Собачья тень. Собаки тень

Собачья тень – Истории о странном и непонятном

В этой истории я хочу рассказать вам, о том, как загадочно пропала моя собака, и какое событие случилось со мной через некоторое время.

Джек, как обычно, провожал меня в музыкальную школу. Выдался редкостный солнечный день, редкостный – потому что на улице стоял обычно мрачный и холодный октябрь. В тот день мы вышли не в 17.30, как обычно, а в 17.00, потому что я решила, что такой солнечной погодой нужно воспользоваться и погулять подольше. Мы медленно продвигались к музыкалке. По пути я бросала Джеку фрисби и играла с ним в догонялки. До урока оставалось еще около десяти минут, поэтому я решила зайти в супермаркет и купить себе жвачки и сока, а Джеку – собачьего печенья. Джек привычно улегся неподалеку от входа на траве, зевнул и положил голову на лапы. Я улыбнулась и зашла в магазин. Спустя пять минут я вышла и огляделась в поисках Джека. Его место около скамейки было пусто, только была немного примята жухлая трава. Я несколько раз крикнула его и даже решила посвистеть. Решив, что он мог захотеть обойти вокруг магазина, я обошла магазин несколько раз. Джека так и не было. Я не на шутку обеспокоилась и сразу отмела вариант, в котором Джек мог бы не дождаться меня и уйти домой. Я даже спросила нескольких людей, не видели ли они большую черную овчарку, но прохожие только качали головой и говорили, что наверное, пес побежал за кошкой или пошел гулять.

Я опоздала на урок на пятнадцать минут. Я была очень встревожена, никогда я не испытывала такого чувства безвыходности и отчаяния. Весь урок я просидела, не понимала ничего, из того что говорил учитель. После урока я около часа обходила все возможные места, куда мог бы убежать Джек. Я готова была расплакаться в любую минуту. В сумке одиноко лежали поводок и собачье печенье. Я в отчаянии позвонила маме (баба тогда была в деревне). Я разговаривала с мамой минут пятнадцать, но уже не могла сдержать слез и рыдала во весь голос. Мама утешала меня и говорила, что такая собака, как Джек, не могла потеряться, и говорила, что скорее всего, он сейчас ждет меня во дворе возле подъезда. Я знала, что Джека там нет, но подходя к дому, смутно надеялась, чтобы это было не так. Его там не было. На заплетающихся ногах я подошла к подъезду и поднялась в квартиру. У меня не было сил ни делать уроки, ни сесть за компьютер. Я аккуратно сложила поводок, положила его на комод в прихожей и легла на кровать. Я закрыла глаза и представила себе, что вот сейчас, через час, в дверь постучит мама, я открою дверь, а они с Джеком войдут в прихожую, и она скажет, что он сидел где-нибудь, где я не искала, и она увидела, как он сидел у подъезда. Но вот пришла мама, и я с горечью увидела, что около ее ног не крутится Джек, радостно виляя хвостом. Тут мама сказала, что мы можем посмотреть Джека на GPS-карте, так как, когда ему было четыре месяца, мы вживили ему чип между лопаток и могли зайти в какую-то программу и увидеть красную точку, обозначающую Джека. Мы открыли эту программу. Красной точки не было, ее не было нигде на карте, а программа ответила, что наш запрос не найден.

Что я только не делала – и в интернете написала кучу объявлений, и в газету, и на столбы повесила кучи фотографий. Но никто не видел мою собаку. Даже мои знакомые на вопрос, не встречали ли они в последнее время Джека, отвечали, что ни разу его не видели с того момента, как он пропал. Я уже отчаялась найти его, так как прошел уже месяц, а никаких следов так и не было. Ни в один из приютов не попадал подобный пес. А загадка с GPS-картой вообще поставила всех знакомых в тупик – ну как может пропасть маленький чип, находящийся внутри животного?

Одним утром я, как обычно, шла в школу. Я ужасно скучала по ежеутренним прогулкам с Джеком, и просыпалась в то же самое время, как если бы шла с ним гулять. Мой путь лежал под аркой дома, в которой сиял таинственный оранжевый свет фонаря. Я шла под аркой. Внезапно я услышала рядом с собой щелканье когтей по асфальту. Я подумала, что это какая-то бродячая собака идет рядом, в надежде, что я ее чем-то угощу. Я машинально бросила взгляд на тень – рядом со мной тяжело ступала тень остроухой собаки, с низко опущенной головой. Я протянула руку, чтобы погладить животное. Мои пальцы столкнулись с пустотой. Я резко повернулась назад – я была под аркой одна.

С тех пор я ни разу не видела Джека, но не теряю надежду когда-нибудь увидеть его, моего верного и умного друга, пропавшего столь странным образом.

Просьба - при перепосте истории ставьте ссылку на источник!

Оценить историю (для зарегистрированных пользователей):

www.urban-legends.ru

Собачья тень — RealFear.ru

В этой истории я хочу рассказать вам, о том, как загадочно пропала моя собака, и какое событие случилось со мной через некоторое время.Джек, как обычно, провожал меня в музыкальную школу. Выдался редкостный солнечный день, редкостный — потому что на улице стоял обычно мрачный и холодный октябрь. В тот день мы вышли не в 17.30, как обычно, а в 17.00, потому что я решила, что такой солнечной погодой нужно воспользоваться и погулять подольше. Мы медленно продвигались к музыкалке. По пути я бросала Джеку фрисби и играла с ним в догонялки. До урока оставалось еще около десяти минут, поэтому я решила зайти в супермаркет и купить себе жвачки и сока, а Джеку — собачьего печенья. Джек привычно улегся неподалеку от входа на траве, зевнул и положил голову на лапы. Я улыбнулась и зашла в магазин. Спустя пять минут я вышла и огляделась в поисках Джека. Его место около скамейки было пусто, только была немного примята жухлая трава. Я несколько раз крикнула его и даже решила посвистеть. Решив, что он мог захотеть обойти вокруг магазина, я обошла магазин несколько раз. Джека так и не было. Я не на шутку обеспокоилась и сразу отмела вариант, в котором Джек мог бы не дождаться меня и уйти домой. Я даже спросила нескольких людей, не видели ли они большую черную овчарку, но прохожие только качали головой и говорили, что наверное, пес побежал за кошкой или пошел гулять.Я опоздала на урок на пятнадцать минут. Я была очень встревожена, никогда я не испытывала такого чувства безвыходности и отчаяния. Весь урок я просидела, не понимала ничего, из того что говорил учитель. После урока я около часа обходила все возможные места, куда мог бы убежать Джек. Я готова была расплакаться в любую минуту. В сумке одиноко лежали поводок и собачье печенье. Я в отчаянии позвонила маме. Я разговаривала с мамой минут пятнадцать, но уже не могла сдержать слез и рыдала во весь голос. Мама утешала меня и говорила, что такая собака, как Джек, не могла потеряться, и говорила, что скорее всего, он сейчас ждет меня во дворе возле подъезда. Я знала, что Джека там нет, но подходя к дому, смутно надеялась, чтобы это было не так. Его там не было. На заплетающихся ногах я подошла к подъезду и поднялась в квартиру. У меня не было сил ни делать уроки, ни сесть за компьютер. Я аккуратно сложила поводок, положила его на комод в прихожей и легла на кровать. Я закрыла глаза и представила себе, что вот сейчас, через час, в дверь постучит мама, я открою дверь, а они с Джеком войдут в прихожую, и она скажет, что он сидел где-нибудь, где я не искала, и она увидела, как он сидел у подъезда. Но вот пришла мама, и я с горечью увидела, что около ее ног не крутится Джек, радостно виляя хвостом. Тут мама сказала, что мы можем посмотреть Джека на GPS-карте, так как, когда ему было четыре месяца, мы вживили ему чип между лопаток и могли зайти в какую-то программу и увидеть красную точку, обозначающую Джека. Мы открыли эту программу. Красной точки не было, ее не было нигде на карте, а программа ответила, что наш запрос не найден.Что я только не делала — и в интернете написала кучу объявлений, и в газету, и на столбы повесила кучи фотографий. Но никто не видел мою собаку. Даже мои знакомые на вопрос, не встречали ли они в последнее время Джека, отвечали, что ни разу его не видели с того момента, как он пропал. Я уже отчаялась найти его, так как прошел уже месяц, а никаких следов так и не было. Ни в один из приютов не попадал подобный пес. А загадка с GPS-картой вообще поставила всех знакомых в тупик — ну как может пропасть маленький чип, находящийся внутри животного?Одним утром я, как обычно, шла в школу. Я ужасно скучала по ежеутренним прогулкам с Джеком, и просыпалась в то же самое время, как если бы шла с ним гулять. Мой путь лежал под аркой дома, в которой сиял таинственный оранжевый свет фонаря. Я шла под аркой. Внезапно я услышала рядом с собой щелканье когтей по асфальту. Я подумала, что это какая-то бродячая собака идет рядом, в надежде, что я ее чем-то угощу. Я машинально бросила взгляд на тень — рядом со мной тяжело ступала тень остроухой собаки, с низко опущенной головой. Я протянула руку, чтобы погладить животное. Мои пальцы столкнулись с пустотой. Я резко повернулась назад — я была под аркой одна.С тех пор я ни разу не видела Джека, но не теряю надежду когда-нибудь увидеть его, моего верного и умного друга, пропавшего столь странным образом.

realfear.ru

Тень от собаки

Юлия Смородова. Из серии «Нить Паулино»

Каждый год Углич принимает у себя крупнейший фотофестиваль страны. 800 участников, около 20 выставок, мастер-классы, лекции и семинары по трем направлениям — трэвел-фотография, фотодокументалистика и арт-фотография — каждый день с 8 утра и до вечера. Всего более ста мероприятий за пять дней.

На «Фотопарад» съезжаются мэтры, профессионалы, любители, дети. Администрации города вместе с куратором и преподавателем Натальей Ударцевой (в этом году ее сменила команда кураторов — Яна Романова, Мария Ващук, Александр Тягны-Рядно, Надежда Шереметова, Наталия Платонова, Екатерина Новикова, Виктория Мусвик, Евгений Уваров) удалось создать фотофестиваль очень высокого уровня, для всех.

Пять дней в городе делают, смотрят, обсуждают и разбирают фотокартинки. Фотографии везде — в кремле, в парке, на центральных улицах, во всех галереях и музеях, в доме кино, гостиницах и на набережной.

Фотографическое сообщество в России — это не очень широкий круг. Почти все знакомы как минимум заочно — по работам, но часто и лично. Большинство приходятся друг другу однокурсниками, учителями и друзьями. Основных школ в России немного: Школа Родченко и Школа визуальных искусств в Москве, Фотофакультет и Фотодепартамент в Питере. (В этом году не было Сергея Максимишина, но большинство молодых фотодокументалистов — его ученики.) Поэтому помимо сверхнасыщенной профессиональной образовательной программы Углич — это еще место встречи для своих: с рыбалкой, купанием в Волге, ночными посиделками и разговорами до утра. Легко ночуют по десять человек в номерах или съемных квартирах, вписывая к себе всех, кто остался без ночлега (гостиничный и арендный рынок Углича торжествует в дни фестиваля). И выставки памяти — это тоже личная встреча с близкими. Сейчас — с фотокорреспондентом МИА «Россия сегодня» Андреем Стениным, погибшим под обстрелом на Украине в прошлом году. И Игорем Костиным, легендарным мастером, снимавшим Чернобыльскую катастрофу с самого начала.

Пинхасов. Неконтролируемый решающий момент

Георгий Пинхасов

На лекцию Георгия Пинхасова набивается битком большой зал Дома кино. Пинхасов — единственный россиянин в легендарном фотоагентстве «Магнум», основанном Картье-Брессоном. Мастер показывает свои работы начиная с самых первых, минималистичных абстрактных натюрмортов. «Придумать идею и попытаться ее реализовать — для меня это ошибочное направление в фотографии. Нужно включить только интуицию. Остальное все выключить». Говорит о том, что фотография — как музыка. И решающий момент — неуловим. Говорит о поиске пропорции, которая вызывает эмоцию. О том, что тень от собаки иногда важнее самой собаки. О том, что важно научиться видеть простые вещи, простые линии, божественные линии.

И в темноте зала его голос и его работы на экране завораживают. В конце лекции он предлагает вместе посмотреть его последнюю, еще не разобранную съемку, — и вместе с сотней зрителей он пролистывает полторы тысячи снимков, сделанных на вечеринке в Будапеште. Отбирает пять или шесть. Объясняет, как он ищет кадр, свет, что его цепляет. Смело, щедро и просто делится своим опытом со всеми, не задумываясь и не стесняясь показывать свои черновики. «Снять тысячу снимков. И выбросить 999. Оставить один. Тот самый».

Плясать от Дега

Мастер-класс по созданию зинов (фотокниг) от Кати Богачевской

В холле гостиницы «Вознесенская» мастера — документалисты, художники, фоторедакторы, кураторы и критики — весь день смотрят работы молодых. На ноутбуках, в папочках, в самодельных книгах (которые называются «зины», мастер-класс по их составлению проводила Катя Богачевская). Часто мастера говорят совершенно разные вещи и отбирают разные снимки как лучшие. Фоторепортер Владимир Вяткин считает, что нужно рассказывать историю в фотографии, снимать серии, строить драматургию, продумывать основные моменты и финал. Фотохудожник Георгий Пинхасов — что в фотографии нет дисциплины и что нужно просто следовать за своей страстью. Это разнообразие методов сводит с ума совсем юных. И доставляет невероятное наслаждение чуть более опытным. Потому что фотография — это свобода, она разная и может быть такой, какой ты сам ее захочешь сделать.

Портфолио-ревю. Пинхасов и дети

— Эта милая… Эта сказочная… Эта красивая… — говорит тихо Пинхасов, рассматривая фотографии Юлии Смородовой. Его восторженно обступили дети из алма-атинской фотостудии «Яблоко». «Все красивое, что странное, — говорит мастер. — Посмотрите художников — Бонар, Вияр, Климт, Дега… Танцуйте от Дега. Вы знаете Моранди?» Он тут же достает айфон, гуглит «Моранди картинки». Все склоняются к нему еще ближе. Объясняет про слияние форм, про красоту и простоту линий. Вдруг замолкает: «Подождите! Не шевелитесь!» Вытаскивает камеру и начинает снимать солнце в волосах, отражения в мониторе… Все замирают. Щелк-щелк — и тут же показывает. И снова снимает… И дух «Магнума», и творчества, и одержимости — прямо здесь, осязаемо, наглядно, в этом фойе, так близко и для всех навсегда. Самая точная и достоверная передача опыта — глаза в глаза.

Не бойся смотреть — это профессия

По вечерам на центральной площади проходят скрининги — показы на огромном экране мультимедийных документальных работ. Мультимедиа — новый способ работы документалистов, вид журналистики, в котором сочетаются фотографии, видео, звук, текст. На открытом воздухе, в темноте зрители смотрят лучшие мировые работы года: лауреаты престижных фотографических конкурсов NPPA’s Best of Photojournalism, Picture Of The Year International, World Press Photo, Sony World Photography Award и другие. В этом году программу показов составляли Наталья Платонова и Сергей Карпов (Mediacrowd). История о присоединении Крыма — реальная, нетелевизионная — от Андрея Любимова. Визуально прекрасный и одновременно апокалиптичный Майдан от Максима Дондюка. The River о молодых людях из Дублина от ирландца Адама Паттерсона. Местные жители звонят друг другу: «Приходи на площадь, тут такое кино показывают!»

Вечерние мультимедийные показы на центральной площади Углича (куратор Наталья Платонова и Сергей Карпов)

На показе шатается хмельной парень. В какой-то момент его, видимо, захлестывает поток эмоций с экрана, он подбегает к ноутбуку кураторов и резко захлопывает его. Неожиданно мы остаемся в слепой пустоте. «Я вас всех ненавижу!» — кричит парень. Ребята уводят его с площади. Карпов открывает ноутбук, экран загорается. Показ продолжается.

Даже когда эмоции зашкаливают — все равно смотреть, не отводя взгляд. Когда от страха и ненависти к происходящему хочется зажмуриться — продолжать нажимать на кнопку затвора. Такая профессия.

Люди важнее фотографий

Фотографы Екатерина Соловьева и Юлия Смородова во время творческой встречи

Юля Смородова (Тверь) и Катя Соловьева (Гамбург) рассказывают о своих родных тверских деревнях, которые они снимают много лет, — Старое Паулино и Поповка. На фотографиях — очень нежная, лиричная и повседневная история. «Там родились мама и бабушка, и это место меня как будто знает. И это удивительное чувство. Снимая в новом месте, ты можешь придумать легенду, а здесь оно не дает врать, ты его знаешь, оно — тебя, — говорит Юля. — Почему я это снимаю? Потому что я — это куча людей. И снимаешь ты себя. И по фотографиям замечаешь, как меняется то, как на тебя смотрят. Как меняешься ты. Люди важнее фотографий. К этой простоте я прихожу. Думаешь ведь поначалу о композиции, о том, что там сзади, на втором плане за человеком… А самое главное — оно впереди, перед тобой. Сам человек».

Алексей Мякишев. Вятка

На ее фотографиях много теплого света. Мальчик ловит бабочку на занавеске. Собака в траве мотает головой. Полупрозрачное дерево в форме сердца. Невеста в пышной юбке на высокой деревенской кровати. Девочка заматывает волосы в полотенце.

«Вот я снимаю племянницу в нашем деревенском доме и понимаю, что снимаю себя, свет вызывает мощнейшие воспоминания — тот же пол деревянный, солнце на нем, те же диван, стены… Я ведь и снимаю для себя. Ни для кого больше. Так честнее. А кому еще это нужно? Только мне».

Катя Соловьева вместе со своими снимками Поповки показывает и старые архивные. «Куры на яблонях, одинокий пенсионер-электрик, сумасшедший дед с тридцатью кошками, 90-летняя сельская учительница прикрутила на голову капустный лист с творогом — от головной боли, девочки идут по деревни — и я уже хочу все это снимать… Для меня все это родное. Если я не побываю там два-три раза в год, мне энергии не хватает жить. В деревнях жизнь была тяжелая, очень тяжелая, но она была. Сейчас ее почти нет, уходит. Вот смотрите, этот сенокос на старых снимках… Много бы я отдала, чтобы поснимать это сейчас…»

Юлия Смородова. Из серии «Нить Паулино»

«Энергия, которая все движет, — ты сам»

Бывший фотограф «Коммерсанта» и «Ньюсвика» Алексей Мякишев снимает много лет удивительные, тихие черно-белые фотографии. В его работах — узнаваемая невозможная легкость. Вятка. Великорецкий крестный ход. Колодозеро. На своем мастер-классе он рассказывает о том, как 20 лет снимал свою родину (его небольшая, вышедшая в прошлом году «Вятка» — абсолютный фотошедевр для меня).

Екатерина Соловьева. Из серии о Поповке

«Обычная деревня, но берешь камеру и понимаешь, что перед тобой — целый мир», — говорит Алексей. Рассказывает, как за много лет его фотопаломничества визуально изменился Великорецкий ход — и ландшафт, и люди. «Вначале было двадцать бабушек в платочках, а сейчас 25 тысяч человек с палатками. Эшелоны паломников. Но все равно это молитва для людей. И мне важно снимать не само событие, а быть частью этого движения, этой людской реки, видеть разрушенные деревни, мимо которых мы проходим». Мякишев говорит, что почти всегда работает над длительными проектами за свой счет. И что энергия, которая все движет, — это ты сам.

Побольше хулиганить

Документальные фотографы Артур Бондарь и Оксана Юшко

Почему-то основной на таких встречах вопрос — про кризис в фотожурналистике. И так странно обсуждать кризис, когда все участники дискуссии (Андрей Ленкевич, Екатерина Богачевская, Данила Ткаченко, Михаил Доможилов, Оксана Юшко и Артур Бондарь, Яна Романова) сидят прямо перед тобой: молодые, уверенные, успешные, работоспособные и очень разные. Единственный кризис — финансовый. Издания сократили гонорары и перестали оплачивать поездки. Но это не останавливает. Например, молодые талантливые ребята в целях экономии не снимают номер на дни фестиваля и спят в фойе доброжелательных гостиниц. Деньги они вкладывают в путешествия. Кто-то параллельно подрабатывает на свадьбах, в рекламе, сотрудничает с изданиями. И делает свои проекты. Здесь, в Угличе, на выставках таких независимых проектов много. «Призывники» Татьяны Соловьевой, «Похоронное платье» Кристины Сырчиковой, «Мари» Олега Пономарева, «Черные дни» Валерия Мельникова, «Be happy!» Игоря Самолета, большая совместная экспозиция проекта «Родинки на карте» и многие другие.

Евгения Жуланова. Из серии «Провинция как зрелище». 1 место в номинации одиночная фотография конкурса «Точка на карте»

В итоге дискуссия приходит к логическому выводу, что кризиса в фотожурналистике нет. Что основной из моментов работы — это доверие к фотографу и героя, и зрителя. Что нужно глубже взаимодействовать с текстом, нужно бороться и уходить от цензуры. «Ну и хулиганить побольше», — весело добавляет в конце Андрей Ленкевич из коллектива SPUTNIK.