Собаку можно назвать практически идеальным другом. Не каждому из нас посчастливилось встретить такого друга среди себе подобных.
В основе любой настоящей дружбы (неважно, с человеком или с собакой) лежит уважение, понимание и интерес друг к другу. Однако на пути к дружбе и безоблачным отношениям человека и собаки порой возникают сложности.
Одна из главных проблем в отношениях человека и собаки – то, что собаки, к сожалению, не говорят на нашем языке, а нас, увы, не научили говорить по-собачьи. Причем иногда создается ощущение, что собаки умнее нас, ведь они понимают нас лучше, чем мы их. Но и для нас есть хорошая новость: современная кинология продвинулась в этом вопросе, и у нас появился шанс кое-чему научиться в общении с собаками.
Важно начинать с себя. Когда мы начинаем хоть немного понимать своего питомца, появляется возможность и собаку научить чуть-чуть лучше понимать нас. Если же языковой барьер не удается преодолеть, то из всего, что мы вещаем собаке, она слышит только «Бла-бла-бла-бла!» Так почему она обязана нас слушаться? Поэтому обязательно нужно находить общий язык.
На фото: собака и человек. Фото: google.ru
Большинство проблем в отношениях человека и собаки возникают из-за того, что собака просто-напросто боится своего хозяина и не доверяет ему.
Для того, чтобы в процессе взаимодействия с собакой не возникало неприятных моментов, крайне важно, в первую очередь научиться видеть проявления страха и/или агрессии. Они связаны: в 95% случаев агрессия – это результат испуга и невозможности убежать от источника опасности. Поэтому прежде, чем пытаться чему-то собаку научить, нужно убедиться, что она не боится.
Если собака напугана не слишком сильно, еще есть вероятность, что она будет прислушиваться к вам. Но если собака паникует, то, даже когда она физически находится рядом с вами, ее мозг точно где-то в другом месте, и все ваши попытки «достучаться» не будут иметь результата. Поэтому прежде всего нужно заслужить доверие собаки и проработать страхи, если они есть.
Как понять, что собака боится? Главным образом, по языку тела.
Собака демонстрирует дискомфорт следующим образом:
На это обязательно стоит обратить внимание, но в этом случае ситуация еще терпимая.
Однако есть признаки, которые должны заставить вас пересмотреть свои действия:
Есть вероятность, что, если вы ничего не измените, собака проявит агрессию, так как она чувствует необходимость защищаться. В противном случае, в представлении собаки, ей грозит физическое уничтожение.
Об этом очень важно помнить и отслеживать, когда вы занимаетесь или просто общаетесь с собакой. Иначе вам не удастся построить благополучные и позитивные взаимоотношения.
На фото: человек и собака. Фото: google.ru
wikipet.ru
Автор: Джеффри Клюгер
Вы понимаете собак лучше, чем вы думаете. Конечно, речи о свободном общении не идёт, ведь для этого надо было бы стать собакой. Но если бы вы вдруг оказались исключительно в собачьем мире, то хорошо бы понимали, что они говорят. Человек прекрасно отличит нервный лай от грозного рычания, приветственный скулёж от жалобного, свидетельствующего о том, что пёс потерялся. Вы можете считать язык тела собаки когда она счастлива, грустит, устала, испугалась, или просто хочет поиграть.
Думаете это просто? Тогда ответьте на вопрос: как выглядит счастливая птица? Грустный лев? В отличие от собак мы не знаем. И так же, как это было с родным языком, язык собачий даже не пришлось учить. Вы выросли в мире, в котором собаки повсюду, и просто понимаете их.
Это само по себе говорит о связи, которая существует между людьми и собаками. Мы живем с кошками, работаем с лошадьми, ценим коров за их молоко и цыплят. Наши жизни переплетены с другими видами, но мы могли бы от них отказаться, если бы захотели.
С собаками все по-другому. Наш мир и их давно смешались, словно два разных оттенка краски. Оранжевый невозможно разделить на красный и жёлтый.
Но почему так произошло? Недостаточно сказать, что отношения симбиотические — собаки охотятся с нами и охраняют наше стадо, а мы держим их в тепле и взамен кормим. У акул и рыбы-ремора есть аналогичный симбиоз: маленькие рыбки уничтожают паразитов на коже акулы, взамен получая остатки её добычи. Но эта подводная сделка полностью взаимовыгодная; любовь не играет никакой роли. Люди и собаки, напротив, обожают друг друга.
Отношения начались — ну, точно никто не знает точно когда. Самые ранние останки людей и собак, найденные вместе, имеют возраст в 14 000 лет, но есть некоторые неподтвержденные находки, которые, как говорят, более чем в два раза старше. Это важный знак: сначала мы жили с собаками, а потом захотели быть похороненными с ними. Только представьте.
Наш союз стал возможен благодаря крошечной генетической вероятности. Митохондриальная ДНК собак и волков похожи на 99,9% — эта ДНК передается только матерью, что делает эти два вида почти неразличимыми. Но в другом месте в геноме есть несколько генетических отрывков, которые имеют большое значение. В частности, на хромосоме шесть исследователи обнаружили три гена, которые кодируют гиперсоциальность, и они находятся на том же месте, что и аналогичные гены, связанные с подобной функцией у людей.
Наши предки не знали ничего о генах много тысячелетий назад, но время от времени встречали одного или двух зверей среднего размера с длинными мордами, которые бродили вокруг их костров, смотрели на них с определенной внимательностью. Поэтому они привечали тех немногих из холода и в конечном итоге стали называть их собаками, в то время как близкие родственники животных, у которых не было соответствующих генов — те, кого мы в будущем назовём волками, шакалами, койотами или динго, остались бы в природе, в которой родились.
Когда люди покинули дикую природу, наш союз с собаками вполне мог быть разрушен. Если вам не нужна охотничья собака – а она нужна всё меньшему количеству людей – симбиоз выходит из равновесия. Мы продолжали платить собакам жалованье питанием и укрытием, но немногое получали взамен. Но к тому времени мы уже стали неразлучны.
Наш язык отражает то, как мы любим: слово «щенок» (puppy – англ.), как полагают, было образовано из французского poupée, что означает «кукла» — объект, к которому мы испытываем иррациональную привязанность. Наши сказки и предания изобилуют собаками: африканцы говорят о Рукубе, собаке, которая принесла нам огонь; валлийцы — о верной собаке Гелерте, которая спасла ребенка-принца от волка. Аристократы изображали любимого пса на семейных портретах. Богатые эксцентрики включали собак в свои завещания.
Сегодня, по крайней мере, в местах, населенных людьми, собаки являются наиболее распространенным наземным плотоядным животным планеты. Во всем мире их насчитывается около 900 миллионов, а только в США их проживает 80 миллионов. Единственный вид, который является домашней собакой Canis lupus familiaris, подразделяется на сотни пород, отобранных по размеру, темпераменту, цвету.
Средний американский владелец собаки тратит более 2000 долларов США на еду, игрушки, медицинскую помощь и многое другое, а некоторые люди при необходимости готовы заплатить гораздо, гораздо больше. Когда в 2005 году ураган «Катрина» разрушил Новый Орлеан, многие люди отказались эвакуироваться без своих собак, поэтому Конгресс принял закон, требующий от планов готовности к стихийным бедствиям обеспечения жилья для домашних животных.
То, что начиналось как взаимовыгодный договор между двумя очень разными видами, стало чем-то большим, чем любовь. Многое из этого не имеет смысла, но он и не нужен. Любовь редко затрагивает рациональные части мозга. Это касается области мечтаний, области преданности – тех, которые мы иногда называем сердцем. На протяжении многих тысяч лет здесь жили наши собаки.
Оригинал: Time
theidealist.ru
21 мая 1925 года у профессора случился инфаркт. Врачи не смогли спасти ему жизнь, и домой он уже не вернулся. Хатико на тот момент было восемнадцать месяцев. В тот день он так и не дождался хозяина, но стал приходить на станцию ежедневно, терпеливо ожидая его до позднего вечера.
Пса пытались пристроить в дома друзей и родственников хозяина, но он неизменно возвращался на станцию. Местные торговцы и прикармливали Хатико, восхищаясь его настойчивостью.
Пес стал известен на всю Японию в 1932 году после публикации в одной из крупнейших газет Токио статьи "Преданный старый пёс ожидает возвращения своего хозяина, умершего семь лет назад". История покорила сердца японцев, и на станцию Сибуя стали приезжать любопытствующие с целью посмотреть на пса. 21 апреля 1934 года Хатико был открыт памятник, на открытие монумента японцы привели самого пса.
Хатико приходил на станцию в течение девяти лет вплоть до своей смерти 8 марта 1935 года. Мертвого Хатико нашли на улице недалеко от станции. После его смерти, ввиду широкого резонанса, в стране был объявлен день траура.
Во время Второй мировой войны памятник Хатико был уничтожен — на военные нужды нужен был металл. Но Япония не забыла пса — и после окончания войны, в августе 1948 года, памятник был восстановлен. Сегодня статуя Хатико у станции Сибуя является местом встречи влюблённых, а сам образ пса в Японии стал примером беззаветной любви и верности.
"Урок нам всем"
В Шотландии, в Эдинбурге, тоже есть памятник собаке — скай терьеру Грейфрайерсу Бобби, который в течение четырнадцати лет охранял могилу своего владельца. Хозяином пса на протяжении двух лет был ночной обходчик полиции, он умер от туберкулеза.
Бобби пережил своего хозяина на четырнадцать лет, все эти годы он провел на его могиле, лишь иногда отбегая в ресторан недалеко от кладбища, где его подкармливали, или в ближайшие дома, чтобы переждать морозы.
В 1867 году Бобби, как собаку без хозяина, хотели уничтожить, но лорд-провост (мэр) Эдинбурга, сэр Уильям Чэмберс, взял пса под ответственность муниципалитета. Бобби получил ошейник с гравюрой из толстого латунного листа и надписью "Грейфрайерс Бобби от Лорд-мэра, 1867, разрешено". Этот ошейник в настоящее время демонстрируется в одном из музеев Эдинбурга.
Памятник Бобби был создан еще при жизни собаки в 1871 году и был открыт после его смерти в ноябре 1873 года перед местным баром "Грейфрайерс Бобби". Похоронили верного пса недалеко от могилы его хозяина. В мае 1981 года на могиле собаки был установлен красный гранитный камень. Надпись на камне гласит: "Грейфрайерс Бобби — скончался 14 января 1872 — возраст 16 лет — Пусть его верность и преданность будет уроком нам всем".
ria.ru
Люди вступают в контакт с собаками
До сих пор я не рассматривал роль людей в процессе эволюции собак и формировании пород. Но пришла пора оценить и человеческий фактор.
Изначальные деревенские собаки легко превращаются в домашних питомцев, и, более того, нередко это практически неизбежно. Изначальная собака-симбионт может дать начало функциональным породам, из владения которыми человек извлекает выгоду, равно, как и собакам выгодно сосуществование с людьми. В последующих главах, посвященных пастушьим и ездовым собакам, подробно обсуждается создание высокофункциональных мутуалистических пород на основе деревенских собак.
Итак, волки превратились в деревенских собак, а те в свою очередь, но уже при помощи других механизмов трансформировались в породы. Можно предположить, что на этом втором этапе люди брали наиболее подходящих их целям щенков, причем это были уже не волчьи детеныши, а потомство «от природы» (генетически) ручных деревенских собак, рожденных в деревне или близ нее, т. е. щенки, уже приспособленные к присутствию людей, которые теперь стали заботиться о них.
Вот показательный пример. Однажды, будучи в Занзибаре, я сидел на пляже шикарного морского курорта, ожидая группу канадских кинодокументалистов, собиравшихся фотографировать деревенских собак. На берегу находились три собаки, и от нечего делать я (этолог как никак) стал за ними наблюдать, интересуясь тем, как эти животные добывают себе пропитание.
Собаки допускали, чтобы до них дотрагивались, но максимум, что они позволяли — это почесать за ушами. Они, очевидно, «принадлежали» отелю (в известном смысле, наоборот, отель принадлежал им). Дневное время эти животные проводили на пляже, часто лежа в тени скамеек, даже если на них сидели люди. Обитатели отеля, обедавшие на пляже, бросали им лакомые кусочки. По ночам, сразу после того, как закрывался бар, собаки уходили во двор отеля.
Рис. 13. Мексиканский мальчик со щенком. Воспитание людьми подобранных щенков приводит к тому, что деревенские собаки-симбионты переходят к мутуалистическим отношениям с человеком.
По вечерам на пляже отдыхающие, в основном взрослые либо родители с маленькими детьми, гуляют, выпивают, иногда танцуют. В море видны бензиновые фонарики рыбаков. К 11 часам вечера люди расходятся, становится тихо. Персонал отеля заканчивает уборку и отправляется по домам; все двери закрываются. Напоследок в баре запирают шкаф со спиртными напитками.
Тотчас после того, как бармен поворачивает ключ с характерным металлическим щелчком, вокруг начинается другая жизнь. Откуда-то появляются тридцать с лишним кошек, оглашающих окрестности мяуканьем и шумом драки. Три собаки с пляжа приближаются к дверям кухни, где стоит полная остатков пищи тачка, которую выставляют сюда до утра, а утром вывозят на свалку. Всю ночь и раннее утро вокруг отеля снуют разнообразные животные. На стропилах пляжного домика сидит пара обезьян, которым уже удалось урвать кусочек. Ранним утром вороны, малые чайки и воробьи занимают «рабочие места», свое место на территории отеля.
На восходе солнца картина вполне мезолитическая. Из людей видны лишь рыбаки в лодках, возвращающиеся с ночным уловом. Вороны закончили кормиться и тащат набивку из пляжной подушки на материал для гнезда. Чайки и вороны обычно не заходят на территорию воробьев, обезьян и кошек.
Три собаки просыпаются рано и ведут себя очень активно. Они приводят себя в порядок, немного играют, а в основном околачиваются у приливно-отливной зоны. Почему именно там? Потому что по соседству (к востоку) на территории заброшенного дворца султана три другие собаки мрачного вида наблюдают с бетонной стены, разделяющей два владения. Часто с западной стороны пляжа ещё две собаки приходят на границу раздела территорий. Иногда они вдруг бросаются с места и бегут по пляжу вниз в сторону отеля. Но одновременно «отельная» тройка также стремительно срывается с места и как бы играет с пришельцами. Однако это не игра, а проверка, по сути — территориальный конфликт. Такие действия совершаются ежедневно, как ритуал, причем ничего особенного при этом не происходит. Остаток дня «хозяева» территории отеля спят на пляже, не теряя при этом бдительности, как и соседние собаки.
Жизнь «отельных» собак, в общем, вполне хороша. Они обеспечены питанием, которое практически не ограничено — сколько можешь, столько и ешь. Пища появляется в одном и том же месте в одно и то же время, и её легко защитить от посягательств других. То, что собаки не съели, исчезает позже, в утренние часы, когда персонал отеля делает уборку; никаких запасов, подлежащих охране, не остается — как и забот у собак.
Я спросил владельца отеля, которого звали Тонино, его ли это собаки, и он ответил утвердительно, даже с гордостью. На вопрос о том, есть ли у них имена, он усмехнулся и сообщил: «Конечно: Меченый, Пятнистый, Мамаша», после чего рассказал, как они тут завелись.
Некоторое время назад на Занзибаре была эпидемия бешенства, в ходе которой по распоряжению правительства был проведен отстрел «всех» собак. Вскоре после того на курорте и появилось вышеописанное трио. Европейские управляющие не могли не обратить на них внимания. Не только из-за бешенства, но и потому, что вид тощих блохастых дворняг вредил репутации отеля. Проблема была в том, что если просто избавиться от этих собак, на их место придут другие такие же. Кроме того, управляющие отелем любили собак. Поскольку пришельцы были черного окраса с рыжим подпалом, про них думали, что они помесь добермана пинчера с итальянской борзой или нечто в этом роде.
В общем, было решено содержать бродяжек, но цивилизованно.
В первую очередь надо было сделать прививку против бешенства. Дирекция отеля пригласила для этого ветеринара, которому пришлось использовать транквилизаторы, а затем следить за собаками до тех пор, пока не удалось их поймать и ввести вакцину.
Тут пришла мысль привить их и против других распространенных собачьих болезней — чумы, гепатита и лептоспироза, а также вылечить от гельминтов и стерилизовать самок, что и было незамедлительно проделано.
В дальнейшем оказалось, что принятые меры имели превосходный эффект: здоровые собаки отлично охраняли отель от других бродячих собак, в которых в тропиках нет недостатка. Вот типичное начало взаимовыгодных отношений.
Потом Тонино столкнулся с другим затруднением. Европейцы, останавливавшиеся в отеле, не понимали, что «отельные» собаки — по сути дикие животные. Полагая, что раз собака кому-то принадлежит, то с ней можно вести себя как с ручной, они подвергали себя опасности. Надо было сделать собак дружелюбными по отношению к постояльцам, научить вести себя подобно домашним питомцам, как к тому привыкли в цивилизованных странах. Чтобы приручить этих независимых созданий, потребовалось немало труда, и все они обучались по-разному. Меченый не поддавался около года, дольше всех. Но в итоге Тонино и его коллеги приучили собак позволять ласкать себя, спокойно реагировать на чужих или «своих» и мирно принимать подачки.
Если собака хорошо ест раз в день, ей нет нужды постоянно искать пищу, и «отельные» собаки, с одной стороны, могли позволить себе спать на пляже среди людей, а с другой — охранять свою благополучную территорию и заодно отель. А благодаря стерилизации даже при достаточном ресурсе пищи численность популяции не увеличивалась. Ежегодно ветеринар делал прививки и давал глистогонные средства, так что «отельная» популяция оставалась неизменной. Для проведения лечебных мероприятий приходилось применять транквилизаторы, поскольку эти собаки, как дикие, по сути, животные, боялись поимки и тесного контакта с людьми, неизбежных при осуществлении всех процедур. Важно, что занзибарские собаки приручались и обучались. Причем оставаясь дикими, они не были волками.
В этой истории выгодой от содержания собак для людей (Тонино и его сотрудников) была защита. Благодаря тому, что Тонино заботился о собаках, снимались проблемы, с которыми он столкнулся, когда собаки «оккупировали» территорию отеля. И если поначалу отелю не требовались собаки, то теперь Тонино даже гордился «своими» животными. Собакам же жилось лучше, чем их сородичам: у них было питание, убежище и вдобавок охрана здоровья, но все это тесно переплеталось с нуждами людей, требовавшими от животных соответствующего поведения.
Однажды в небольшом турецком городке я искал, где купить собак. Направляясь по указанному местными жителями адресу, я увидел на улице, как женщина вышла из дома, схватила щенка, находившегося перед домом, и торопливо удалилась с ним. По-видимому, это был любимый щенок, которого она не хотела продавать. По какой-то причине он ей понравился: внешностью либо поведением, в принципе, неважно чем. В этой местности собаки жили преимущественно за счет пищевых отходов. По тому, как выглядели некоторые собаки, было похоже, что у них чума. Как бы то ни было, она выбрала именно этого щенка, который таким образом получал больше шансов на выживание, чем другие особи того же помета. Небольшая дополнительная забота со стороны человека сдвинула баланс в сторону выживания.
Теперь те черты данного щенка, по которым его выбрали из помета, передадутся следующему поколению. Таково, возможно, зарождение признака породы. Скажем, щенок выбран за окрас, который с большой долей вероятности закрепится в ряду поколений.
Та женщина не занималась селекцией, но, отдав приоритет одной окраске над другими, создала условия для дифференциальной выживаемости. Из-за огромного разнообразия окрасов естественного селективного преимущества одного из них над другими, по-видимому, не было. Выбор определенного окраса не влиял на адаптивные свойства животного, как несущественный для выживания признак. Это важно помнить, читая дальнейшие главы книги, где, обсуждая современные породы, я буду рассматривать, что может произойти при вмешательстве людей в адаптивные свойства.
Подобных примеров множество. Собаки Тонино сами нашли благоприятную среду обитания, а турецкий щенок попал в неё, выбранный человеком. Биолог Алан Бек заметил, что в Балтиморе беспризорных собак люди кормили по-разному, предлагая больше подачек понравившимся особям.
Если в деревне те, кто кормит щенков, отдают кому-то из них предпочтение, имеет место искусственный отбор, даже если никто не занимается селекцией намеренно. Для того чтобы происходил отбор по каким-либо признакам, по ним должна существовать наблюдаемая изменчивость. Красивая шерсть — очевидная и отличительная особенность. Напрашивается на отбор также попрошайническое «ручное» поведение: щенок, который дружелюбно подходит и обнюхивает руку дающего, поощряется им и таким образом обретает селективное преимущество по сравнению с теми, кто боязливо отступает или рычит.
В процессе приспособления к получению пищи от людей собаки, во-первых, становятся более приручаемыми и обучаемыми, причем люди способствуют этому даже безо всякого намерения. А во-вторых, какое бы свойство ни отличало выбранного людьми щенка от других, оно с большой вероятностью проявится в следующем поколении, и частота этого признака в популяции увеличится.
При относительной изолированности популяции особи приобретают отличительные признаки, будь то окрас, поведение или какие-то анатомические параметры. Возможно, как в случае собак Тонино, люди замечают некую пользу от животного, которое живет рядом или к которому они испытывают симпатию. В племени масаи в Африке живут небольшие собаки (таких же размеров, как типичные деревенские), с которыми, пока они щенки, играют дети, а с взрослыми собаками мальчики постарше пасут скот. Если поблизости от стада появляется лев, собаки лают на него, чем предупреждают пастухов об опасности. Беседуя с воинами масаи, я заметил, что все они любят рассказывать историю «из детства» о том, как собака привела их ко льву, покушавшемуся на коров, а герой рассказа убил его копьем. Выходит, что мальчик превращается в мужчину отчасти благодаря дружбе с собакой.
Масаи не разводят этих собак в смысле какого-то выборочного скрещивания и даже не кормят их так, как мы понимаем кормление животных. Это именно деревенские собаки — приручаемые (с ними играют дети) и обучаемые (сопровождают скот, лаем предупреждают об опасности), а поэтому полезные для людей.
Собаки масаи обычно рыжевато-коричневые. Это, возможно, эффект основателя, но, по-моему, масаи просто предпочитают этот окрас, совпадающий с цветом их одежды, и уделяют чуть больше внимания таким особям. Я бы назвал собак масаи породой — масайскими пастушьими собаками. Люди стали одной из движущих сил естественного отбора, проявляя интерес к особям рыжего окраса, и распределение этого признака в местной популяции стало неслучайным.
На мой взгляд, пембийские собаки и собаки масаи — это вполне «хорошие» породы. Происхождение породы начинается с изоляции популяции, что может произойти естественным путем, т. е. без участия людей, либо искусственно (при наличии намерения со стороны человека). Изоляция популяции может быть усилена и ускорена человеком за счет предпочтения тех или иных особей, что увеличивает «естественную» дифференциальную выживаемость. Поначалу отбор может идти в силу ненамеренной человеческой прихоти (например, предпочитается рыжеватый окрас) или спонтанной пользы (отбираются особи, склонные следовать за человеком на прогулку или охоту).
Современные породы имеют сходную историю. Типичный пример — создание золотистого ретривера. Согласно регистрационной книге 1866 г. Клуба собаководства Шотландии, золотистыми считаются «потомки особей редкого желтоватого окраса, рожденные от черных ретриверов с волнистой шерстью». Основателем породы стал единственный в помете ретриверов с черной волнистой шерстью щенок желтоватого окраса — самец по кличке Ноус. В 1868 г. его скрестили с сукой водяного твидспаниеля по кличке Белль, в результате чего последняя родила четырех желтоватых особей, которых использовали для планового размножения. Занимавшийся этим лорд Твидмаут, страстный охотник и заводчик собак, вел подробные записи о ходе селекции. Дальнейшие скрещивания с рыжими сеттерами, черными ретриверами и Лабрадор ретриверами привели в итоге к современной породе «золотистый ретривер». Старейшие в племенной книге пород родословные начаты в 1901 г.
Рис. 14. Мальчик-пастух и собака, сопровождающая скот. Живущие в племени масаи собаки «принадлежат» стаду и остаются при нём, даже когда пастух сменяется.
Оставляя в стороне вопросы о целенаправленности и упорности людских намерений, а также об эффективности репродуктивной изоляции и самой селекции, рассмотрим вот какую проблему. В данном случае все началось с того, что одна особь (Ноус) по воле случая обладала редкостным окрасом. Но возможно также, что благодаря своему необычному окрасу у Ноуса, ставшего избранным, в ответ на особое отношение развились примечательные особенности поведения. Что же послужило первопричиной исключительности — врожденное или приобретенное? Лорд Твидмаут не строил догадок на этот счет. Ноус содержался в особых условиях, пользуясь всеми своими привилегиями избранности, и выступал в роли племенного самца, от него ожидали потомства, которое бы обладало такими же качествами. Здесь «работают» два априорных предположения: 1) желаемые свойства являются генетическими; 2) потомство наследует особое поведение Ноуса. А я вижу более примитивную, но более реальную альтернативу: Ноус только из-за своего окраса стал любимцем и потому получал больше внимания. Его скрещивали с лучшими представителями других пород, и щенки оказывались выдающимися в силу «гибридной силы» и высокой котируемости своих родителей. Люди ожидали получить превосходное потомство, видели его таковым и отдавали ему предпочтение.
При искусственном отборе окрас имеет большое значение, потому что люди прихотливы и хорошо различают цвета. Для самих же собак, у которых цветовосприятие не играет особой роли, окрас полового партнера вряд ли имеет значение. Единственное преимущество необычного окраса в том, что он обеспечивает его обладателю внимание человека. В естественных породах человеческие цветовые пристрастия не влияют на репродуктивные возможности, поскольку собаки размножаются без вмешательства человека. Даже избранные людьми особи размножаются сами по себе, и выживание наиболее приспособленных остается превалирующим фактором. Но как только начинается искусственная репродуктивная изоляция ради людских прихотей, животным грозит опасность. Ошибочность скрещивания «по прихоти» обсуждается дальше в гл. 7; а здесь нам важно уяснить, что такое изначальные собаки и какими путями может происходить формирование широкого разнообразия пород. В следующих главах рассматривается превращение естественных пород в служебные, описывается путь от деревенской собаки-комменсала до симбионта, находящегося с человеком во взаимовыгодных отношениях.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
bio.wikireading.ru
Тут я получил мощный удар сзади. Как мне сказали потом, хозяин ротвейлера, не произнося ни звука, подбежал ко мне сзади и ударил с ноги. Я пробежал несколько метров, упал, но тут же поднялся. Хозяин шёл на меня, держа пса за ошейник. Не было ни криков, ни угроз — только их глаза смотрели на меня как на добычу.
Всё могло бы закончиться весьма печально для меня, если бы не сосед, который увидел происходящее в окно и выбежал мне на помощь. Видя такое дело, к нам подошли ещё трое парней постарше с палками. Хозяин ротвейлера сказал, что со мной ещё поквитается за своего питомца.
Ждать пришлось недолго. На следующий день я припозднился. Я был в пятидесяти метрах от подъезда, когда на меня сзади напали трое. Меня крепко избили, и очнулся я в реанимации.
Нападавших толком даже и не искали. Все мои попытки объяснить, что это, скорее всего, хозяин ротвейлера, ни к чему не привели. Камеры на соседнем доме были выключены.
Как всегда, помог случай. Мальчик записал на свой мобильный телефон, как меня избивали. Он долго боялся показать эту запись, пока её случайно не обнаружил его отец. Спустя три месяца после нападения мне отдали мне эту запись. На ролике длиной всего 30 секунд было отчётливо видно, как хозяин ротвейлера и ещё, как выяснилось, два его друга чётко и слаженно меня били.
Я приложил массу усилий, чтобы делу дали ход. Им грозило по шесть лет. А дальше пошли угрозы от их друзей и родственников. Угрожали не только мне, а ещё и моим родственникам, и друзьям, но я стоял на своём. Меня три раза пытались избить, но после выхода из больницы я получил разрешение на ношение оружия и был морально готов. Итог — пять лет колонии общего режима и денежная компенсация.
Стоят ли мои увечья и нервы того, чтобы на пять лет сел человек, который нападает сзади, а затем избивает с друзьями другого человека из-за того, что не воспитал свою собаку? ...Стоят.
fishki.net
Pragueratter | Все права защищены © 2018 | Карта сайта
