12 фактов про еврейскую собаку таксу. Еврейская собака

12 фактов про еврейскую собаку таксу)))

2. У русского писателя Антона Павловича Чехова были две таксы: Бром Исаевич и Хина Марковна.

Михаил Берг в книге «Неоконченная дуэль» приводит письмо старшего брата Антона Чехова, Александра:

— Хина Марковна!.. Страдалица!.. Вам ба лечь в больницу!.. Вам ба там ба полегчало ба-б.

Целые полчаса он проводил с собакой в разговорах, от которых все домашние помирали со смеху.

Затем наступала очередь Брома. Он также ставил передние лапки на колени к брату, и опять начиналась потеха.

— Бром Исаевич! — обращался к нему брат голосом, полным тревоги. — Как же это можно? У отца архимандрита разболелся живот, и он пошел за кустик, а мальчишки вдруг подкрались и пустили в него из спринцовки струю воды!.. Как же вы это допустили?

И Бром начинал злобно ворчать.

А театральный критик Ковров писал:

У Чехова были две таксы: Бром Исаевич и Хина Марковна, они втроем любили беседовать о нравственности. Другого случая русско-еврейского диалога за последние двести лет не зафиксировано.

3. Автором шутки «Такса – порода собак определенного размера, примерно в полсобаки в высоту и полторы собаки в длину» является американский писатель Леонард Льюис Левинсон. Остроумный Левинсон давал и другие определения. В частности, он писал, что редактор – это человек, который знает, что ему нужно, но не знает, что это такое, а воспитание – это учебный процесс, в начале которого ребенка учат говорить, а в конце - молчать.

4. Таксе на идише назывался «коробочный сбор», внутриобщинный налог на кошерное мясо. В Российской империи от этого сбора были освобождены нижние воинские чины (служившие и отставные) и выпускники высших учебных заведений. Еврейские просветители (например, Менделе Мохер-Сфорим в комедии «Ди таксе») и религиозные круги критиковали коробочный сбор за его сущностную несправедливость – налог на необходимость выполнять религиозные предписания, – а также за то, что вся тяжесть его ложилась на плечи бедных слоев еврейского населения. Несправедливостью было и то, что часть этого сбора, поступавшая в государственную казну и по закону предназначавшаяся на еврейские нужды, шла на цели совершенно посторонние или даже противоположные еврейским интересам. Так, в конце XIX века в Киеве император приказал пустить часть этого акциза на расширение городской полиции для борьбы с наплывом в Киев евреев, не имевших вида на жительство.

5. У писателя Владимира Набокова было три таксы. О своей первой собаке по кличке Бокс он писал: «Седоватая морда с таксичьей бородавкой, выдающей породу, заткнута под бедро, и время от времени его еще крутенькую грудную клетку раздувал глубокий вздох. Он так стар, что устлан изнутри сновидениями о запахах прошлого». Вторую таксу звали Трэйни («Трамвайчик»), и, наконец, последней был Бокс II, потомок чеховских Брома и Хины, с которым Набоков не расставался в эмиграции. Владимир Владимирович утверждал, что Бокс II – «единственное, что связывает его с русской литературой».

6. В комедии «Четыре таксиста и собака» главную роль таксы Фигаро исполняли по очереди пять четвероногих дублеров. Одну из них звали Берри. Это единственная такса женского пола, прошедшая кастинг. Назвали ее в честь одной из знаменитых сестер Берри (the Barry sisters, исполнявших песни на идише), только неизвестно, какой именно – Мирны или Клэр. Говорили, что Берри прошла кастинг, потому что быстро бегала, высоко прыгала и глубоко копала. Но в кадр так и не попала. Берри-Фигаро провалила сцену, в которой должна была запрыгнуть на руки к таксистам: актеры трижды уронили собаку, и она отказалась прыгать дальше. Кадр получилось снять лишь с четвертой попытки – дубль исполнил самый тяжелый актер, такса Жасмин.

7. Таксу, говорящую с сильным идишским акцентом в мультфильмах «Сезон охоты» (Open Season) и «Сезон охоты-2», зовут Сосиска. Но ее настоящее имя, как гласит официальный сайт мультфильма, – Винни. Полное имя – Вениамин. На сайте про него сообщается следующее: «Винни – домашняя такса, избалованная хорошей жизнью. Когда он отдыхает на каникулах с хозяевами Бобби и Бобом, звери берут его в плен, и он понимает, что вся его прежняя жизнь была сплошным обманом». Лично я знаю как минимум одного Вениамина, которые, будучи домашним мальчиком, избалованным хорошей жизнью, приехал в Израиль и понял, что его прежняя жизнь – сплошной обман. Не стоит забывать и младшего сына Иакова – Вениамина, юношу избалованного, который неожиданно и невинно был объявлен вором и должен был превратиться в египетского раба.

Но не беспокойтесь – во второй серии мультфильма Сосиска возвращается обратно в родные пенаты.

8. Коллективный разум в лице Википедии так характеризует такс: «Умные, независимые собаки, обладающие чувством собственного достоинства и чувством юмора, смелые и недоверчивые к посторонним». Этим же набором качеств можно описать и еврейский национальный характер. Впрочем, с этим описанием можно и не согласиться.

9. Американский комик Сэмюэл Шайнволд предлагает высчитывать время проведения бар-мицвы у собак, в том числе и у такс, в пропорции 1:7. Один год жизни таксы за семь лет человеческой жизни. Иными словами, таксы-мальчики могут пройти бар-мицву когда им исполнится 1 год и 9 месяцев, а таксы-девочки чуть раньше – в год и 7 месяцев.

«Гаррисон и иже с ним настаивают, будто перемещенные лица – человеческие создания, что не является верным, особенно относительно евреев, которые ниже животных...»

11. В письме от 26 июля 1988 года Сергей Довлатов писал Юлии Губаревой:

Мама и Коля на даче, с туповатой нянькой и ее кретином-мужем, бывшим, между прочим, акробатом. Мы с Леной циркулируем между дачей и Нью-Йорком. Такса Яша путешествует с нами. Как я тебе, видимо, уже сообщал, эрекция у него — 24 часа в сутки. Про себя этого сказать не могу. И вообще, я ушел из Большого Секса.

12. Любимый детский поэт Самуил Яковлевич Маршак написал произведение про героическую собаку-таксу по кличке Вакса-Клякса, которая гоняла крыс из дома хозяев Васи и Коли. О непосредственном и непоседливом характере такс Маршак написал такие строчки:

Были в праздник

Вася с Колей

Вместе с папой

На футболе.

Только вверх

Взметнулся мяч,

Пес за ним

Помчался вскачь,

Гонит прямо через поле –

Получайте, Вася с Колей!

С этих пор на стадион

Вход собакам воспрещен.

А в другом знаменитом произведении Маршака «Вот какой рассеянный» про человека с улицы Бассейной ни слова про таксу нет. Но все художники почему-то изображают человека рассеянного исключительно в компании таксы.

edwardjournal.livejournal.com

12 фактов о еврейской собаке таксе

(1) Такса – порода собак с короткими лапами и длинным туловищем. На немецком языке эта порода называется Dachshund, что можно перевести как «барсучья собака». Барсук – отличная еврейская фамилия. Так что барсучья собака – это еврейская собака.

(2) У русского писателя Антона Павловича Чехова были две таксы: Бром Исаевич и Хина Марковна.

Михаил Берг в книге «Неоконченная дуэль» приводит письмо старшего брата Антона Чехова, Александра:

В доме жили две таксы — Бром и Хина, черненькая и рыженькая, причем у Хины были такие коротенькие, все в сборках ножки, что брюхо у нее чуть не волочилось по земле. Подчас Хина подходила к брату, клала ему на колени передние лапки и жалостливо и преданно смотрела в глаза. Он изменял выражение лица и разбитым, старческим голосом говорил:— Хина Марковна!.. Страдалица!.. Вам ба лечь в больницу!.. Вам ба там ба полегчало ба-б.Целые полчаса он проводил с собакой в разговорах, от которых все домашние помирали со смеху.Затем наступала очередь Брома. Он также ставил передние лапки на колени к брату, и опять начиналась потеха.— Бром Исаевич! — обращался к нему брат голосом, полным тревоги. — Как же это можно? У отца архимандрита разболелся живот, и он пошел за кустик, а мальчишки вдруг подкрались и пустили в него из спринцовки струю воды!.. Как же вы это допустили?И Бром начинал злобно ворчать.

А театральный критик Ковров писал:

(3) Автором шутки «Такса – порода собак определенного размера, примерно в полсобаки в высоту и полторы собаки в длину» является американский писатель Леонард Льюис Левинсон. Остроумный Левинсон давал и другие определения. В частности, он писал, что редактор – это человек, который знает, что ему нужно, но не знает, что это такое, а воспитание – это учебный процесс, в начале которого ребенка учат говорить, а в конце - молчать.

(4) Таксе на идише назывался «коробочный сбор», внутриобщинный налог на кошерное мясо. В Российской империи от этого сбора были освобождены нижние воинские чины (служившие и отставные) и выпускники высших учебных заведений. Еврейские просветители (например, Менделе Мохер-Сфорим в комедии «Ди таксе») и религиозные круги критиковали коробочный сбор за его сущностную несправедливость – налог на необходимость выполнять религиозные предписания, – а также за то, что вся тяжесть его ложилась на плечи бедных слоев еврейского населения. Несправедливостью было и то, что часть этого сбора, поступавшая в государственную казну и по закону предназначавшаяся на еврейские нужды, шла на цели совершенно посторонние или даже противоположные еврейским интересам. Так, в конце XIX века в Киеве император приказал пустить часть этого акциза на расширение городской полиции для борьбы с наплывом в Киев евреев, не имевших вида на жительство.

(5) У писателя Владимира Набокова было три таксы. О своей первой собаке по кличке Бокс он писал: «Седоватая морда с таксичьей бородавкой, выдающей породу, заткнута под бедро, и время от времени его еще крутенькую грудную клетку раздувал глубокий вздох. Он так стар, что устлан изнутри сновидениями о запахах прошлого». Вторую таксу звали Трэйни («Трамвайчик»), и, наконец, последней был Бокс II, потомок чеховских Брома и Хины, с которым Набоков не расставался в эмиграции. Владимир Владимирович утверждал, что Бокс II – «единственное, что связывает его с русской литературой».

(6) В комедии «Четыре таксиста и собака» главную роль таксы Фигаро исполняли по очереди пять четвероногих дублеров. Одну из них звали Берри. Это единственная такса женского пола, прошедшая кастинг. Назвали ее в честь одной из знаменитых сестер Берри (the Barry sisters, исполнявших песни на идише), только неизвестно, какой именно – Мирны или Клэр. Говорили, что Берри прошла кастинг, потому что быстро бегала, высоко прыгала и глубоко копала. Но в кадр так и не попала. Берри-Фигаро провалила сцену, в которой должна была запрыгнуть на руки к таксистам: актеры трижды уронили собаку, и она отказалась прыгать дальше. Кадр получилось снять лишь с четвертой попытки – дубль исполнил самый тяжелый актер, такса Жасмин.

(7) Таксу, говорящую с сильным идишским акцентом в мультфильмах «Сезон охоты» (Open Season) и «Сезон охоты-2», зовут Сосиска. Но ее настоящее имя, как гласит официальный сайт мультфильма, – Винни. Полное имя – Вениамин. На сайте про него сообщается следующее: «Винни – домашняя такса, избалованная хорошей жизнью. Когда он отдыхает на каникулах с хозяевами Бобби и Бобом, звери берут его в плен, и он понимает, что вся его прежняя жизнь была сплошным обманом». Лично я знаю как минимум одного Вениамина, которые, будучи домашним мальчиком, избалованным хорошей жизнью, приехал в Израиль и понял, что его прежняя жизнь – сплошной обман. Не стоит забывать и младшего сына Иакова – Вениамина, юношу избалованного, который неожиданно и невинно был объявлен вором и должен был превратиться в египетского раба. Но не беспокойтесь – во второй серии мультфильма Сосиска возвращается обратно в родные пенаты.

(8) Коллективный разум в лице Википедии так характеризует такс: «Умные, независимые собаки, обладающие чувством собственного достоинства и чувством юмора, смелые и недоверчивые к посторонним». Этим же набором качеств можно описать и еврейский национальный характер. Впрочем, с этим описанием можно и не согласиться.

(9) Американский комик Сэмюэл Шайнволд предлагает высчитывать время проведения бар-мицвы у собак, в том числе и у такс, в пропорции 1:7. Один год жизни таксы за семь лет человеческой жизни. Иными словами, таксы-мальчики могут пройти бар-мицву когда им исполнится 1 год и 9 месяцев, а таксы-девочки чуть раньше – в год и 7 месяцев.

(10) Другой американец, генерал Джордж Смит Паттон, герой Второй мировой войны, обожал свою таксу Райана. Паттон возглавлял бронетанковые войска и известен своими антисемитскими высказываниями:«Гаррисон и иже с ним настаивают, будто перемещенные лица – человеческие создания, что не является верным, особенно относительно евреев, которые ниже животных…»

(11) В письме от 26 июля 1988 года Сергей Довлатов писал Юлии Губаревой:

(12) Любимый детский поэт Самуил Яковлевич Маршак написал произведение про героическую собаку-таксу по кличке Вакса-Клякса, которая гоняла крыс из дома хозяев Васи и Коли. О непосредственном и непоседливом характере такс Маршак написал такие строчки:

&&Были в праздник Вася с Колей Вместе с папой На футболе. Только вверх Взметнулся мяч, Пес за ним Помчался вскачь, Гонит прямо через поле – Получайте, Вася с Колей! С этих пор на стадион Вход собакам воспрещен. А в другом знаменитом произведении Маршака «Вот какой рассеянный» про человека с улицы Бассейной ни слова про таксу нет. Но все художники почему-то изображают человека рассеянного исключительно в компании таксы.

Комментарии

old2.booknik.ru

12 фактов про еврейскую собаку таксу

(2) У русского писателя Антона Павловича Чехова были две таксы: Бром Исаевич и Хина Марковна.

Михаил Берг в книге «Неоконченная дуэль» приводит письмо старшего брата Антона Чехова, Александра:

А театральный критик Ковров писал:

(7) Таксу, говорящую с сильным идишским акцентом в мультфильмах «Сезон охоты» (Open Season) и «Сезон

охоты-2», зовут Сосиска. Но ее настоящее имя, как гласит официальный сайт мультфильма, – Винни. Полное имя – Вениамин. На сайте про него сообщается следующее: «Винни – домашняя такса, избалованная хорошей жизнью. Когда он отдыхает на каникулах с хозяевами Бобби и Бобом, звери берут его в плен, и он понимает, что вся его прежняя жизнь была сплошным обманом». Лично я знаю как минимум одного Вениамина, которые, будучи домашним мальчиком, избалованным хорошей жизнью, приехал в Израиль и понял, что его прежняя жизнь – сплошной обман. Не стоит забывать и младшего сына Иакова – Вениамина, юношу избалованного, который неожиданно и невинно был объявлен вором и должен был превратиться в египетского раба. Но не беспокойтесь – во второй серии мультфильма Сосиска возвращается обратно в родные пенаты.

(11) В письме от 26 июля 1988 года Сергей Довлатов писал Юлии Губаревой:

maxpark.com

Рябчик Еврейская собака Перевод Р. Рубиной

Рябчик

Еврейская собака

Перевод Р. Рубиной

{89}

Рябчик был небольшой, белой с черными пятнами, собакой, кроткого нрава. Он и не помышлял о том, что можно напасть на кого-либо со спины, оторвать полу или укусить в ляжку, как это делали другие собаки-задиры. Он был рад, когда его самого не трогали. А трогал его всякий кому не лень. Огреть Рябчика палкой, пнуть каблуком в бок, запустить камнем в голову, вылить на него ведро помоев составляло всеобщую забаву, считалось чуть ли не богоугодным делом.

Когда Рябчика били, он не пускался в объяснения с обидчиком, не отбрехивался, как это делают другие собаки, не показывал зубов; при каждом ударе он склонялся до самой земли, отчаянно визжа: ай-яй-яй! Потом, поджав хвост, удирал, забивался в какой-нибудь уголок и там, ловя мух, погружался в думы.

Откуда взялся Рябчик? Какова его родословная? На это трудно ответить. Возможно, что старый помещик оставил его во дворе. Возможно, Рябчик заблудился и, потеряв хозяина, пристал к новому месту, да так и остался у нас навсегда.

Случается, вы идете по улице, и за вами увязывается приблудная собачонка, не отступает от вас ни на шаг. «Что за напасть? — думаете вы и замахиваетесь на собачонку: — Пошла вон!» Собачонка останавливается, изгибается, как человек, ожидающий пощечины, и бежит за вами дальше. Вы склоняетесь к земле и, будто подняв камень, снова замахиваетесь на нее. Но и это не помогает. Вы останавливаетесь и смотрите на собачонку; собачонка тоже останавливается и смотрит на вас; вы с собачонкой так долго смотрите друг другу в глаза, пока наконец не сплюнете и не отправитесь дальше в сопровождении той же собачонки. Вы выходите из себя, хватаете палку и со злостью напускаетесь на нее. Но собачонка и тут находит выход из положения: ложится на спину, задрав лапки, дрожит и смотрит вам прямо в глаза, как бы говоря: «Пожалуйста, хочешь бить меня, бей!..»

Вот такого рода собакой был Рябчик.

Рябчик не отличался жадностью. Золото увидел бы на дороге, и то бы ни тронул. Рябчик знал: все, что под столом, принадлежит ему, а дальше не суйся. Говорят, что в молодости и он был озорником. Даже попытался однажды тайком стащить гусиную лапку. Но тут случилась кухарка Брайна, женщина с черными усами. Не своим голосом закричала: «Айзик! Айзик!» Айзик прибежал на крик как раз в ту минуту, когда Рябчик пытался незаметно прошмыгнуть с гусиной лапкой во двор, и Айзик прищемил его дверьми так, что голова несчастного Рябчика осталась по одну, а хвост — по другую сторону дверей. И вот тогда-то и рассчитались с ним как следует: Айзик бил его по голове палкой, а Брайна колотила поленом, не переставая кричать: «Айзик! Айзик!»

Этот случай оставил у Рябчика след на всю жизнь: стоило подойти к нему вплотную и произнести слово «Айзик», как он пускался со всех ног бежать.

Больше всех донимала Рябчика Параська, та самая Параська, которая стирала у нас белье, мазала хату и доила корову.

Трудно сказать, чем Рябчик так досаждал Параське; Рябчик всегда казался ей лишним — стоило ему только попасться Параське на глаза, как в ней закипала злость: «Шоб тоби хвороба, собака невирна!..» И будто нарочно Рябчик вечно путался у нее в ногах.

Во время работы Параська издевалась над ним, как над злейшим врагом; когда стирала белье, то окатывала его ушатом ледяной воды. Такая баня была Рябчику не по душе, и после нее он долго отряхивался. Когда Параська мазала хату, она норовила заляпать Рябчику морду белой глиной, и он потом чуть ли не целый час облизывался. И даже когда доила корову, Параська и то умудрялась запускать ему поленом в лапу. И Рябчик научился прыгать. Когда в него летело полено, он искусно, как чертенок, перескакивал через него.

Однажды угощение Параськи не пошло Рябчику впрок; она угодила ему поленом в переднюю лапку. Рябчик завизжал не своим голосом: ай-яй-яй-яй-яй-яй! На его крик сбежались со всего двора. Увидев столько людей, Рябчик начал жаловаться, показывая каждому свою подбитую лапу, как бы говоря: «Вот посмотрите, что она со мной сделала, эта Параська!..» Рябчик, видно, думал, что за него заступятся, что Параське голову снесут за такое злодейство.

Вместо этого во дворе поднялся смех; усатая Брайна выскочила из кухни с половником, провела обнаженной рукой по носу снизу вверх и сказала: «Перебили недотепе лапу? Так ему и надо!..» Сбежавшиеся ребята-озорники загикали и засвистели. А тут снова появилась Параська и в придачу окатила его кипятком из кувшина. Рябчик поднял крик еще пуще, завизжал еще сильней: ай-яй-яй-яй-яй-яй!.. Он подпрыгивал от боли, вертелся волчком и кусал свой собственный хвост, не переставая кричать истошным голосом, что еще больше развеселило мальчишек. Глядя на Рябчика, который плясал на трех ногах, они посулили ему новые беды, да еще отдубасили палками. Рябчик с визгом пустился бежать, кувыркаясь и катаясь по земле, а озорники преследовали его палками и камнями, улюлюкали, свистели, пока не прогнали далеко за город, по ту сторону мельницы.

Рябчик бежал с намерением не возвращаться в город до конца дней своих. Бежал он в обширный мир, куда глаза глядят. Бежал, бежал и прибежал в деревню. Увидели его деревенские собаки, обнюхали:

— Добро пожаловать! Откуда ты, собака? Что это за штука такая у тебя на спине? Шкура как будто выжжена по самой середине?

— И не спрашивайте! — с грустной миной отвечает им Рябчик. — Долго рассказывать, да скучно слушать. Нельзя ли у вас ночку скоротать?

— Сделайте одолжение! — отвечают ему деревенские собаки. — Земля велика, а поднебесье еще больше.

— А как у вас здесь с едой? — спрашивает Рябчик. — Чем вы утоляете голод, когда желудок требует своего?

— Да ничего, грешно жаловаться! — говорят деревенские собаки. — Помойки всюду есть, а мясо бог сотворил вместе с костями; не беда, пусть хозяева едят побольше мяса, а нам пусть достаются кости. Только бы, как говорится, набить утробу.

— Ну, а каковы здесь хозяева? — помахивая хвостом, спрашивает Рябчик, подобно чужеземцу, которому хочется поподробнее все разузнать, во все вникнуть.

— Хозяева как хозяева, — нехотя отвечают деревенские собаки.

— Ну, а Параська?

— Какая Параська?

— Параська, — отвечает Рябчик, — та самая Параська, которая стирает белье, мажет хату и доит корову. Вы разве не знаете Параську?

Деревенские собаки стоят и смотрят на Рябчика, как на помешанного. «О чем это он?» Они снова обнюхивают его и расходятся поодиночке, каждая на свою помойку.

«Вот счастливчики!» — думает Рябчик о деревенских собаках и растягивается на божьей земле, под божьим небом, чтобы немного вздремнуть. Но ему не спится: зудит ошпаренная шкура, нестерпимо болит и ноет спина. И мухи докучают, нет от них спасенья. Кроме того, урчит в животе; Рябчик не прочь бы закусить, да нечего. Придется потерпеть до утра. Еще не дает ему спать недавний разговор с деревенскими собаками: нет у них никаких Айзиков, которые прищемляют тебя дверьми, а потом колотят поленом; нет у них Парасек, которые ошпаривают кипятком; нет у них озорников, которые бросают в тебя палки, и гикают, и свистят, и гонят прочь. «Есть же счастливые собаки на свете! А я думал, что дальше того двора и жизни нет, как червяк, который забирается в хрен и думает, что слаще ничего не бывает…»

Рябчик засыпает. И снится ему большое помойное ведро, наполненное до краев хлебными корками, мясными жилами, требухой, гречневой кашей, перемешанной с пшеном и фасолью, а костей там — целый клад: и ноги, и ребра, и мозговые кости, и еще рыбные кости, и селедочные головки, совсем целые, необглоданные. Рябчик не знает, с чего начать.

— Приятного аппетита! — говорят деревенские собаки, держась на расстоянии и глядя, как он готовится к еде.

— Откушайте с нами, — для приличия приглашает Рябчик.

— Кушайте сами на здоровье! — любезно отвечают деревенские собаки.

Вдруг над самым его ухом раздается: «Айзик!»

Рябчик просыпается. Это был только сон…

Утром Рябчик отправился по дворам в поисках какой-нибудь помойки, может быть, удастся что-нибудь перехватить, хотя бы самую маленькую косточку. Но куда бы он ни пришел — все места уже заняты.

— Нельзя ли у вас закусить? — спрашивал Рябчик.

— Здесь? Нет. Может быть, на соседнем дворе…

Рябчик бегает со двора на двор и всюду встречает тот жо прием. И наконец ему приходит на ум: не хватит ли церемониться? Не вернее ли будет подойти и схватить, что попадется? Но при первой же попытке что-либо стянуть с ним схватились деревенские собаки. Вначале они смотрели на него со злобой, рычали и показывали зубы. А потом разом набросились на него, искусали, истерзали, жестоко разделались с его хвостом и с соответствующими почестями проводили за околицу.

Поджав хвост, Рябчик побежал в другую деревню. Но там повторилась та же история: радушный прием, милые речи, почему, бы и нет? А потом, когда дело доходит до помойки, сразу косые взгляды, ворчанье, Рябчика кусают, терзают и гонят на все четыре стороны.

Рябчику надоело странствовать, вечно переходить с места на место, и он решил так: люди злы, собаки ничем не лучше их; не попытаться ли ему поискать счастья в лесу, среди зверей.

И Рябчик отправился в лес.

Походил он в одиночестве и день, и два, и три, — единственная собака в лесу, — и почувствовал, что у него все больше сводит живот от голода и жажды, последние силы иссякают, хоть возьми растянись среди леса и помирай! А Рябчику, как назло, хочется еще жить и жить.

Рябчик поджимает хвост, вытягивает передние лапы, укладывается под деревом и думает свою собачью думу: «Где раздобыть кусок хлеба? Где взять кусочек мяса? Косточку хотя бы? Где бы глотком воды разживиться?» От горя Рябчик превращается в философа, его одолевают мысли: «За что бог наказал меня, бедного пса, больше всех зверей, птиц и всякой твари на земле? Вон птица летит в свое гнездо. Ящерица пробирается в свою норку… Вот червячок ползет, жучок, мурашка — у каждого свой дом, каждый находит себе пропитание, один только я, гав-гав-гав!..»

— Кто это лает здесь? — спрашивает волк, который проходит мимо, высунув от голода язык.

Рябчику никогда еще не приходилось видеть волка, поэтому он думает, что перед ним собака. И Рябчик медленно, потягиваясь, поднимается с земли и не спеша подходит к волку.

— Кто ты такой? — высокомерно спрашивает его волк. — Как тебя зовут? Откуда ты взялся и что ты здесь делаешь?

Рябчик рад, что встретился с добрым приятелем, есть, по крайней мере, перед кем излить свою душу. И Рябчик рассказывает волку о всех своих злоключениях.

— Скажу тебе по совести, — заканчивает Рябчик свою печальную повесть, — я бы не прочь повстречаться со львом, с медведем или, скажем, с волком.

— И что бы тогда было? — со шкодливой улыбкой спрашивает волк.

— Ничего, — отвечает Рябчик. — Если мне судьба умереть, то пусть уж лучше волк меня растерзает, чем околеть с голоду среди своих.

Волк, ощерившись, щелкает зубами и говорит:

— Ну так знай же, что я волк! Я разорву тебя на части и позавтракаю тобой, потому что я голоден, восемь дней ничего в рот не брал!

Слова волка так напугали Рябчика, что он задрожал всей своей опаленной шкурой.

— Всемогущий царь! Милостивый реб Волк! — взмолился Рябчик жалобным голосом. — Пусть бог пошлет тебе лучший завтрак! Ну, какой прок во мне? Шкура да кости!.. Послушай, отпусти меня, сжалься над моей собачьей жизнью!..

Поджав хвост и выгнув спину, Рябчик стал ползать на брюхе, извиваться и гримасничать так, что волку тошно стало.

— Подбери свой гадкий хвост, собачье ты отродье, и убирайся ко всем чертям, чтоб я паршивого обличья твоего не видел!..

Ни жив ни мертв, не чуя под собой ног, Рябчик пустился бежать, боясь даже оглянуться. Он мчался во весь дух подальше от леса, обратно в город.

Вернувшись в город, Рябчик миновал двор, в котором вырос, хотя сердце влекло его именно туда, на тот двор, где его били и колотили, на тот двор, где ему подбили ногу и ошпарили спину… Рябчик отправился на базар, в мясные ряды, к собакам, которые там околачиваются, к своим, значит.

— Милости просим! Откуда явилась, собака? — обращаются к нему собаки из мясных рядов, позевывая и устраиваясь на ночлег.

— Да я здешний, — отвечает Рябчик, — вы разве меня не узнали? Я ведь Рябчик!

— Рябчик? Рябчик? Постой-ка, знакомое имя! — говорят собаки, будто никак не могут вспомнить, кто он такой.

— Что это у тебя за отметина на спине? — нахально прыгая перед его мордой, спрашивает Цуцик, маленькая собачонка.

— Это, наверно, для того, чтобы его ни с кем не спутали, или же просто для красоты, что тут удивительного? — насмешливо замечает Рудек, рыжая, мохнатая собака.

— Ничего подобного! — говорит Серко, старый холостяк, серый, кривой, с отрезанным ухом. — Об отметинах меня спросите, уж я вам точно скажу. Это знак суровых стычек, битв с целыми сворами…

— Разговорились! — вставляет Жук, бесхвостая собака. — Дайте же высказаться Рябчику, пусть сам расскажет.

Рябчик вытягивается на земле и начинает рассказывать свою историю, ни одной мелочи не пропускает. Все собаки лежат и слушают молча, один только рыжий Рудек, шутник, то и дело вставляет остроту.

— Да замолчишь ли ты, Рудек? — широко зевая, говорит черный бесхвостый Жук. — Рассказывай, рассказывай, Рябчик! Мы все любим после обеда послушать сказки…

Рябчик все продолжает рассказывать жалобным голосом свою печальную историю, но никто его уже не слушает. Цуцик шепчется с Серко. Рудек сыплет остротами, а Жук храпит, как целый взвод солдат. Изредка он просыпается, широко зевая и приговаривая:

— Ты рассказывай, рассказывай, Рябчик! Мы любим после обеда послушать сказки!

Чуть рассвело, Рябчик уже был на ногах. Он издали смотрел на мясников, которые рубили мясо. Вот висит туша шеей вниз, и кровь из нее течет. А вот кусок жирный-прежирный, любо смотреть… И Рябчик смотрит и глотает слюну. Мясники рубят мясо на мелкие куски и время от времени бросают собачкам то кусочек мяса, то кожицу, то кость. А собаки подпрыгивают, на лету ловят подачки. Рябчик смотрит, как собаки ухитряются подпрыгнуть как раз вовремя, ни одной косточки не упустят. Получив свою долю, каждая отходит в сторонку, привольно располагается там и справляет трапезу, то и дело оглядываясь на других собак, как бы говоря: «Видите кость? Эта кость моя, и я ее ем».

Другие собаки притворяются, будто ничего не замечают.

«Чтоб тебе подавиться, — думают они, — чтоб у тебя эта кость боком вышла, все утро жрет и жрет, а мы стой тут и смотри, сожри тебя черви!»

А иная собака тащит в зубах кусок кожи и ищет место, где бы ей перекусить, чтоб никто не видел: она боится дурного глаза…

А еще одна собака стоит перед злым мясником, который все время чем-то недоволен, кричит, ругается с другими мясниками. Собака вертит хвостом и говорит угодливо, якобы обращаясь к своим товаркам:

— Видите вот этого мясника? Правда, у них как будто сердитый вид? Но такое бы мне счастье, какой это славный человек! На всем свете другого такого не сыщешь! Они по-настоящему жалеют собак; они, можно сказать, покровитель собак… Вот увидите, как сейчас полетит кость, кость с мясом… Гоп!

Собака подпрыгивает и ляскает зубами, пусть другие подумают, что ей попался жирный кусок…

— Всем хорош, — отзывается собака со стороны, — и врун, и льстец, и хвастун, чтоб его черт побрал!..

А еще одна собака, улучив момент, когда мясник на минуту отворачивается, прыгает на колоду, на которой он рубит мясо, и лижет ее. Между собаками поднимается лай: это они доносят мяснику, клянутся именем господа, что пес-ворюга стащил кусок мяса, такой бы им слиток золота! Они своими глазами видели, видеть бы им так добро! Пусть их земля проглотит, если они врут, пусть подавятся первой косточкой, пусть им даже рога и копыта не достанутся от зарезанной скотины!..

— Фи, тошно, с души воротит! — отзывается старый пес, который и сам был бы не прочь полакомиться косточкой. Тут Рябчик подумал: что толку в том, что он стоит и смотрит? Все собаки прыгают и хватают, и он как все. Но не успел Рябчик оглянуться, как несколько собак сразу схватили его за горло и стали терзать, норовя укусить то самое место, где особенно больно бывает…

С опущенным хвостом Рябчик забился в уголок и, вытянув морду, начал выть.

— Чего ты плачешь? — спросил его Жук, облизываясь после еды.

— Как же мне не плакать? — отвечает Рябчик. — Я несчастнейшая из собак! Я надеялся, что здесь, среди своих, мне тоже кое-что перепадет. Я бы не полез, поверь, но я смертельно голоден, сил больше нет!

— Верю, — отвечает ему Жук со вздохом. — Я знаю, что такое голод. Сочувствую твоей беде, но помочь ничем не могу. Здесь уже так заведено; у каждого мясника своя собака, а у каждой собаки свой мясник…

— Разве это хорошо? — говорит Рябчик. — Где же справедливость? Где собачность? Где это видано, чтобы собака пропадала среди собак? Чтобы голодный умирал с голоду среди сытых?

— Разве лишь вздохом могу тебе помочь, — говорит Жук, смачно зевая и располагаясь после еды ко сну.

— Если так, — и Рябчик набирается мужества, — я пойду прямо к мясникам; может быть, мне тоже удастся вылаять себе мясника…

— Желаю успеха! — говорит Жук. — Только к моему мяснику не ходи, потому что, если ты пойдешь к моему мяснику, быть тебе без хвоста, вот как я, видишь?

И Рябчик, миновав всех собак, направился прямо к мясникам, стал улыбаться им, прыгать и вилять перед ними хвостом. Но за неудачником беда следует по пятам. Один из мясников, здоровенный, широкоплечий парень, видно, шутки ради, запустил в Рябчика топором. Не умей Рябчик прыгать, его бы разрубило пополам.

— Ты совсем недурно пляшешь! — с издевкой обратился к нему Рудек. — Почище нашего Цуцика! Цуцик, поди-ка сюда, поучись, вот как надо плясать!..

Цуцик прибежал и начал прыгать прямо перед мордой Рябчика.

Этого Рябчик не мог стерпеть. Он схватил Цуцика зубами, опрокинул его на спину и начал кусать в живот. Всю горечь души своей он выместил на Цуцике, а потом дал стрекача. Один-одинешенек Рябчик пробрался в поле, вытянулся там посреди дороги, от стыда и досады спрятал морду в лапы — ему опостылел божий мир. Его даже не трогало то, что мухи облепили его, пусть кусают, пусть живого места не оставят — все равно конец!..

«Дальше некуда! — думал Рябчик. — Если даже среди собак, среди своих, собаке и дня нельзя прожить, то пусть весь мир провалится в тартарары!..».

librolife.ru

10 еврейских собак всех времен

У евреев отношение к собакам непростое. И хотя в Торе об этих животных практически ничего не сказано, в последнее время они стали чуть ли не главными любимцами еврейских семей (кошки, простите). Некоторые хозяева даже проводят для своих бобиков и шариков «гав-мицвы».

Один из редакторов книги «Главный друг евреев: как менялось отношение евреев к собакам на протяжении веков» Филип Акерман-Либерман составил список из 10 собак, которые так или иначе влияли на жизнь евреев в разное время на протяжении существования еврейского народа.

10. Анубис.

Божество Древнего Египта с головой шакала и телом человека был проводником умерших в загробный мир, а значит провел на тот свет тысячи тех, кто притеснял наших прапрапра в египетских царствах. На суде Осириса Анубис взвешивал сердце умершего — оно помещалось на левую чашу весов, а на правую клали перо богини Маат, которое символизировало истину. Таким образом он и определял, каким был человек — хорошим или так себе.

9 и 8. Собаки породы чау-чау Лун-Инг и Жо-Фи

Собаки чау-чау, которые жили у Зигмунда Фрейда, помогали хозяину вести сеансы терапии и наверняка время от времени проникали в его сны как символ… непонятно чего. Фрейд всегда позволял собакам (и особенно своей любимице Жо-Фи) оставаться в комнате во время сеансов. Если пациент был расслаблен, Жо-Фи ложилась рядом с ним, но если человек чувствовал себя напряженно, собака устраивалась подальше.

7. Джефф Голдблюм в фильме «Воскрешенный Адам»

В этой драматической картине 2008 года Голдблюм играет человека, который выжил в нацистском концлагере, но только потому, что фактически превратился в собаку. Эта «раздвоенная личность» не дает ему жить и после Шоа.

6. Собака куфри

В Талмуде говорится, что это куфри — это именно собака (причем, кипрской породы), но некоторые иудейские мудрецы считают, что это не собака, а дикобраз.

5. Халев, сын Иефоннии

Персонаж Пятикнижия, который благодаря своим умениям выслеживать то, что нужно, и получил свое имя. Халев означает «преданный», но некоторые источники утверждают, что на самом деле это имя означает «собака».

4. Египетские собаки

В Книге Исхода 11:7 сказано: «А на сынов Израиля и на их скот даже пес не залает, чтобы знали вы, что отличает Господь египтян от Израиля». Правда же, это еще одно доказательство того, что у Всевышнего действительно был план по спасению израильтян?

3. Балак

Главный герой романа «Недавно» Шмуеля Йосефа Агнона, лауреата Нобелевской премии по литературе 1966 года — Балак. Если на иврите прочитать его имя задом наперед и немного переставить буквы, то получится слово «калба», что в переводе означает «собака».

2. Ханаанская собака

Происхождение этой собачьей породы сложно установить. По легенде, древняя ханаанская собака сидела у трона Иезавели, жены Ахава, царя Израиля, и охраняла ее покой. Эта порода долгое время оставалась непризнанной официально, но в 1997 году Американский клуб кинологов в своих списках окончательно закрепил ее существование.

1. Азит

Начальник Генерального штаба армии Израиля и министр здравоохранения Израиля и писатель Мордехай Гур сочинил серию детских историй об умной немецкой овчарке Азит, которая освобождала израильтян из плена и помогала расследовать преступления. Эти книги даже были положены в основу доброго комедийного фильма «Азит — служебная собака», который был снят в 1972 году.

Перевод: Ганна Руденко

Источник: forward.com

jewishnews.com.ua

Аркадий Красильщиков: ЕВРЕЙ И СОБАКА

Есть ряд «еврейских вопросов», вызывающих мой давний интерес. С детства был ярым собачником, да и в Израиле не жил ни дня без собаки, но обнаружил, что отношение религиозных евреев к давнему другу человека никак нельзя назвать благосклонным. Что это? Почему?

А тут, как раз, прочитал в талантливой книжке Майи Бат Ави «Войди в эту дверь без стука», светлая память этой замечательной женщине, вот что: « - Знаешь, кто это? - спрашиваю. – И ты тоже знаешь, - это собачка Шарона. Лиси ее зовут. – Верно, но это еще не все. Это – сплошное сердце. Собака – как сердце, кэлев кмо hалэв, вся как сердце. Это значит – чуткая, любящая, преданная».

Наши беседа с Майей о иврите были всегда в радость, за каждой встречей стояло открытие. Но здесь я призадумался и решился, наконец, спросить у Майи: «Скажи, если собака такое замечательное животное, как ты пишешь об этом, почему ортодоксы не заводят псов и относятся к ним с откровенным недоверием? Вот и мой отец, воспитанный в местечке, человек, безусловно, смелый, даже отважный, собак не любил и боялся их».

Задумалась Майя, а затем стала говорить о том, что охота, как акт возможного мучительства, давно табу для евреев – значит и культа охотничьей собаки у них никогда не было, да и пастушеству евреи давно предпочли земледелие – выходит и здесь отпала нужда в собаке - стороже. И в гетто, куда веками были заперты евреи Европы, не было нужды в собаках, как и в черте оседлости, внутри которой многодетные потомки Иакова сидели «на носах» друг у друга и были обречены на полуголодное существование. Собаку не прокормишь ломтем хлеба с чесноком – ребенка можно. Да и защитить собаки еврея от погромщиков не могли. Грабить в местечках, как правило, было нечего, а тем, кто приходил за еврейскими жизнями, даже самые верные псы помешать не могли.

Тогда не стал спорить с Майей, хотя сомнения остались. Точен и мудр иврит, не могли ошибиться наши предки, наделив собаку таким добрым именем. Нет и в Книге Книг указания на нечистоту собаки, но есть упоминание о ней у Раши. Написано: "И будет человек живой душой" (Берешит 2: 7). И спрашивает Раши: "Что, разве только человек - живая душа, а кошка и собака - это не живая душа?" Раши отвечает: "Человек живее, чем все другие, потому что он может говорить. У него есть способность говорить, и есть мудрость". Впрочем, говорить и собака может, но по – своему. Вот насчет мудрости Раши прав. Есть ум у собаки, часто и талант особый к дрессуре, к пониманию человека, но мудрости, те есть способности управлять собой, а, значит, и свободы выбора – нет у пса. В любом случае, отсутствие этого качества у животного – не повод относится к нему с недоверием и страхом. Глупость и среди людей явление нередкое….

Шли годы, гладил я однажды своего пса, и вдруг ясно понял, что нет никакого противоречия между словом на иврите КЕЛЕВ и отношением к собакам евреев, верных урокам Торы.

Все правильно: сердце пса принадлежит человеку, пес предан хозяину и не способен на предательство, но проблема не в собаке, а в человеке – хозяине. Что за ним стоит – зло или добро? Собака всем сердцем может принадлежать палачу, как и его жертве. Пес живет по указке своего господина – и только. Он может и лизнуть вас в нос при первой встрече, но и загрызть до смерти ребенка. Злая воля людей даже вывела породы бойцовых собак, склонных к злобе и агрессии в большей степени, чем остальные их собратья.

Да и в хорошей литературе можно найти разгадку: жила на свете чеховская Каштанка, Белый Бим Черное Ухо Гавриила Троепольского, но был и верный жестокому кодексу охранников концлагерей Руслан из гениальной повести Владимова. Да и как не вспомнить совсем недавнюю историю. Читаю статью о раввине Исраэле Меире Лау: « Поезда, сапоги и собаки… с этими тремя вещами ассоциируется его детсво. Даже закрыв глаза, они не покидают его. Он слышит жалобный непрерывающийся детский плач, побои и визги солдат гестапо и оскалённые клыки собак, стоящих рядом с ними. Видит отбор людей, снова и снова вопиющие от ужаса еврейские глаза, окровавленные лица отцов, которые пытались защитить своих детей. Слышит крики «шнель, шнель» (быстро), собачий лай, детский плач «мамэ, татэ» и стон матерей».

Вот и получается, что дело не в том, что собака - «сплошное сердце», а в том, кому это сердце принадлежит. Да и можно ли безоговорочно верить живому, хищному по своей исходной природе существу, лишенному свободы воли. И дело здесь не только в исторических особенностях жизни народа еврейского.

«Вот и попробуй после этого бросить камень в собаку, прогнать ее, если каждая – ОДНО СПЛОШНОЕ СЕРДЦЕ» - пишет Мая Бат Ави.

Наш сосед – хасид - хром и ходит с палкой. При встрече с моей собакой он и не думает швырять в нее камни или огреть своей тростью, но поглядывает на лохматое существо с опаской и старается обойти стороной. Теперь я понимаю нашего соседа. Откуда ему знать, что там внутри у незнакомого человека, который держит эту огромную псину на поводке. Не укусов моей собаки он, на всякий случай, опасается, а меня – ее хозяина.

2005 г.

a.kras.cc

12 фактов про еврейскую собаку таксу

12 evreiskaja sobaka 1. Такса – порода собак с короткими лапами и длинным туловищем. На немецком языке эта порода называется Dachshund, что можно перевести как «барсучья собака». Барсук – отличная еврейская фамилия. Так что барсучья собака – это еврейская собака.

2. У русского писателя Антона Павловича Чехова были две таксы: Бром Исаевич и Хина Марковна.

Михаил Берг в книге «Неоконченная дуэль» приводит письмо старшего брата Антона Чехова, Александра:

В доме жили две таксы — Бром и Хина, черненькая и рыженькая, причеv Хины были такие коротенькие, все в сборках ножки, что брюхо у нее чуть не волочилось по земле. Подчас Хина подходила к брату, клала ему на колени передние лапки и жалостливо и преданно смотрела в глаза. Он изменял выражение лица и разбитым, старческим голосом говорил:— Хина Марковна!.. Страдалица!.. Вам ба лечь в больницу!.. Вам ба там ба полегчало ба-б.Целые полчаса он проводил с собакой в разговорах, от которых все домашние помирали со смеху.Затем наступала очередь Брома. Он также ставил передние лапки на колени к брату, и опять начиналась потеха.— Бром Исаевич! — обращался к нему брат голосом, полным тревоги. — Как же это можно? У отца архимандрита разболелся живот, и он пошел за кустик, а мальчишки вдруг подкрались и пустили в него из спринцовки струю воды!.. Как же вы это допустили?И Бром начинал злобно ворчать.

А театральный критик Ковров писал:

10. Другой американец, генерал Джордж Смит Паттон, герой Второй мировой войны, обожал свою таксу Райана. Паттон возглавлял бронетанковые войска и известен своими антисемитскими высказываниями:«Гаррисон и иже с ним настаивают, будто перемещенные лица – человеческие создания, что не является верным, особенно относительно евреев, которые ниже животных...»

11. В письме от 26 июля 1988 года Сергей Довлатов писал Юлии Губаревой:

Были в праздникВася с КолейВместе с папойНа футболе.Только вверхВзметнулся мяч,Пес за нимПомчался вскачь,Гонит прямо через поле –Получайте, Вася с Колей!С этих пор на стадионВход собакам воспрещен.А в другом знаменитом произведении Маршака «Вот какой рассеянный» про человека с улицы Бассейной ни слова про таксу нет. Но все художники почему-то изображают человека рассеянного исключительно в компании таксы.

Подпишитесь на рассылку последних новостейс этого сайта

talumala.com