелями собак тех или иных пород. Такие породы передавали ее дальше при многочисленных скрещиваниях, с помощью которых создавалась та или иная новая заводская порода.
Скрещивание волка и собаки
Одичавшие или содержащиеся как полудикие собаки живут в тех же местностях, что и волки, и, по одним данным, скрещивание между ними – частое явление, но по другим общая картина выглядит значительно сложнее, чем пишет ряд авторов.
Обстоятельства могут помогать скрещиванию, а могут мешать ему – это касается поведенческих особенностей волков и собак.
Одна из причин – граница между добычей и «членством» в стае и у собак, и у волков – проходит зачастую по одному и тому же виду. Ручные волки, выросшие с собаками, считают знакомых собак подобными себе и устанавливают с ними ранговые отношения в пределах одной стаи. К чужим же собакам относятся агрессивно. Дикие волки охотятся на собак: в литературе имеется достаточно описаний того, как они выхватывают деревенских дворняжек чуть ли не из-под ног хозяина.
Другая причина – поведенческие различия в позах ухаживания. Лишь звери, не имеющие пары (чаще такими становятся переярки) или обладающие индивидуальным опытом общения с собаками, способны не только понять чужой язык, но даже и заговорить на нем.
Взаимоотношения между волками и собаками в естественных условиях еще не до конца изучены: иногда они встречаются как враги, иногда – как представители разных стай, населяющих одну территорию. Естественные скрещивания между волками и собаками легче всего происходят в тех местах, где на волков интенсивно охотятся и структура популяций волков сильно нарушена: матерые звери отсутствуют, а молодые переярки или даже прибылые рассеяны по территории. Тогда в поисках подобных себе волки перестают воспринимать собак как добычу. Одичавшие или полудикие собаки также ищут «подходящую компанию». Имеются сведения, что гибриды волка и собаки причиняют как природе, так и человеку значительно больше вреда, чем нормально структурированная волчья стая.
В искусственных условиях оба вида скрещиваются легко и не раз производились попытки гибридизации разных пород собак с волками. Некоторые кинологи, восхищаясь волком, мечтали об улучшении собачьего племени, не замечая удивительной приспособленности собак к условиям существования рядом с человеком и выполнению самых разных функций, полезных человеку.
Согласно сообщениям тех, кто имел дело с гибридами первого, второго и третьего поколений, они получались самые разные и по внешнему виду, и по отношению к человеку, и по способности к обучению. Но в целом все гибриды оказывались много хуже собак по рабочим качествам. Существует множество художественных рассказов об удачных гибридах, особенно в средствах массовой информации. На самом деле есть только две официально стандартизованные европейские волчье-собачьи породы, полученные на основе немецких овчарок и волков – саарлосская волчья собака и чешский вoлчек. Однако те, кто ими занимается, не советуют заводить их неспециалистам, подчеркивая, что собаки эти трудны как в содержании, так и в дрессировке.
Но находятся все новые и новые романтично настроенные поклонники гибридизации волка с собакой с целью улучшения качеств последней. Они приводят следующие доводы: поголовье ряда аборигенных пород ухудшается из-за неупорядоченного скрещивания с другими привозными породами, частых периодов бескормицы и эпидемий, выкашивающих часть поголовья. В результате метизации появляются новые, несвойственные исходной породе экстерьерные и поведенческие признаки, что сводит на нет «усилия» и искусственного, и естественного отбора, понижается выносливость собак. А гибридизация с волком дает возможность местному населению влить в своих собак свежую кровь и таким образом избавиться от нежелательных последствий метизации и вынужденного инбридинга (т. е. близкородственного скрещивания) на худших производителей. Что касается гибридизации волка с заводской породой, то волк, несомненно, придаст ей выносливости, сообразительности и улучшит чутье...
При этом поклонники гибридизации собаки с волком впадают в неразрешимые противоречия, очевидно просто не замечая их.
Нужна ли «свежая» волчья кровь, к примеру, самоеду, разошедшемуся с волком так давно, что эта порода успела накопить свои собственные отличия в митохондриальной ДНК? И разве при скрещивании волка и собаки не проявляются экстерьерные и поведенческие признаки, не свойственные ездовой собаке? Не говоря уже о том, что искусственный отбор сделал ездовых собак гармонично сложенными, максимально приспособленными к перемещению груза на большие расстояния, чего лишены волки. Волки – тоже пример совершенства, только другого, природного. Естественный отбор сделал волков приспособленными пробегать большие расстояния неспешной трусцой и совершать стремительный, но краткий бросок в сторону добычи. Успех охоты во многом зависит от слаженных действий всей стаи, благодаря хорошо развитым коммуникациям между отдельными особями, а не благодаря умению слушаться при этом еще и вожака. К тому же волки совершенно не приспособлены к перетаскиванию груза в виде нарт на большие расстояния, они могут лишь в зубах перетащить пойманную добычу в укромное местечко, где им никто не помешает ее съесть...
Скрещивания волка и собаки ни в коей мере не улучшают породу. Такие скрещивания расшатывают генотип (генотип – это совокупность генов данного организма) собаки. При этом потомки получаются самые разные: и с неустойчивой нервной системой, о чем уже говорилось, и с разной внешностью – красивой и не очень (совокупность внешних признаков называется фенотипом). Почему так происходит? Представим себе, что потомок от скрещивания волка и собаки получает строение костяка и конечностей от одного родителя, а связки, сухожилия – от второго и этому строению не очень подходящие. Или: верхняя челюсть развивается по одному типу, а нижняя – по другому. Тогда получаются аномалии прикуса.
Как ни обманчив фенотип собаки породы маламут (их часто снимают в кино вместо волков), все же маламут остается собакой. Гибридизация волка и собаки, хотя такие опыты проводились и проводятся до сих пор, к сожалению, не приводят к получению собачьего «супермена». Повторить путь одомашнивания волка за несколько поколений не удастся. Для этого когда-то потребовались века и века.
Волчья жизнь
Для понимания многих поведенческих реакций собак стоит повнимательнее рассмотреть особенности поведения волка – его ближайшего родственника и предка.
Волчья стая состоит из 7–8, реже – 10–15 зверей. Она занимает определенную территорию, размеры которой зависят от наличия того или иного вида корма (от стад копытных до популяций грызунов; например, огромные белые тундровые волки едят в основном не оленей, как принято думать, а... леммингов и полевок!), удобных мест для логова и присутствия или отсутствия следов человеческой деятельности.
Как уже говорилось, драки между самцами за самку или пищу случаются крайне редко, только среди молодых зверей. Обычно конфликт заканчивается демонстрацией поз: высокоранговый принимает позу угрозы, низкоранговый – позу подчинения. Первая поза характерна для всех псовых: зверь стоит на прямых ногах, хвост поднят, уголки губ стянуты вперед, клыки оскалены, нос наморщен, раздается низкое рычание. Вторая поза: зверь приседает, хвост опущен, при этом противнику подставляются наиболее уязвимые части тела – шея и холка. Уровень агрессии у высокорангового зверя при виде позы подчинения резко падает. Он с ворчанием отходит, а нарушитель старается быстро и незаметно покинуть место стычки.
Драки, заканчивающиеся гибелью одного из зверей, возможны среди одноранговых самок, не находящихся в родстве, за территорию с ее ресурсами и местами для устройства гнезда. Нечто подобное наблюдается у среднеазиатских и кавказских овчарок, у ездовых собак.
У волков проявляются две противоположные тенденции – выкормить чужой помет и уничтожить его. Выбор зависит от двух обстоятельств. Во-первых, от степени родства зверей: агрессия к чужакам по крови выше, чем к своим. Во-вторых, от условий кормовой базы. Например, в сытые годы волки склонны принимать сирот, а в голодные – нет.
Гон у волков проходит в конце зимы или начале весны, в зависимости от мест обитания и господствующего климата. Тогда от стаи отделяется пара волков для размножения. Половозрелость у зверей наступает на 2–4-м году жизни. Пара зачастую складывается на всю жизнь. Иногда к матерым волкам присоединяется переярок, не нашедший себе пары и сам в этом году не участвующий в размножении, но помогающий старшей паре вырастить помет (институт так называемых «тетушек», последние за счет механизма ложной беременности помогают выкармливать щенков). В случае гибели матерых переярки полностью берут на себя заботу о выращивании волчат.
Уединившись, самец и самка устраивают логово, где после двухмесячной беременности самка приносит от 2–3 до 12, но чаще 5–6 волчат. Сначала мать кормит детенышей молоком, потом оба родителя отрыгивают им полупереваренную пищу и начинают приносить добычу к гнезду. Реакцию отрыгивания пищи можно вызвать практически у любого волка – от прибылого в возрасте около десяти месяцев или переярка до матерого – при виде двух-трехмесячного щенка. Сходную реакцию проявляют опытные суки аборигенных, но иногда и заводских пород собак.
Охотничье поведение волков развивается на основе инстинкта, однако при наличии накопленного индивидуального опыта, т.е. условных рефлексов. Оно проявляется с 3 месяцев, когда активируется игровое, исследовательское и социальное поведение. Сначала волчата пробуют на зуб предметы, с которыми играют (скажем, палочки, чурбачки), потом начинают ловить мелких зверьков (мышей, ящериц). К 7 месяцам уже появляется настоящая агрессия к себе подобным чужакам, а заодно и к крупной, сильной добыче. Это время воя и призыва собираться в стаю. Звери, выращенные в неволе, именно в это время начинают пробовать голос. Прибылые в полной мере участвуют в охоте взрослых ближе к годовалому возрасту.
Охота волков осуществляется всей стаей, происходит по единому плану и включает в себя скрадывание и нагон добычи. При развитых коммуникациях волки договариваются между собой о том, кто прячется в засаде, а кто выступает в роли загонщиков. Обычно в засаду ложатся матерые, а загонщиками бывают молодые, азартные звери.
Многие стаи, охотясь, переходят к кочевому образу жизни, покидая окрестности логова. Они следуют за стадами «своих»
мигрирующих копытных (оленей карибу, сайгаков) и отнюдь не режут, кого придется, а выбирают более слабых или больных. В средней полосе волки ведут оседлый образ жизни, но точно так же проверяют, кто слабее среди лисиц, оленей, кабанов. Матерый волк обыкновенно неторопливо трусит вдоль пасущихся копытных, которые по его поведению мгновенно угадывают и его намерения, а значит, или продолжают пастись, или настораживаются. Когда же среди них возникает паника, они обращаются в беспорядочное бегство. При этом быстро выявляются наиболее слабые животные: иногда это молодняк или беременные самки, иногда взрослые животные – больные или старые. И тогда к волку-разведчику присоединяется вся стая и хищники консолидируют свои усилия, пускаясь в погоню именно за отбитым от стада экземпляром. Реже – разбиваются на группы и устремляются за двумя-тремя. Достаточно редко волкам удается загнать одинокого и вполне полноценного зверя. В отношении лосей это случается в том случае, если волкам «подыгрывают» погодные условия: наст держит более легких хищников и проваливается под копытами лося.
В волчьих стаях существуют традиции, передаваемые от родителей к потомству путем обучения: охота происходит в основном на те виды животных, которые наиболее распространены в данной местности. Реакция на незнакомых зверей бывает разной: от неофобии, когда волки боятся их трогать, до неофилии, когда новая добыча кажется волкам той самой неполноценной, которую следует отловить в первую очередь. Все это необходимо учитывать при акклиматизации в природе новых видов. Они могут пасть жертвой местных хищников или, наоборот, сильно размножиться.
Той ситуации, что возникает при проникновении волка в овчарню, когда он режет животных без счета, в природе никогда не бывает. Вероятно, причиной этого является то, что в овчарне одинаковые животные мечутся перед ним, представляя очень легкую цель и включая инстинкт хищника на убегающую добычу, а выделить неполноценных не представляется возможным. И инстинкт дает сбой – ситуация не приспособлена для его нормального проявления.
Человек, охотясь на волков, старается выбивать в первую очередь матерых. Оставшиеся в живых переярки, а то и прибылые образовывают «банды» плохо отранжированных, все время дерущихся между собой зверей, не умеющих в должной мере охотиться. Такие звери нападают на домашних животных как на более легкую добычу. Образно говоря, они напоминают молодежные банды подростков, которые хотя держатся вместе, но каждый выступает за себя.
В целом учеными выделены две основные формы волчьих популяций: дикого ландшафта и антропогенного, т.е. нарушенного человеком. Представители первой популяции избегают человека и всех проявлений его деятельности, а представители второй обнаруживают тенденцию... к синантропизации (т. е. сожительству рядом с человеком и пользованию теми «благами цивилизации», которые он им невольно предоставляет). При этом волки не обязательно нападают на его скот. Иногда они охотятся на бродячих собак и кошек, не брезгуют посещением скотомогильников и окрестностей скотобоен. Зафиксированы заходы волков даже в крупные города: в 70-х годах XX в., по сообщениям газет, пара волков промышляла в лесопарках Москвы, а уже в начале XXI столетия один волк «прогулялся» по Стокгольму. Иногда волки наравне с дворнягами роются на помойках или ловят там крыс. Они подбирают любую неубранную падаль и трупы, в сезон грабят бахчи, лакомясь сладкими арбузами или дынями, или поедают фруктовую падалицу. Промышляют они возле рыбных промыслов или промыслов морского зверя.
Вероятно, именно среди таких зверей выделились те, у которых страх перед человеком был ослаблен настолько, что они и оказались пригодными к одомашниванию. Они в меньшей степени боятся как самого человека, так и следов его присутствия, осмеливаясь промышлять по окраинам городов и поселков.
В настоящее время на человека нападают только волки, больные бешенством, точно так же, как собаки и лисы. Крайне редко в исторических хрониках фиксировалось появление волков-людоедов, более или менее достоверное. В истории человечества вспышки размножения волков следовали за войнами и эпидемиями, звери начинали поедать неубранные трупы. Волки, привыкшие к человеческому мясу, могли оказаться потенциально опасными.
Возникает вопрос: можно ли на основе стайных отношений моделировать нужное человеку поведение? Оказывается, можно. Во всяком случае, такие опыты проводились.
У всех псовых имеется механизм отсроченного обучения. Дикие псовые, которых истребляют в течение многих поколений с помощью ядовитых приманок, умеют связывать неприятные ощущения, возникшие после поедания отравленного корма, с запахом яда.
То есть отравившиеся, но выжившие звери или видевшие, как погибают их сородичи, никогда больше не берут приманку с данным запахом.
В США проводились успешные эксперименты по отучению нападения койотов на овец. Хищникам подбрасывались туши овец, начиненные хлористым литием – несмертельным веществом, вызывающим сильную рвоту. В результате целые семьи койотов переставали считать овец съедобными.
Волк – необходимое звено дикой природы. Основная причина вреда, причиняемая волком, – наличие легкодоступных домашних животных, которых выпасают в местах обитания волков без надзора или содержат в давно не ремонтируемых, поломанных хозяйственных пристройках. Привыкнув подбирать брошенную в поле или лесу падаль или разрывать кое-как сделанные скотомогильники, хищные звери начинают нападать на живой скот.
Уничтожать следует только те стаи, которые живут за счет домашних животных.
При сокращении численности волков в антропогенных ландшафтах в первую очередь необходимо отстреливать прибылых и переярков и ни в коем случае не матерых зверей.
Так что делать с волком? Уничтожать или нет? А если уничтожать, то как?
В некоторых местах, где волков легко выбивали, они замещались более пластичными по поведению волчье-собачьими гибридами. (Когда мы говорим о неудобстве использования волчье-собачьих гибридов в народном хозяйстве, мы имеем в виду более плохую обучаемость полезным человеку навыкам за счет более слабой нервной системы и другим факторам, а не о пластичности их поведения в естественной среде.) Иногда экологическую нишу волков занимают просто одичавшие собаки.
Сообщества одичавших, беспризорных собак во многом схожи с волчьими стаями, однако имеются и различия. Обычно такая стая образуется вокруг суки-основательницы и ее разновозрастного потомства, имеющего зачастую уже собственных щенков. Группа занимает свою собственную территорию, в пределах которой перемещается. Собачьи сообщества диффузны (новые члены стаи свободно приходят и уходят), в них менее ярко выражены ранговые отношения. Суки, как правило, полигамны, а кобели, как и щенки прошлого помета, не принимают участия в выращивании потомства. Не все, а только отдельные суки «усыновляют» чужих щенков.
Древний страх перед хищниками, непроизвольно выплывая из подсознания, во все времена мешал человеку оценить важную роль волка в природе. В тех местах, где природные хищники были истреблены, дичи не становилось больше. Человек столкнулся с этим фактом на собственном опыте. Например, в Скандинавии были уничтожены ястребы-тетеревятники. И куропатки, ради которых это было проделано, сначала резко размножились, а потом, наоборот, сократили свою численность. Пришлось завозить новых ястребов из соседних стран и выпускать их на волю! То же самое произошло с северными оленями на Таймыре: после уничтожения практически всех волков с вертолетов среди оленей вспыхнули эпизоотии (т. е. эпидемии среди животных): копытка, бруцеллез, поражения внутренними паразитами, – в результате чего значительная часть оленей погибла. Правда, новых волков не завозили – они сами пришли на полуостров из соседней тундры, заняв освободившиеся места. Гибель оленей от болезней уменьшилась. Негативные последствия уничтожения волков люди испытали и в Северной Америке, и в Европе. В Татрах, куда случайно забрела пара волков, одно оленье стадо заметно выправилось по сравнению с другими стадами. На острове Айл-Ройял (США) улучшилось состояние лосей и обеспеченность их кормом после появления там волков. В Европе чудом уцелевшие волки были взяты под государственную охрану, а в Англии их сначала истребили, а потом завезли вновь.
Человек, который берется регулировать естественную численность животных, очень часто не справляется со своей задачей. Ведь у него и у природного хищника совершенно разные критерии. Охотники-спортсмены гонятся за престижными трофеями – самыми крупными, самыми красивыми животными, являющимися одновременно и хорошими производителями, обедняя тем самым генофонд популяции. Об этом можно было бы догадаться еще в XIX в.: во многих лесах Европы охота на самок и молодняк благородного оленя была запрещена, а разрешалось охотиться только на могучих самцов-рогачей. В результате оленьи стада стали мельчать и вырождаться. Для хищников главное – быстрее и желательно с меньшей затратой сил поймать свою жертву, чтобы насытиться. Именно поэтому они и охотятся на тех, кто слабее – больных или молодняк, еще не вступивший в размножение.
textarchive.ru
Pragueratter | Все права защищены © 2018 | Карта сайта
