Собака лает: Всеволод Николаич…. Некрасов собака
Некрасов и его собаки
Примерно из дюжины виденных мною изображений Некрасова добрая половина — снимки и картины с собаками. Одну фотографию я нашла у Олега Рисса («От замысла к книге») (её см. ниже)
Н.А. Некрасов. Фото 1860-хCобственно, она, да примечание у ней, и подтолкнули меня к поискам. Но когда бы ещё руки дошли… А тут просыпаюсь я примерно в 23 часика, к полуночи выползаю в сеть, и Яндекс мне подсказывает — дак сегодня же 190-летие самого Некрасова!Ну как было не понять намёка :).
Н.А. Некрасов. Фото 1860-хНо писать, к счастью, ничего не пришлось — я нашла статью, в которой всё и изложено: Страсти по легавым. Рекомендую!И вот ещё одна, с очень интересной информацией об английском обучении собак: «Умные» собаки Николая Некрасова
Про Кирюшку в перовй статье тоже есть, так что для полноты обзора допишу из Рисса историю появления комментария о судьбе Кирюшки:«Лет сорок назад мы с молодым литературоведом Г.А. Коротковым, напутствуемые нашим общим учителем В.Е. Евгеньевым-Максимовым, выпускали номер рабочего литературного журнала «Резец», посвящённой 50-летию со дня смерти Н.А. Некрасова. При тогдашних скромных возможностях хотелось не отстать от других журналов, издававшихся в то время в Ленинграде, — толстой «Звезды» и тощих «Красной панорамы», «Жизни искусства», «Рабочего и театра», «Юного пролетария».Верстал номер молчаливый старичок в очках, с остроконечной бородкой, напоминавший сказочного гнома. В наборной его почтительно звали дядя Миша. Он не спешил, но всё делал так умело и старательно, что можно было залюбоваться. Не ожидая наших указаний, дядя Миша со вкусом подбирал шрифты для заголовков, подрезал клише ровно и аккуратно, разбивал статью на шпоны, если оставалось лишнее место.Вдруг мы заметили, что дядя Миша как бы встрепенулся. Задержав в руках какое-то клише, он смотрел на него потеплевшим взглядом. А на клише ничего особенного. Фотография изображала Некрасова в домашнем костюме. Поэт стоит возле кушетки, на которой в игривой позе растянулась маленькая белая собачонка.— А я эту собачку знал! – тихо произнёс дядя Миша. – Николай Алексеевич в наборную к нам с ней приходил…Батюшки светы! Рядом с нами современник великого поэта и свидетель последних месяцев его жизни. А мы-то ломали голову, чем украсить наш некрасовский номер. Мигом загоревшись, мы с Геннадием Андреевичем принялись упрашивать старого наборщика поделиться воспоминаниями. Он не отнекивался, но сказал:— Писать-то, знаете ли, некогда… вёрстку задержим. Давайте я вам лучше сразу наберу, что помню.Через полчаса под клише, на котором запечатлён Некрасов с «Кирюшкой» (так звали собачонку), появилась незатейливая заметка с необычной подписью: «наборщик М.Ушаков (68 лет)». Вероятно, это самое короткое и самое оригинальное воспоминание о Некрасове».Олег Рисс, «От замысла к книге», 1969 год
Н.А. Некрасов на охоте. Художник А. ПластовН.А. Некрасов. Фото 1860-хНо писать, к счастью, ничего не пришлось — я нашла статью, в которой всё и изложено:
svagni.ru
Ответы@Mail.Ru: любимая кличка собаки ,Некрасова?
Николай Некрасов был охотником и, естественно, что через его жизнь прошло немало собак, с разными кличками. **И в жизни у Некрасова было немало «умных» собак. Даже великий князь Николай Николаевич просил на охоту его гончих. Однако сам поэт отдавал предпочтение сеттерам и пойнтерам. Диана, Зорька, Кадо, Медор, Оскар, Правда, Раппо, Спорт, Уэбб, Фингал, Фридка.. . Вот далеко не полный перечень кличек некрасовских собак, упомянутых современниками Николая Некрасова в переписке и мемуарах. А двух пойнтеров – Фингала и Кадо – поэт запечатлел в своих произведениях. Ну кто же не помнит «умного» пса Фингалушку из хрестоматийного стихотворения «Крестьянские дети» . Этому псу «обширная область собачьей науки» , как известно, была знакома «в совершенстве» . Писатель Сергей Терпигорев так передал рассказ поэта об этой собаке: «Ведь вот Фингал пёс, а дашь ему плётку – несёт, бережно, с любовью, а ведь тоже боится её, скажешь: а где плётка? – Слово только услышит «плётка» , не знает ещё, что с ним хотят делать, а уж боится, сейчас видно это...» . Кстати, о кличке собаки. Фингал – это вообще-то не «синяк» под глазом, как наивно полагают некоторые школьники, а один из героев популярной в своё время одноимённой трагедии Владислава Озерова. По сведениям писателя-охотника Леонида Сабанеева, кличкой «Фингал» обычно нарекали легавых кобелей. Поэт Дмитрий Ленский дал её собаке в стихотворении «Письмо к рекруту» . В романе Некрасова «Три страны света» также находим пса с таким именем. Чёрный пойнтер Кадо, трагически погибший на охоте, был любимцем Некрасова. Поэт Алексей Плещеев вспоминал, что Кадо чувствовал себя в квартире поэта «вторым хозяином» и находился всегда «на почётном месте» . Собака была настолько умна, что, по словам Глеба Успенского, лаяла только на чиновника цензурного комитета, доставлявшего Некрасову неприятные хлопоты. **
touch.otvet.mail.ru
Некрасов и Кадо | Северная Жемчужина Ханна
Некрасов и Кадо.
Сегодня трудно сказать, получил ли И. А. Некрасов щенка в подарок или просто воспользовался широко распространенной во Франции кличкой для собак. Но этот черный пойнтер оказался действительно «подарком» для Некрасова.
Некрасов и Кадо
Некрасов приобрел под Петербургом небольшую охотничью усадьбу, окруженную дубками и липовыми аллеями. Называлась она Чудовская Лука.
Сюда поэт приезжал отдохнуть от своих издательских дел, от различных неприятностей. Здесь, в беседах с крестьянами, он близко узнавал жизнь народа, здесь он написал многие свои стихотворения, здесь постоянно жили его егеря, которые опекали любимца Некрасова — Кадо. Сюда Некрасов — страстный охотник — приезжал со своим приятелем Лазаревским поохотиться. О жизни в усадьбе читатель лучше всего узнает по отрывкам из писем Некрасова друзьям и из воспоминаний современников поэта.
(Лазаревскому из Висбадена, 1873 г.) «…Вам ничего не будет стоить навести справки о житье-бытье вселю-безнейшего нашего Кадо. Напишите нам, друг.., как он? Главное, здоров ли и не чинится ли ему каких притеснений со стороны Александра? Мои распоряжения были: Никанору занять комнату с лежанкой, дабы Кадо мог жить в комнатах и в саду. Никанору водить Кадо на охоту ежедневно, Никанора от Кадо никуды не отрывать… Разумеется, главное, чтобы собака не пропала, не запаршивела и была здорова».
(Лазаревскому— 1873 г.) «…Милейший друг, пришлите мне, пожалуйста, телеграмму — об дупелях и о Кадошке…»
(Н. П. Некрасовой — 1873 г.) «…Жаль будет покидать только Кадошку, но очень жаль! что это за умничек, если б Вы знали!..»
Из воспоминаний М. В. Будаковой, записанных в дни 60-летия со дня смерти Некрасова: «…Помню еще у Николая Алексеевича был большой черный пес, Кадо звали, хороший пес был, умный. Сильно любил его Николай Алексеевич. Бывало кто-нибудь из нас сделает ему мелкую услугу — он кричит: «Кадо, кошелек!» — и тот, где бы ни был в это время Николай Алексеевич, мигом принесет кошелек! А Николай Алексеевич вынет из него несколько монет и скажет: «Вот это — на гостинцы, а это — на книжку…»
Писатель Виктор Бибиков записал со слов кучера, восемь лет служившего у Некрасова в Чудове, как весной 1875 года они выехали на охоту. Когда они прибыли в лес, Николай Алексеевич сел с другим охотником на скамеечку, а жена его, Зинаида Николаевна, увидев, что на озере взлетели две утки и сели снова, взяла у егеря ружье и побежала к озеру. Кадо припустился за ней. Некрасов увидел это и сказал: «Изменник».
Через несколько минут прогремел выстрел. И сразу же раздался крик Зинаиды Николаевны, послышался вой собаки.
Некрасов подумал, что Зинаида Николаевна выстрелила в себя. Один из егерей побежал к озеру. Вскоре он вернулся и сказал, что Зинаида Николаевна попала случайно в собаку. Николай Алексеевич бросился туда.
Зинаида Николаевна сидела на берегу и держала на коленях окровавленную собаку. Николай Алексеевич прижал Кадо к себе, стал целовать его в орду. Кадо лизнул его. Вскоре он умер. Николай Алексеевич стал успокаивать Зинаиду Николаевну, которая просила у него прощения… «Что ты плачешь, о чем убиваешься, в чем прощения просишь? Эту собаку ты нечаянно убила, а каждый день где-нибудь на свете людей нарочно убивают. Нисколько на тебя не сержусь, но дай свободу тоске моей, я сегодня лучшего друга лишился».
Могила Кадо
Собаку зарыли в палисаднике и, по указанию Некрасова, положили на могиле Кадо грайитную плиту. На плите надпись: «Здесь похоронен Кадо, черный пойнтер. Был превосходен на охоте. Незаменимый друг дома. Родился 15 июля 1868 г. Убит случайно на охоте 2 мая 1875 г.»
Памятник
В дни празднования 150-летия со дня рождения поэта в Чудове был открыт мемориальный музей поэта и памятник Некрасову с сидящей у его ног охотничьей собакой.
Вы еще можете почитать статьи по ссылкам ниже…
hanyrik.ru
Всеволод Николаич… / Воспоминания / О Некрасове / Всеволод Некрасов
1. ВСЕ ПРЕКРАСНО
СТИХИ НЕКРАСОВА
Когда мне впервые попались на глаза стихи Всеволода Некрасова (было это в начале 80-х), я, как сейчас принято выражаться, не врубился. А это что такое? - помнится, изумился я: ни рифмы, ни музыки, странные столбики с непонятными пробелами... Но такое недоумение продолжалось недолго. На одном из литературных вечеров середины 80-х я услышал выступление Некрасова вживую и к своему изумлению обнаружил в стихах музыку, обнаружил рифмы и ритмы. Просто они по-другому устроены и сходу, на традиционном читательском багаже не ловились.
Я обнаружил, что слова у Некрасова рифмуются не привычным и со школы понятным образом - одинаковыми или схожими окончаниями слов и строчек, а серединами слов, началами слов и совершенно независимо от количества слогов - как в названии этой главы. Конец одного слова может рифмоваться с серединой другого, любые рядом стоящие созвучия, обретая такую неожиданную связь, образуют особую мелодику и вырастают в особую речевую интонацию.
И когда понял, что такое возможно, что это тоже музыка, это такой особый, абсолютно свободный, но и абсолютно музыкальный ритм, эта музыка стала мне слышна повсюду - в речи знакомых, в случайно попавшемся на глаза объявлении на столбе, в собственных попытках что-то сказать, в ослышках и оговорках. Эта интонация сама ложится на язык, постоянно всплывает в разговоре, как всплывали у меня, привязываясь к слову и ситуации, цитаты из Некрасова. Это мелодика русской устной речи, не книжно-правильной, с придаточными предложениями и деепричастными оборотами, а разговорной, обыденной. Это интонация размышления вслух, разговора с самим собой, когда, идя по улице или сидя за столом, отыскиваешь правильное определение чему-то, пытаешься выразить ощущение или сформулировать мысль, повторяешь слово или фразу несколько раз - пока что-то такое не нащупается...
А у Некрасова нащупывается самое разное. Он умудряется и пейзажную лирику, и меткие язвительные заметки о культурной или политической ситуации, и путевые наблюдения, и воспоминания детства выговаривать, выпевать в единой интонации, не оставляя своей мелодики, оказавшейся вполне универсальной и всеобъемлющей.
Умудряется, не называя прямо тех или иных событий, не расписывая их конкретики, находить такие слова, которые и суть дела объясняют (ситуация чудесным образом узнается, угадывается, вспоминается), и на будущее пригодится - как объяснение для целого класса явлений, все повторяющихся и повторяющихся в нашей жизни.
С середины 80-х я слегка включился в изготовление самиздата: сидя на даче, напечатал на своей пишущей машинке, в том числе и толстенькую книжечку стихов Некрасова. Из-за того, что стихи у Всеволода Николаевича идут в основном узким столбиком, стандартный лист А4 я разрезал пополам и так сшил - но не поперек, как обычно режут, а вдоль. Раритетная получилась книжка( 1 ).
В процессе этого не вполне на тот момент законного, но и не вовсе запретного производства, пощупав и повертев в руках каждую букву этих стихов, я заразился ими надолго - некрасовские фразочки постоянно приходились к месту, к теме, к разговору: «прыг прыг перерыв...» - то ли про воробья, то ли про лягушку; «что что существо в общество пришло...» - то ли про кота, то ли про мелкого, плохо перемещающегося в пространстве ребенка; «и сентябрь на брь и октябрь на брь...», «мадам там редактором...», «вопросы ли тературы ли...», «не кагебе ву па...», «нет ты не гойя ты другое...», «с тех пор многие умерли и лишь владимир ильич...», «как лев толстой но с той только разницей..» - и т.д., и т.п.
А потом такое произошло еще раз. В 1997 году я завел в интернете свой сайт, и тут же на нем сам собой завелся раздел для публикации стихов и прозы «Друзей и Знакомых Кролика». А поскольку верстать материалы для сайта пришлось самому (Кролик только вступительные тексты писал), то я получил возможность еще раз подержать в руках, прокрутить в голове, прополоскать во рту и ощупать глазами как знакомые, так и новые тексты Всеволода Некрасова. И получил еще одну порцию волшебных словечек на всякий случай своей жизни.
2. ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ
НО НАМ ПОВЕЗЛО
Личное знакомство с Некрасовым состоялось году в 86-м - 87-м. Он пришел на мое выступление - не то на Первой, не то на Второй Брестской улице, если мне не изменяет (с первым встречным) моя неверная память. После вечера подошел ко мне и что-то такое ободряющее сказал (типа, «Ловко у вас это выходит»). И пригласил в гости.
Жили они с Анной Ивановной не очень далеко от нас - мы на Щелковской, они в Сокольниках. Хоть это и не одна ветка метро, но одна троллейбусная линия. По этой же лини я постоянно ездил на работу, так что выбрать время и заехать к ним не составляло особого труда. Выбрал и заехал.
Квартира Некрасова и Анны Ивановны в Большом Остроумовском была тесная, вся заставленная книгами в стопках, заваленная бумагами. Стены увешаны замечательными картинами друзей Всеволода Николаевича - Рабина, Булатова, Васильева.
Поговорили, я ему чего-то пропел из новенького, он на кассетный магнитофон записал. Пригласил заезжать. Меня это очень вдохновило, я стал часто приезжать, едва ли не каждую новую песенку таскал показывать Всеволоду Николаевичу (а писал я их тогда в большом количестве - по 10-15 штук в год), причем часто еще в сыром виде, с не до конца разученной мелодией. Он все это записывал. А потом иногда заводил мне же, так что я с удивлением слышал свою собственную песню с довольно непривычной для меня самого мелодией.
Вообще, Некрасов любил песню как таковую, очень высоко ставил, например, Окуджаву, интересовался Щербаковым. Пару раз он выносил из своей комнаты какую-то дудочку и наигрывал мне мои мелодии. Но потом бросал, говоря: «У вас все равно лучше получается». Но то, что человек пытается наиграть чужую мелодию, говорит о том, что он и сам музыке не чужд и при каких-то иных жизненных обстоятельствах, возможно, тоже пел бы что-нибудь.
Говорил Всеволод Николаевич тихо и не всегда внятно (скорее бормотал, чем говорил - приходилось напрягать слух), но всегда интересн( 2 ). Если высказывал какое-то мнение (не только из сферы искусства, но и из сферы, например, общественной или политической), то явно свое собственное, опирающееся не на мнения других (каких-нибудь экспертов), а на собственный жизненный опыт и весьма трезвый взгляд.
Помню, например, была какая-то общественная, типа, дискуссия в первой половине 90-х - о реформе прокуратуры, о том, как это важно для страны, то-сё. Я тоже так считал. А тут Некрасов со своим:
нет и нет
а на нет
и суда нет
а суда нет
и ни фига нет
как выяснилось
Для него уже тогда выяснилось , хотя то были еще даже и не цветочки, а так только - семечки. Но стихи я запомнил, призадумался, а потом жизнь подкидывала одни только подтверждения этому стихотворному утверждению разумного и трезвого взгляда на порядок вещей в государстве.
И такое вот разумное, трезвое, вечное Всеволод Николаевич постоянно сеял в моей голове - как в устных беседах, так и через стихи.
У Некрасова было достаточно четкое представление о том, как должна быть устроена художественная жизнь и как она не должна быть устроена никогда. Возможно, опыт лианозовского периода сформировал у него это представление - не застал, врать не стану, но могу предполагать. И тут он не соглашался ни на какие компромиссы. Терпеть не мог литературных начальников и хитрецов, но иногда относил к ним людей, которые таковыми не являлись.
Например, в какой-то момент, не знаю уж на основе чего, он решил, что Владимир Строчков тоже такой стал типа литначальник. Некрасов хотел (и через меня это передавал), чтобы Володя что-то такое написал в виде статьи, о чем-то высказался. Строчков статей не пишет принципиально, в литературную полемику не вступает - он только плечами пожал... А Некрасов обиделся, сразу ему Володины стихи разонравились. Правда, потом, через некоторое время снова понравились( 3) .
Со мной он тоже пытался поссориться. Было это после того, как в «Литературной газете» в начале 90-х напечатали полосную подборку стихов членов клуба «Поэзия», в том числе и одно мое стихотворение. Тоже чего-то общественно-политического от меня хотел, чего я не умел и не умею. Тогда он со мной и поссорился. А я с ним нет.
Короче, не дал ему с собой поссориться. Так что недоразумение постепенно рассосалось.
Вообще, Некрасов легко ссорился с людьми (в том числе, заочно), если полагал их поведение своекорыстным и по-советскому блатным. Реагировал на это всегда остро. Я истоки этой остроты понимал, но не всегда и не со всем был согласен. Ну, так у меня темперамент иной.
Вот пару раз приезжал я к Некрасову на дачу на велосипеде - у них с Анной Ивановной была своя дачка, маленький такой сарайчик по Казанке, а мы где-то неподалеку снимали дачу, чтобы дети чистым воздухом подышали. Я к ним приезжал, и мы катались по окрестностям на велосипедах. Хоть и был он старше меня почти на 25 лет, угнаться за ним мне было не по силам.
Ну, я же говорю, темперамент иной. Я, вот, хожу быстро, а езжу средне. А Некрасов наоборот.
Всеволод Николаевич дарил мне все книги, которые у него выходили, но никогда их не надписывал. Объяснял этот факт не очень внятно, но я догадывался, в чем тут дело и уже не просил у него автографа. Однако, даря последнюю свою книгу («Детский случай» 2008-го года издания), он надписал ее без всяких просьб - уже принес с надписью.
Думаю, дело в том, что годом раньше у меня в издательстве «НЛО» вышла книга избранных стихов( 4) . Я подарил экземпляр Некрасову. В отличие от многих коллег, которые подаренные книжки просто ставят на полку, Некрасов книжку прочитал. Вот, говорит, как ловко вы со словом обращаетесь, я так не умею... И на книжке написал что-то про творческую зависть. Я сильно удивился: чтобы Некрасов чего-то не умел в том, что касается слова?.. Но такой вот был самокритичный человек.
Еще один острый вопрос. Своими «стихами протеста», если можно так выразиться, Некрасов нажил себе массу врагов. А поскольку к ненавидимому им кураторству над литературой и искусством причастно немало людей с еврейскими фамилиями, его стали обвинять в антисемитизме. Так вот, не был он антисемитом. Видели мы антисемитов, у них взгляд другой.
Примечание.
1. Собственно, сшивал не я, я только печатал и резал, а переплетал Володя Строчков. Получился Всеволод Николаевич Некрасов в переплетах Владимира Яковлевича Строчкова.
2. Так же и читал свои стихи на литературных вечерах. Такое бормотание, иногда ироническое, иногда язвительное, а порой и лирическое как раз и было естественной формой его речи.
3. Кажется, это было в тот момент, когда Строчков сочинял устав для клуба «Поэзия». Устав сочинил, но руководить не полез. Да и сам устав, если честно, не ппригодиился - как дохлая кошка эстонскому крестьянину из анекдота.
4. Составлял ее Иван Ахметьев, за что ему большое спасибо.
vsevolod-nekrasov.ru
Всеволод Николаич… / Воспоминания / О Некрасове / Всеволод Некрасов
1. ВСЕ ПРЕКРАСНО
СТИХИ НЕКРАСОВА
Когда мне впервые попались на глаза стихи Всеволода Некрасова (было это в начале 80-х), я, как сейчас принято выражаться, не врубился. А это что такое? - помнится, изумился я: ни рифмы, ни музыки, странные столбики с непонятными пробелами... Но такое недоумение продолжалось недолго. На одном из литературных вечеров середины 80-х я услышал выступление Некрасова вживую и к своему изумлению обнаружил в стихах музыку, обнаружил рифмы и ритмы. Просто они по-другому устроены и сходу, на традиционном читательском багаже не ловились.
Я обнаружил, что слова у Некрасова рифмуются не привычным и со школы понятным образом - одинаковыми или схожими окончаниями слов и строчек, а серединами слов, началами слов и совершенно независимо от количества слогов - как в названии этой главы. Конец одного слова может рифмоваться с серединой другого, любые рядом стоящие созвучия, обретая такую неожиданную связь, образуют особую мелодику и вырастают в особую речевую интонацию.
И когда понял, что такое возможно, что это тоже музыка, это такой особый, абсолютно свободный, но и абсолютно музыкальный ритм, эта музыка стала мне слышна повсюду - в речи знакомых, в случайно попавшемся на глаза объявлении на столбе, в собственных попытках что-то сказать, в ослышках и оговорках. Эта интонация сама ложится на язык, постоянно всплывает в разговоре, как всплывали у меня, привязываясь к слову и ситуации, цитаты из Некрасова. Это мелодика русской устной речи, не книжно-правильной, с придаточными предложениями и деепричастными оборотами, а разговорной, обыденной. Это интонация размышления вслух, разговора с самим собой, когда, идя по улице или сидя за столом, отыскиваешь правильное определение чему-то, пытаешься выразить ощущение или сформулировать мысль, повторяешь слово или фразу несколько раз - пока что-то такое не нащупается...
А у Некрасова нащупывается самое разное. Он умудряется и пейзажную лирику, и меткие язвительные заметки о культурной или политической ситуации, и путевые наблюдения, и воспоминания детства выговаривать, выпевать в единой интонации, не оставляя своей мелодики, оказавшейся вполне универсальной и всеобъемлющей.
Умудряется, не называя прямо тех или иных событий, не расписывая их конкретики, находить такие слова, которые и суть дела объясняют (ситуация чудесным образом узнается, угадывается, вспоминается), и на будущее пригодится - как объяснение для целого класса явлений, все повторяющихся и повторяющихся в нашей жизни.
С середины 80-х я слегка включился в изготовление самиздата: сидя на даче, напечатал на своей пишущей машинке, в том числе и толстенькую книжечку стихов Некрасова. Из-за того, что стихи у Всеволода Николаевича идут в основном узким столбиком, стандартный лист А4 я разрезал пополам и так сшил - но не поперек, как обычно режут, а вдоль. Раритетная получилась книжка( 1 ).
В процессе этого не вполне на тот момент законного, но и не вовсе запретного производства, пощупав и повертев в руках каждую букву этих стихов, я заразился ими надолго - некрасовские фразочки постоянно приходились к месту, к теме, к разговору: «прыг прыг перерыв...» - то ли про воробья, то ли про лягушку; «что что существо в общество пришло...» - то ли про кота, то ли про мелкого, плохо перемещающегося в пространстве ребенка; «и сентябрь на брь и октябрь на брь...», «мадам там редактором...», «вопросы ли тературы ли...», «не кагебе ву па...», «нет ты не гойя ты другое...», «с тех пор многие умерли и лишь владимир ильич...», «как лев толстой но с той только разницей..» - и т.д., и т.п.
А потом такое произошло еще раз. В 1997 году я завел в интернете свой сайт, и тут же на нем сам собой завелся раздел для публикации стихов и прозы «Друзей и Знакомых Кролика». А поскольку верстать материалы для сайта пришлось самому (Кролик только вступительные тексты писал), то я получил возможность еще раз подержать в руках, прокрутить в голове, прополоскать во рту и ощупать глазами как знакомые, так и новые тексты Всеволода Некрасова. И получил еще одну порцию волшебных словечек на всякий случай своей жизни.
2. ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ
НО НАМ ПОВЕЗЛО
Личное знакомство с Некрасовым состоялось году в 86-м - 87-м. Он пришел на мое выступление - не то на Первой, не то на Второй Брестской улице, если мне не изменяет (с первым встречным) моя неверная память. После вечера подошел ко мне и что-то такое ободряющее сказал (типа, «Ловко у вас это выходит»). И пригласил в гости.
Жили они с Анной Ивановной не очень далеко от нас - мы на Щелковской, они в Сокольниках. Хоть это и не одна ветка метро, но одна троллейбусная линия. По этой же лини я постоянно ездил на работу, так что выбрать время и заехать к ним не составляло особого труда. Выбрал и заехал.
Квартира Некрасова и Анны Ивановны в Большом Остроумовском была тесная, вся заставленная книгами в стопках, заваленная бумагами. Стены увешаны замечательными картинами друзей Всеволода Николаевича - Рабина, Булатова, Васильева.
Поговорили, я ему чего-то пропел из новенького, он на кассетный магнитофон записал. Пригласил заезжать. Меня это очень вдохновило, я стал часто приезжать, едва ли не каждую новую песенку таскал показывать Всеволоду Николаевичу (а писал я их тогда в большом количестве - по 10-15 штук в год), причем часто еще в сыром виде, с не до конца разученной мелодией. Он все это записывал. А потом иногда заводил мне же, так что я с удивлением слышал свою собственную песню с довольно непривычной для меня самого мелодией.
Вообще, Некрасов любил песню как таковую, очень высоко ставил, например, Окуджаву, интересовался Щербаковым. Пару раз он выносил из своей комнаты какую-то дудочку и наигрывал мне мои мелодии. Но потом бросал, говоря: «У вас все равно лучше получается». Но то, что человек пытается наиграть чужую мелодию, говорит о том, что он и сам музыке не чужд и при каких-то иных жизненных обстоятельствах, возможно, тоже пел бы что-нибудь.
Говорил Всеволод Николаевич тихо и не всегда внятно (скорее бормотал, чем говорил - приходилось напрягать слух), но всегда интересн( 2 ). Если высказывал какое-то мнение (не только из сферы искусства, но и из сферы, например, общественной или политической), то явно свое собственное, опирающееся не на мнения других (каких-нибудь экспертов), а на собственный жизненный опыт и весьма трезвый взгляд.
Помню, например, была какая-то общественная, типа, дискуссия в первой половине 90-х - о реформе прокуратуры, о том, как это важно для страны, то-сё. Я тоже так считал. А тут Некрасов со своим:
нет и нет
а на нет
и суда нет
а суда нет
и ни фига нет
как выяснилось
Для него уже тогда выяснилось , хотя то были еще даже и не цветочки, а так только - семечки. Но стихи я запомнил, призадумался, а потом жизнь подкидывала одни только подтверждения этому стихотворному утверждению разумного и трезвого взгляда на порядок вещей в государстве.
И такое вот разумное, трезвое, вечное Всеволод Николаевич постоянно сеял в моей голове - как в устных беседах, так и через стихи.
У Некрасова было достаточно четкое представление о том, как должна быть устроена художественная жизнь и как она не должна быть устроена никогда. Возможно, опыт лианозовского периода сформировал у него это представление - не застал, врать не стану, но могу предполагать. И тут он не соглашался ни на какие компромиссы. Терпеть не мог литературных начальников и хитрецов, но иногда относил к ним людей, которые таковыми не являлись.
Например, в какой-то момент, не знаю уж на основе чего, он решил, что Владимир Строчков тоже такой стал типа литначальник. Некрасов хотел (и через меня это передавал), чтобы Володя что-то такое написал в виде статьи, о чем-то высказался. Строчков статей не пишет принципиально, в литературную полемику не вступает - он только плечами пожал... А Некрасов обиделся, сразу ему Володины стихи разонравились. Правда, потом, через некоторое время снова понравились( 3) .
Со мной он тоже пытался поссориться. Было это после того, как в «Литературной газете» в начале 90-х напечатали полосную подборку стихов членов клуба «Поэзия», в том числе и одно мое стихотворение. Тоже чего-то общественно-политического от меня хотел, чего я не умел и не умею. Тогда он со мной и поссорился. А я с ним нет.
Короче, не дал ему с собой поссориться. Так что недоразумение постепенно рассосалось.
Вообще, Некрасов легко ссорился с людьми (в том числе, заочно), если полагал их поведение своекорыстным и по-советскому блатным. Реагировал на это всегда остро. Я истоки этой остроты понимал, но не всегда и не со всем был согласен. Ну, так у меня темперамент иной.
Вот пару раз приезжал я к Некрасову на дачу на велосипеде - у них с Анной Ивановной была своя дачка, маленький такой сарайчик по Казанке, а мы где-то неподалеку снимали дачу, чтобы дети чистым воздухом подышали. Я к ним приезжал, и мы катались по окрестностям на велосипедах. Хоть и был он старше меня почти на 25 лет, угнаться за ним мне было не по силам.
Ну, я же говорю, темперамент иной. Я, вот, хожу быстро, а езжу средне. А Некрасов наоборот.
Всеволод Николаевич дарил мне все книги, которые у него выходили, но никогда их не надписывал. Объяснял этот факт не очень внятно, но я догадывался, в чем тут дело и уже не просил у него автографа. Однако, даря последнюю свою книгу («Детский случай» 2008-го года издания), он надписал ее без всяких просьб - уже принес с надписью.
Думаю, дело в том, что годом раньше у меня в издательстве «НЛО» вышла книга избранных стихов( 4) . Я подарил экземпляр Некрасову. В отличие от многих коллег, которые подаренные книжки просто ставят на полку, Некрасов книжку прочитал. Вот, говорит, как ловко вы со словом обращаетесь, я так не умею... И на книжке написал что-то про творческую зависть. Я сильно удивился: чтобы Некрасов чего-то не умел в том, что касается слова?.. Но такой вот был самокритичный человек.
Еще один острый вопрос. Своими «стихами протеста», если можно так выразиться, Некрасов нажил себе массу врагов. А поскольку к ненавидимому им кураторству над литературой и искусством причастно немало людей с еврейскими фамилиями, его стали обвинять в антисемитизме. Так вот, не был он антисемитом. Видели мы антисемитов, у них взгляд другой.
Примечание.
1. Собственно, сшивал не я, я только печатал и резал, а переплетал Володя Строчков. Получился Всеволод Николаевич Некрасов в переплетах Владимира Яковлевича Строчкова.
2. Так же и читал свои стихи на литературных вечерах. Такое бормотание, иногда ироническое, иногда язвительное, а порой и лирическое как раз и было естественной формой его речи.
3. Кажется, это было в тот момент, когда Строчков сочинял устав для клуба «Поэзия». Устав сочинил, но руководить не полез. Да и сам устав, если честно, не ппригодиился - как дохлая кошка эстонскому крестьянину из анекдота.
4. Составлял ее Иван Ахметьев, за что ему большое спасибо.
vsevolod-nekrasov.ru
